Чикита - Антонио Орландо Родригес

раз судьи спорили так долго, что кое-кто из публики начал их освистывать. В конце концов удар снова не засчитали.

Маркиз закатил глаза и возмущенно фыркнул:

— Merde alors![97] Парень два раза попал в цель, а эти кретины не желают признать победу.

Кубинец явно сердился, но старался сохранять спокойствие. Он вновь принял стойку и после сигнала к началу боя стал делать ложные выпады и перемещаться взад и вперед по арене. Вдруг Перре порывисто выставил шпагу, пытаясь нанести удар, но Фонст опередил его и в третий раз запятнал краской белую куртку, прямо в середине груди.

Зрители восторженно взревели, а Чикита в шуме и гаме печально задумалась о мимолетной судьбе кумира. За считаные минуты Перре лишился почитателей. Как только судьи признали победу кубинца, все кинулись его качать. Чиките хотелось подойти и поздравить земляка. Но в сумятице это представлялось совершенно невозможным.

— В Париже я перевидала много удивительного, — прокричала она поверх всеобщего улюлюканья маркизу де Шасслу-Лоба. — Но удивительнее всего сегодняшнее событие: кубинский д’Артаньян завоевал олимпийское золото!

И, заключив, что от города света она взяла все, что можно, Чикита вернулась в отель и велела Рустике паковать чемоданы. Они провели в Париже пять весьма насыщенных месяцев. Более чем достаточно.

В середине января Прекрасная Отеро любезно распахнула перед Чикитой двери своего hôtel particulier на авеню Клебер. В самый день приезда она усадила гостью в обитый голубым атласом экипаж, подарок одного из самых щедрых ее любовников, американского миллионера Вандербильта, и повезла показывать Париж, ставший ей второй родиной, уснащая экскурсию разными экстравагантными замечаниями.

Начали они, естественно, с Триумфальной арки, поскольку испанка жила совсем рядом. Оттуда по Елисейским Полям добрались до площади Согласия. Чикита в детстве прочла книгу о Французской революции и теперь живо представляла, как катятся с эшафота окровавленные головы Людовика XVI, Марии-Антуанетты и мадам Дюбарри, но Прекрасная Отеро не дала ей погрузиться в исторические фантазии и быстро велела кучеру отправляться в квартал Мадлен, чтобы показать Чиките лучшие рестораны. Потом они проехались перед «Гранд-опера» («Правда, похожа на гигантский свадебный торт?»), перед «Комеди Франсез» («Никому не говори: Расин — лучшее снотворное»), перед Пале-Рояль («Здесь жил кто-то знатный, точно не помню») и, разумеется, перед «Галери Лафайет». Затем вывернули на улицу Риволи, обогнули Лувр и по набережной Сены добрались до Йенского моста, чтобы взглянуть на Эйфелеву башню.

Отеро рассказала Чиките, что многие парижане до сих пор не могут привыкнуть к этому сооружению и находят его отвратительным. «Некоторые даже глаза завязывают, проезжая мимо, — заметила она со смешком. — А мне очень даже нравится». И сравнила башню с долговязой, костлявой и неуклюжей дамой, которая тем не менее обладает неизъяснимым шармом, — а ведь таких немало. «К „Мулен Руж“», — бросила она кучеру, не удосужившись справиться, не устала и не заскучала ли Чикита. Они проехали полгорода, только чтобы мельком глянуть на знаменитое кабаре на Монмартре, видевшее многие успехи Отеро, и та засобиралась домой: «На сегодня хватит. Вечером я выступаю в „Мариньи“, и ты обязана на меня посмотреть».

Чикита не замедлила убедиться, что благоговение парижан перед Каролиной Отеро — никакая не выдумка. Спектакль состоял из нескольких номеров — в нем участвовали комики и шансонетки, шпагоглотатели и дрессированные собачки, — но гвоздем программы стала одноактная пантомима «Фиеста в Севилье». Сюжет ее был донельзя прост: тореадор погибает от рук ревнивой возлюбленной, когда она узнает о его романе с цыганкой Мерседес, в роли которой и выходила Отеро. В самом начале она исполняла песенку, а потом все сводилось к пантомиме и танцам. Публика не сомневалась, что перед ней — воплощение страстной андалузки (на самом деле Отеро была чистокровной галисийкой), и устроила овацию, когда артистка появилась на сцене в куртке матадора, расшитой драгоценными камнями. Чикиту привел в восхищение не сам наряд, чересчур кричащий на ее вкус, а то, как грациозно Отеро движется, таща на себе такой вес.

Но самое интересное случилось в конце, когда занавес раздвинулся, и Прекрасная вышла на поклон. Супруга одного влюбленного в актрису господина вскочила со своего места в партере, выхватила револьвер, спрятанный в рукаве фасона «жиго», и выстрелила в соперницу. К счастью, в цель она не попала, но скандал разразился грандиозный.

— Великолепно! — воскликнула Отеро по дороге домой. — Стараниями этой идиотки у нас будут аншлаги до конца сезона. А знаешь, что смешнее всего, Чикита? У меня никогда ничего не было с ее муженьком. Он считай что босяк, даже без счета в «Картье»!

За три года, прошедшие со встречи с Чикитой, Отеро утвердилась в статусе одной из самых желанных и дорогих demi-mondaines Парижа. По ее собственным словам, только Эмильена д’Алансон и Клео де Мерод могли с нею сравниться. С обеими она состояла в прекрасных отношениях и делила нескольких любовников. Некоторые самонадеянные особы тешили себя мыслью, будто входят в тот же круг, но в действительности были всего лишь банальным ветреницами с претензией на величие. «Да, дорогая, нужно знать себе цену и мужчин иметь немного, но богатых, — поучала Отеро Чикиту. — Будешь слишком разбрасываться — прогадаешь».

Каролина, несомненно, купалась в любви сильных мира сего и рыбешек помельче. Один журналист недавно написал статью с предложением выставить ее как национальное достояние на вскоре предстоящей Всемирной выставке. И он не шутил! Престиж мужчины, которому удавалось зазвать ее на чашку чая в отель «Ритц» или на ипподром «Лоншан», мгновенно подскакивал до небес. Полненькая, вечно вооруженная милым моноклем Мими д’Алансон была само очарование, а самая юная из трех Клео сводила мужчин с ума детскими ямочками и аристократическими манерами, но ни та ни другая не могли похвастаться тем, что собрали у себя за столом с полдюжины европейских монархов. Это отнюдь не преувеличение: в день тридцатилетия Каролины Отеро «Максим» закрылся на частное празднование, чтобы танцовщице не мешали отметить рождение в компании Леопольда II, кайзера Вильгельма, императора Николая II, князя Монако Альбера, принца Уэльского и короля Испании Альфонса XIII.

— Мы чудесно провели время, я танцевала для них босая, и они завалили меня подарками, — рассказывала Отеро. — Только я волновалась, ведь в конце вечера мне предстояло выбрать, с кем отправиться в постель. Но как никого не обидеть? К счастью, они сами все решили. Выбрали Альфонса XIII как самого молодого. Отличный выбор! В ту ночь король Испании вошел в мою спальню мальчишкой, а вышел самым что ни есть настоящим мужчиной.

Чикиту очень удивило, с каким презрением ее гостеприимная хозяйка относится к «фее электричества». Но