Источник Вознесения - Брендон Сандерсон

«Этого хватит, чтобы подтвердить, что он все еще хочет корону», – подумала Вин.

– Благодарю, лорд Венчер. – Пенрод повернулся к присутствующим. – Тогда мы сделаем это сейчас… и как же мы поступим?

– Каждый член Ассамблеи может предложить одного кандидата, если желает, – снова заговорил Эленд. – Чтобы не усложнять дело сверх меры, я бы порекомендовал действовать осмотрительно: выбирайте только того, кого со всей честностью и искренностью считаете наилучшим королем. Если вам есть кого предложить, можете встать и объявить остальным.

Пенрод кивнул, возвращаясь на место. Стоило ему сесть, как тут же поднялся один из скаа:

– Предлагаю лорда Пенрода.

«Эленд должен был это предвидеть, – с досадой подумала Вин. – После назначения Пенрода канцлером. Зачем давать такую власть человеку, который, как известно, является его самым серьезным соперником в борьбе за трон?»

Ответ был прост: Эленд знал, что лорд Пенрод – лучший выбор для поста канцлера.

«Иногда он слишком честен», – уже не в первый раз констатировала Вин.

Она повернулась, чтобы рассмотреть депутата-скаа, который выдвинул Пенрода. Почему скаа так быстро встали на сторону аристократа?

Вин подозревала, что прошло слишком мало времени. Скаа привыкли, что ими управляют аристократы, и, даже будучи свободными, оставались приверженцами традиций – более консервативными, чем сами аристократы. Хозяин вроде Пенрода – спокойный, властный – казался по определению более подходящим на пост короля, чем скаа.

«И все же когда-нибудь им придется это преодолеть. В конце концов так и случится, если они вообще станут народом, каким Эленд хочет их видеть».

В зале было тихо, никто не выдвигал новых кандидатур. Несколько человек среди зрителей кашлянули, но даже шепот стих. Наконец поднялся сам лорд Пенрод.

– Предлагаю Эленда Венчера, – объявил он.

– Ах… – прошептал кто-то позади.

Вин повернулась и уставилась на Бриза.

– Что? – спросила она.

– Блестяще, – так же шепотом проговорил гасильщик. – Разве ты не видишь, что Пенрод – честный человек. Или, по крайней мере, настолько честный, насколько это возможно для аристократа. Это означает, что он настойчиво стремится к тому, чтобы его считали честным. Эленд предложил его на должность канцлера…

«Надеясь, что в свою очередь Пенрод будет чувствовать себя обязанным предложить Эленда на должность короля», – поняла Вин.

Она посмотрела на Эленда и заметила легкую улыбку на его губах. Неужели он и впрямь просчитал такой обмен? Ход казался слишком тонким даже для Бриза.

Подтверждая мысли Вин, гасильщик восторженно покачал головой:

– Эленд не просто не стал выдвигать себя сам, что выставило бы его в неприглядном свете. Он добился того, что теперь Ассамблея считает, будто человек, которого они уважают, человек, которого могут выбрать королем, сам хотел бы видеть Эленда на троне. Блестяще!

Пенрод снова опустился на свое место, в зале по-прежнему было тихо. Вин заподозрила, что он сделал предложение, чтобы не быть единственным претендентом на трон. Вся Ассамблея, возможно, думала, что Эленд заслуживает шанса вернуть свой пост, – Пенрод просто оказался достаточно честным, чтобы озвучить это ощущение.

«А что же торговцы? У них должны быть свои планы», – продолжала размышлять Вин.

Эленд считал, что, вероятнее всего, голосование против него организовал Филен. Торговцы хотели посадить на трон своего человека, который мог бы открыть ворота города тому из королей, кто управляет ими или кто больше заплатит.

Вин изучила группу из восьми человек в одеждах, которые выглядели более дорогими, чем у знати. Они все словно ждали команды. Что же спланировал Филен?

Один из торговцев двинулся, будто хотел встать, но Филен бросил на него строгий взгляд. Торговец остался на месте. Сам Филен сидел неподвижно, на коленях у него лежала дворянская дуэльная трость. Наконец, когда все взгляды устремились на него, он медленно поднялся:

– У меня тоже есть предложение.

Кто-то из скаа фыркнул.

– И кто теперь устраивает театр? – заметил один из депутатов. – Просто скажите – предлагаю себя.

– Вообще-то, я не собирался выдвигать себя, – возразил Филен.

