Чертог Белой Ночи - Мария Казанцева

тебя носит?

– Чаепитие затянулось, – ответил Рейн, наблюдая, как тот стал таращиться на него. – Не спрашивай.

Полох засунул сигарету в резной мундштук, прикурил ее и снова заговорил:

– Я уже почти час слушаю бредни Трюка о тайном круге магов. Так что я считаю выпитое пиво, которым ты нас сегодня так любезно угощаешь, компенсацией за моральный ущерб, – закончил он и скрылся в тени дверей.

– Трюк ищет себе нового босса? – Рейн шел следом.

– Нет, Папа вдруг страшно ими заинтересовался. Похоже, что это заразно, – хрюкнул Полох и зашелся кашлем оттого, что курил как черт.

Трактир был маленький. В дальнем конце стойки лысый бармен протирал бокал, наклоняя его во всех плоскостях, словно искал, где бы еще потереть, чтобы три его желания наконец исполнились. Все столы пустовали, кроме одного, за которым развалился Трюк. Перед ним стояло шесть пустых кружек пива. Рейн не видел его с тех самых пор, как они с Сагой оставили их без денег. Он приоделся, вставил зачарованные накладки в кожаную куртку, а волосы стриг все так же коротко на одной стороне, длинной косой челкой скрывая отсутствие правого уха на другой.

Рейн завалился на стул, оставляя локоть на его спинке, и махнул рукой бармену, чтобы тащил еще пива.

– Ну вот и я. Как ты и хотел, на вашей территории… Стало спокойнее?

– Каждая собака уже знает, что ты прижал Пуха и сдал Сагу ее егерю. – С притворством бродячего артиста Трюк изобразил дружелюбное приветствие и покосился на Полоха, но тот курил с видом, что этот разговор слышал уже много раз.

– Прижал, – сквозь хриплый смех повторил Рейн. – Я зашел купить отводы, а он меня чуть не изрешетил. Но проблем у Пуха все равно не возникло именно потому, что мой брат-егерь немногим отличается от нас с вами.

Бармен составил пустую посуду себе на поднос и вернул ее к барной стойке, откуда за их стол почти сразу прилетели запотевшие кружки светлого пива.

– Он говорит, ты ему угрожал, – сказал Трюк. – Так что, крылья тебе уже выдали?

– Угрожал бы я ему только стволом между зубами, а то, что произошло в лавке, больше походило на обмен любезностями, но я не сомневаюсь, что его брехня куда более остросюжетная. – Рейн отхлебнул пива и вернул кружку на стол, не отпуская стеклянную ручку. – В случае же с Сагой хранителям только и остается продолжать убедительно делать вид, что они хотят ее поймать, потому что скоро с ее дела снимут еще одного олуха, – закончил Рейн и не смог не улыбнуться, наблюдая, как Трюк приоткрыл рот, чтобы заговорить, но состав мыслей, которые он заготовил, пока ждал его, сошел с рельсов.

– Скажи-ка, мне с чего быть уверенным, что ты не пришел помочь брату-хранителю поймать и меня?

– До тебя никому нет дела, – хрюкнул Полох.

– Мне есть, – поправил его Рейн. – Я пришел поболтать. Никаких угроз, только обмен информацией. Хочу узнать, что случилось с Артуром и почему Варг решил меня подставить.

– Варг решил тебя подставить? Интересно. – Трюк ухватился за эти слова внимательным взглядом. – Спрашивай.

– Что ты слышал о смерти Ратманова?

– Много всякого про то, что он не поделил бабки с кем-то и его поджарили, но ничто из этого не похоже на правду. Мне сложно представить, что у Артура могли быть проблемы, которые он бы не уладил.

Рейн согласно хмыкнул, постукивая кольцами на пальцах о край стеклянной ручки, продолжая его слушать.

– А главное – за все это время никто и словом не обмолвился, кто те слабоумные храбрецы, пришившие сына Ратмановых. Да их головы висели бы на главной площади базара, если бы они вообще существовали.

– Это могла быть Сага? – предположил Рейн.

– Те деньги, с продажи стволов, мы с ней увели у Варга. Из-за того что вы не смогли достать партию целиком, Саге пришлось вернуть часть суммы Ратмановым. Потом Артур как-то уладил ситуацию и с Варгом. Так что это ни я, ни она и ни Варг, – резко мотая головой, отвечал Трюк. – Если говорить о фактах, то Артур умер 22 мая, в тот самый день, когда хранители нашли стихию. Эта дата стоит на могильной плите в фамильном склепе Ратмановых. «Любимый сын, старший брат, надежный друг, которого забрала белая ночь». Всех поглощает тьма, но не Ратманова, нет… – сладкая ирония растеклась в голосе Трюка.

– Значит, он умер в тоннелях Чертога?

Трюк заулыбался и жадно отпил пива.

– Но что там произошло, ты не знаешь? – продолжал спрашивать Рейн.

– Никто не знает, кроме Ратмановых.

– Брехня, – ввернул Полох. – Этот хероплет сочиняет на ходу, а ты веришь. Может, вертихвостка тут и ни при чем, но Варг пропал после того, как Артура убили, а именно Артур тогда его кинул с той сделкой.

– Ну, расскажи мне, тупорылая морда, где вы убили Артура? – с азартом насел на него Трюк. – Варг же был твоим боссом? Или, может, старик, который и прыгнуть-то уже не мог, сам его убрал?

– Тогда в Чертоге нанять можно было кого угодно, – подался к нему Полох, крепко сжимая кулаки.

– И поэтому его банда развалилась, – отмахнулся Трюк.

– Варг продолжал вести дела только благодаря Ратмановым, – голос Рейна разрядил их враждебное молчание. – Убивать Артура после того, как мы получили от них несколько отличных заказов, с лихвой компенсирующих украденное бабло, было бессмысленно. Это не в его духе. Более того, сам Варг с подачи Ратмановых пытался убрать меня, а значит, старик исчез по какой-то другой причине…

Пронзительное жужжание заставило его замолчать. Этот звук был похож на скрежет ржавых металлических крыльев о стекло, словно огромную пчелу на пути к свету остановило невидимое окно, и она ненадолго затихла, раздумывая, как вырваться на свободу.

Грохот посуды, слетевшей со столов, и звон бутылок, бьющихся вдребезги, стали ее первым ударом. Рейн поднял доспех и рванул к выходу. Козырек трактира рухнул у него перед носом. Он остался стоять в проходе, а от второго удара земля начала уходить из-под ног. Полох и Трюк навалились на него сзади и вытолкнули на улицу, перескакивая через препятствие. Когда оба исчезли из вида, Рейн не сомневался, что каждый из них знал, как быстро вылезти наружу через свои норы. Лет пять назад и он выбрался бы из измерения, но черные ходы здесь менялись постоянно, и для него выход оставался только один.

Удары о невидимый барьер стали пускать трещины по стенам домов и обрушивать балконы на тротуар. К тому моменту, как Рейн добрался до главной площади, весь базар собрался у главного прохода и пестро сиял разноцветной броней. Толпа росла и почти не двигалась. Его в спину толкнули сразу несколько подскочивших ребят, и он уперся в каменный ряд доспехов перед собой.

Скрежет ржавых крыльев сменило шипение, расшивающее воздух, толчки стали