Источник Вознесения - Брендон Сандерсон

– Ну что ж, – тихо сказала Вин, – теперь мы знаем, что он рожденный туманом.

– Ты почувствовала от него алломантию? – повернулся к ней Эленд.

– Нет.

– Тогда откуда же ты знаешь?

– Ты только посмотри на него, – махнула рукой в сторону помоста Вин. – Он ведет себя так, словно не может ходить, – это же явная уловка. Кто может быть более безобидным, чем калека? Разве можно придумать лучший способ скрыть, что ты рожденный туманом?

– Вин, моя дорогая, – вмешался Бриз, – ноги не держат Сетта с детства, с тех пор, как он перенес тяжелую болезнь. Он не рожденный туманом.

– Это самая лучшая легенда, которую я когда-либо слышала.

Бриз закатил глаза, Эленд просто улыбнулся.

– И что теперь? – спросил Хэм. – Раз Сетт вошел в город, мы не можем вести себя по-прежнему.

– Нам нужен новый план. Давайте… – Эленд замолчал, когда молодой человек отделился от компании Сетта и направился к ним. Это был тот самый парень, что сидел с ним рядом.

– Сын Сетта, – прошептал Бриз. – Гнеордин.

– Лорд Венчер, – на вид Гнеордин был одних лет с Призраком, – мой отец желает знать, когда вы хотели бы с ним встретиться.

– Я не собираюсь присоединяться к очереди депутатов, которые ждут подачек Сетта, юноша. Скажи отцу, что нам разговаривать не о чем.

– В самом деле? А как насчет моей сестры? Той, которую вы похитили?

– Ты прекрасно знаешь, что это неправда, – нахмурился Эленд.

– И все же отец хотел бы обсудить это. – Гнеордин бросил враждебный взгляд на Бриза. – Кроме того, он думает, что беседа между вами могла бы принести пользу городу. Вы встречались со Страффом в его лагере – не говорите мне, что не хотите сделать то же самое с Сеттом в своем собственном городе.

Эленд помедлил.

«Забудь свои предубеждения, – сказал он себе. – С этим человеком надо поговорить хотя бы ради сведений, которые он может предоставить».

– Хорошо, – согласился Эленд. – Я с ним встречусь.

– За ужином, через неделю? – предложил Гнеордин.

Эленд коротко кивнул.

33

Я приобрел значимость и вес как тот, кто нашел Аленди. Особенно среди Мироносцев.

Вин лежала на животе, подперев голову руками, и изучала расстеленный на полу лист бумаги. Последние дни были сплошным хаосом, и она, как ни странно, почувствовала облегчение, вернувшись к своим исследованиям.

Но облегчение все же не было таким уж значительным, потому что в исследованиях таилось множество проблем.

«Бездна вернулась, – думала Вин. – Даже если туман убивает лишь изредка, он снова стал враждебным. Это означает, что Герою Веков тоже придется вернуться, так?»

Верила ли она на самом деле, что речь шла о ней самой? Мысль звучала смешно, стоило лишь ее обдумать. Но Вин слышала пульсацию в своей голове, видела духа в тумане…

И как быть с той ночью, больше года назад, когда она сошлась в поединке с Вседержителем? Когда Вин каким-то образом притянула к себе туман и подожгла его, как поджигала металлы?

«Этого недостаточно, – сказала она себе. – Одно странное событие, которое я не смогла повторить, не означает, что я стану легендарным спасителем».

Да и что она на самом деле знала о пророчестве и о Герое? В путевом журнале упоминалось о его скромном происхождении, но это могло относиться к любому скаа из Последней империи. Герой должен иметь скрытое родство с королевским родом, что делало каждого полукровку в городе кандидатом. Вин практически не сомневалась, что у большинства скаа был в роду тот или иной знатный предок.

Она со вздохом покачала головой.

– Госпожа? – сразу повернулся Ор-Сьер.

Он стоял на стуле, упираясь лапами на подоконник, и смотрел на город.

– Пророчества, легенды, предсказания. – Вин похлопала ладонью по своим записям. – В чем смысл? Почему в подобное вообще верили террисийцы? Разве религия не должна учить чему-то полезному?

Ор-Сьер слез со стула и опустился на все четыре лапы.

– Что может быть полезнее сведений о будущем?

– Если это толковые сведения, то я согласна. Но даже в дневнике написано, что пророчества Терриса можно понимать по-разному. На что годятся обещания, которые можно толковать так и этак?

– Не стоит отвергать чьи-то верования, если вы их не понимаете, госпожа.

– Ты говоришь, как Сэйзед, – фыркнула Вин. – Иногда мне кажется, что все эти пророчества и легенды сочинили священники, которым надо было как-то зарабатывать на жизнь.