Вин нахмурилась и увидела тревогу в глазах Эленда.

– Хотя я ценю ваши чувства, – продолжил Филен, – я простой торговец. Нет, думаю, что титул короля должен носить человек с более подходящими умениями. Скажите, лорд Венчер, должны ли кандидаты быть людьми из Ассамблеи?

– Нет, – ответил с места Эленд. – Король не обязательно должен быть членом Ассамблеи – я им стал уже потом. Первичный долг короля состоит в том, чтобы создавать и применять законы. Ассамблея только совещательный орган с некоторыми балансирующими полномочиями. Сам король может быть кем угодно – этот титул вообще должен быть наследственным. Я не ожидал, что… некоторые оговорки применят слишком быстро.

– О да, – согласился Филен. – Ну что ж. Думаю, титул должен перейти к тому, кто обладает некоторым практическим опытом. К тому, кто показал свои способности в управлении. Исходя из этого, предлагаю на пост нашего короля Эшвезера Сетта!

«Что?» – не поняла Вин.

Филен повернулся в сторону зрительного зала. По взмаху его руки какой-то человек сбросил плащ скаа, снял капюшон, открывая лицо с колючей густой бородой.

По залу прошел шепот.

– Вот те на… – уловила Вин голос Бриза.

– Это в самом деле он? – недоверчиво спросила она.

– О да. Лорд Сетт собственной персоной. – Гасильщик немного помедлил и потом добавил: – Похоже, у нас неприятности.

32

Мои собратья почти не обращали на меня внимания – считали, что моя работа и мои интересы не подходят для Мироносца. Не замечали, что мой труд – изучение природы вместо религии – приносил благо народам четырнадцати земель.

Вин, напряженно застыв, разглядывала толпу.

«Сетт не мог прийти один…»

И наконец она их увидела. Солдаты в толпе, одетые как скаа, создавали небольшой защитный барьер вокруг того места, где находился Сетт. Король продолжал сидеть, хотя молодой человек рядом с ним поднялся.

«Около тридцати стражников, – подумала Вин. – Он не настолько глуп, чтобы заявиться в одиночку… но войти в город, который ты осаждаешь?»

Это был смелый шаг, граничивший с глупостью. Конечно, многие говорили то же самое о посещении Элендом лагеря Страффа.

Но Сетт находился не в том отчаянном положении, что Эленд. Ему не угрожала потеря всего. Разве что… его армия уступала армии Страффа, а колоссы приближались. И если бы Страфф на самом деле захватил предположительно существующий запас атиума, дни Сетта как правителя запада точно были бы сочтены. Поход в Лютадель может и не смахивал на акт отчаяния, но также и не казался поступком человека, который являлся хозяином положения. Сетт играл.

И ему, похоже, это нравилось.

Король улыбался, в то время как все собравшиеся замерли в тишине. Депутаты и зрители были в равной мере потрясены. Наконец он махнул рукой, и несколько переодетых солдат подняли его прямо в кресле и понесли к помосту. Депутаты шептались и комментировали, обращались к помощникам или спутникам в поисках подтверждения личности Сетта. Зато многие аристократы сидели тихо, что было для Вин достаточным подтверждением.

– Он не такой, как я думала, – прошептала она Бризу, когда солдаты взобрались на сцену.

– Тебе никто не говорил, что он калека? – удивился Бриз.

– И не только это…

Сетт был в рубашке, брюках и потертом черном жакете. И еще борода… Он не мог отрастить такую за год, значит носил ее и до Крушения.

– Ты знала только аристократов из Лютадели, Вин, – заметил Хэм. – Последняя империя была огромной, в ней хватало мест с разными обычаями. Не везде одевались так, как здесь.

Бриз кивнул:

– Сетт считался самым влиятельным аристократом в своем крае, поэтому ему не приходилось беспокоиться о традициях и приличиях. Делал что хотел, а местная знать ему потакала. Империя насчитывала около сотни разных дворов со своими маленькими вседержителями, и в каждом регионе велась своя политика.

Вин опять повернулась к помосту. Сетт безмолвно сидел в своем кресле. Наконец поднялся лорд Пенрод:

– Это очень неожиданно, лорд Сетт.

– И отлично! В этом-то и весь смысл!

– Вы хотите обратиться к Ассамблее?

– Кажется, я уже обратился.

Пенрод откашлялся, и усиленные оловом уши Вин услышали пренебрежительное бормотание среди аристократов по поводу «выскочек с запада».