Пристанище ведьм - Саша Пейтон Смит

как я немного оправлюсь, мне и впрямь станет от этого легче.

Финн позволил мне плакать, кажется, целую вечность. Постепенно слезы высохли, и мне хватило сил на то, чтобы поднять взгляд. Финн помог мне встать и вывел из погреба. Приятно было прижиматься к его надежной, крепкой груди.

Он отвел меня в свою комнату, маленькую и без окон, ненамного больше чулана. Там помещались простая койка и письменный стол, заваленный книгами, клубками шерсти и записками со знакомым почерком. К стене были прислонены потертая скрипка и потрепанный лук.

– Не знала, что ты умеешь играть, – слабо проговорила я, кивая на инструмент.

Сил на слезы уже не осталось. Я чувствовала лишь невыносимую пустоту внутри, и все мои мысли были только о том, как же мне плохо.

– В последнее время забросил, – отмахнулся Финн и подвел меня к кровати, чтобы я могла отдохнуть с относительным комфортом.

Я легла и повернулась на бок. Меня одолевала ужасная тяжесть, но при этом разум был чист, как это часто бывает уже после истерики.

– Как нам решить, что делать теперь? – спросила я.

Финн лег рядом, лицом ко мне, едва не касаясь меня кончиком носа.

– На это у нас целая жизнь.

Я посмотрела на Финна. Я могла бы часами любоваться его профилем.

Он погладил меня по волосам, медленно и нежно, без спешки и страсти, просто касаясь меня с любовью.

Странно было осознавать, что для него я существую уже давно, в то время как в моем мире он появился гораздо позднее.

Какое-то время мы молчали. Наконец мое дыхание выровнялось, руки перестали трястись, и я решилась задать вопрос, который давно вертелся на языке:

– Я такая, какой ты меня представлял в своих снах?

Финн закусил губу, а потом ответил:

– Лучше.

– Чем?

– Ты настоящая.

Не успела я обдумать его ответ, как он прижал свои губы к моим.

Поцелуй был жадным, необдуманным, но я ответила на него с той же горячностью. Пальцы Финна скользнули по моим волосам и легли мне на шею. Он притянул меня ближе, провел губами по моей шее, и мое сердце забилось быстрее, как у загнанного в угол кролика. Я обхватила его плечи. Мне было бы так легко потеряться в этих сладких ощущениях, утонуть в них и уже не подняться на поверхность.

Он снова поцеловал меня, и его язык коснулся моего.

Я позволила прикосновениям Финна стереть печальные мысли из моего сознания. Позволила себе обратиться в ничто, никого, забыться в жаре страсти.

Свободной рукой Финн обхватил меня за талию, притягивая к себе.

Он перекатился, и я вдруг оказалась под его теплым весом, вся окутанная им.

Мне казалось, что я хочу этого. Я хотела так думать. Отдаться безопасности, уюту, умиротворению. Заглушить горе, заменить его нежными касаниями, желанием… жаждой.

От поцелуев по моим венам словно растекалась лава, но в пустом сердце бродило эхо, как будто в гулких коридорах храма.

Мы снова перекатились набок, и я отстранилась, тяжело дыша, вся зардевшись.

Зрачки Финна расширились, и глаза блестели даже в слабом свете.

Этот момент казался неизбежным, и в нем я могла найти покой.

– Спасибо, – прошептала я, закрыла глаза и прижалась к его груди.

Сердце Финна билось быстро-быстро, и от этого по моему лицу разливалась краска.

– За что? – прошептал он, уткнувшись мне в волосы.

– Что верил в меня.

Он поцеловал меня в лоб.

– Теперь мы вместе, ты и я. И так будет всегда.

Я проснулась в темной комнате, но чувствовалось, что до рассвета недалеко.

Финн мерно дышал подле меня. Во сне он выглядел особенно юным. Только сейчас, вблизи, я заметила бледную россыпь веснушек у него на носу. Меня охватило сильное желание защищать его. Всю жизнь положить на то, чтобы оберегать Финна от всего на свете.

Вдруг я ощутила странное потягивание в груди, словно призывающее меня в вестибюль. Сложно сказать, как я это поняла. Просто поняла, и все.

Потом я снова его почувствовала. Чувство было такое, словно к моему солнечному сплетению привязали нить и тянули за нее. «Ну же, – будто звал меня кто-то. – Иди сюда».

Я схватила грубо связанный свитер со стула и натянула поверх платья.

Финн даже не пошевелился. Я на цыпочках вышла из комнаты и спустилась по лестнице.

В окнах виднелся бледно-розовый рассвет, и в клубе «Командор» стояла тишина.

Я обхватила себя руками, шагая по извилистым коридорам. А перед дверью в вестибюль остановилась и перевела дух. Там по полированному деревянному полу расхаживала явно сильно встревоженная миссис Выкоцки. Все в том же платье с высоким воротником на пуговицах и бархатной мантии, но на этот раз еще и с широкополой шляпой на голове. Свет из окон озарял ее фигуру, и брошь из лунного камня бросала радужный луч на кожу. Директриса смотрела на меня с выражением материнского неодобрения, уперев руки в бока. Выглядела она пугающе.

Наверное, не следовало особенно поражаться тому, что она меня нашла, но все же я была потрясена до глубины души.

– Я разочарована, но не удивлена, – сказала миссис Выкоцки вместо приветствия.

Мой страх сменился злостью, вспыхнувшей на тлеющих углях ярости. Как она смеет себя вести так, будто имеет на меня право?

– Я к вам не вернусь.

Директриса вздернула подбородок:

– Не упрямься, дорогая. Я думала, со временем ты образумишься. Очень жаль, что я ошибалась.

Она цокнула языком.

– Как вы меня нашли?

– Не понимаю, почему девушки вашего возраста считают, что умеют быть скрытными. Вы ужасно предсказуемы.

Как бы заносчиво она себя ни вела, теперь я не считалась ее ученицей и мы находились не в академии.

– Унижайте меня сколько хотите, но я с вами не пойду.

Миссис Выкоцки вскинула бровь.

– Это мы еще посмотрим. Насколько мне известно, тебе очень дороги мисс Джемисон и мисс Дюпре.

Меня сковал страх.

– Вы им угрожаете?

Вдруг с лестницы послышался стук трости.

К нам спустился босс Олан в халате и тапочках с золотыми нитками. Похоже, его ни капли не потрясла развернувшаяся перед ним сцена.

– Здравствуй, Ана, – сказал он.

– Я пришла за своей ученицей. Мы скоро уйдем, – ответила директриса.

Хотя босс Олан превосходил ее ростом, создавалось впечатление, будто миссис Выкоцки возвышалась над нами обоими. Я подозревала, что от холода в ее голосе мог содрогнуться весь район.

– Юная мисс Хеллоуэл сделала выбор, а ты знаешь правила, Ана, – сказал босс Олан.

– Как и ты, Джордж, – парировала Выкоцки.

Меня застал врасплох тот факт, что они обращаются друг к другу по имени. Я