– Иногда? – с любопытством переспросил Ор-Сьер.

Вин помедлила, потом кивнула:

– Я ведь выросла на улице и видела столько всякого мошенничества.

И все же грохочущая алломантическая пульсация становилась все сильнее и сильнее…

– Пророчество не обязательно мошенничество, госпожа. Или предсказание будущего. Это может быть просто выражение надежды.

– Да что ты в этом понимаешь… – небрежно бросила Вин, откладывая в сторону свой лист.

На секунду стало тихо.

– Ничего. Конечно, госпожа, – после паузы проговорил Ор-Сьер.

Вин повернулась:

– Прости, Ор-Сьер, я не хотела… Ну, я просто в последнее время рассеянная.

Бам. Бам. Бам…

– Не извиняйтесь передо мной, госпожа. Я всего лишь кандра.

– Но ты личность. Хоть у тебя и несет из пасти.

– Вы сами выбрали для меня эти кости, госпожа, – улыбнулся Ор-Сьер. – Вам теперь и мириться с последствиями.

– Кости, возможно, и могут иметь к этому какое-то отношение, но я сомневаюсь, что от падали, которую ты ешь, дыхание становится чище. Честно говоря, надо бы тебе пожевать мятные листья.

На собачьей морде появилась ирония.

– А вы не думаете, что собака со свежим дыханием может привлечь излишнее внимание?

– Только если ты собираешься кого-то поцеловать. – Вин поднялась и положила на стол стопку бумаг.

Ор-Сьер тихонько рассмеялся, потом вернулся к изучению города.

– Процессия уже завершилась?

– Да, госпожа. Всего не разглядишь даже с высоты. Но и впрямь похоже, что лорд Сетт закончил переселение. И прихватил с собой немало повозок.

– Он же отец Альрианны, – хмыкнула Вин. – Как бы эта девчонка ни жаловалась на отсутствие удобств в армии, могу поспорить, что Сетт любит путешествовать с комфортом.

Ор-Сьер кивнул. Облокотившись на стол, Вин наблюдала за ним и невольно вспоминала его слова. Выражение надежды…

– У твоего народа ведь есть религия, не так ли? – наугад спросила Вин.

Ор-Сьер резко обернулся. Другого подтверждения ей не требовалось.

– Хранители о ней знают?

Ор-Сьер продолжал стоять на задних лапах, передними опираясь о подоконник.

– Я не должен был ничего говорить.

– Тебе не надо бояться. Я не выдам твой секрет. Правда, не понимаю, зачем вы его храните.

– Это связано с сущностью кандра, госпожа. Остальным это не интересно.

– Очень даже интересно! Неужели ты не понимаешь, Ор-Сьер? Хранители считают, что последняя независимая религия уничтожена Вседержителем столетия назад. Если кандра сумели сохранить собственную, значит теологический контроль Вседержителя над Последней империей не был абсолютным.

Ор-Сьер молчал, держа голову набок, как будто впервые задумался об этом.

«Его теологический контроль не был абсолютным? – подумала Вин, немного удивленная собственными словами. – Вседержитель, я начинаю говорить, как Сэйзед и Эленд. Я стала слишком много размышлять в последнее время».

– Как бы то ни было, госпожа, – сказал наконец Ор-Сьер, – я бы не хотел, чтобы вы упоминали об этом в присутствии своих друзей-хранителей. Они могут начать задавать неудобные вопросы.

– Их любимое занятие, – подтвердила Вин. – Так о чем же ваши пророчества?

– Не думаю, что вам они понравятся, госпожа.

– О том, как свергнуть власть людей, – Вин улыбнулась, – да?

Ор-Сьер сел, и она почти увидела, как его собачья морда покраснела.

– Мой… народ уже очень долго связан Договором, госпожа. Я знаю, вам трудно понять, почему мы живем под таким гнетом, но мы считаем это необходимым. Однако мы мечтаем о времени, когда все станет по-другому.

– Когда вы подчините себе людей?

Ор-Сьер отвернулся:

– Вообще-то, когда они все умрут.

– Ого!

– Пророчества не буквальны, госпожа, – пустился в рассуждения Ор-Сьер. – Это метафоры – выражения надежды. Или, по крайней мере, мне они всегда казались чем-то подобным. Возможно, ваши террисийские пророчества такие же? Выражения веры в то, что, если род людской в опасности, боги пошлют Героя и он всех защитит? Тогда неясность здесь намеренная и разумная. Пророчества, на мой взгляд, и не должны говорить о чем-то конкретном – они скорее о чувствах. О надежде.