Где живет счастье - Джоджо Мойес

– Мы очень надеялись, что он с тобой. Представляешь, он не ночевал дома. Сирил взял машину и поехал его искать, – заявила Розмари.

– Я немедленно к вам приду, – ответила Виви, которая, несмотря на крайнее волнение, была весьма довольна тем, что Розмари сочла вполне уместным ее приход в столь поздний час.

Виви помчалась в поместье, так толком и не поняв, чего она больше боится: того, что Дуглас, возможно, сейчас лежит где-то, израненный, в кустах, или того, что его исчезновение связано с неожиданным появлением кого-то другого. Он все еще любил Афину, тут у Виви не было сомнений. Последние несколько месяцев он только об этом и твердил. Однако худо-бедно его излияния еще можно было терпеть, пока оставалась слабая надежда, что его чувства угасают, точно угли в камине. Зная подробности бегства Афины, Виви рассчитывала, что к прежнему возврата нет.

Итак, обитатели поместья, разбившись на мелкие группы и вооружившись фонариками, с полуночи до зари обшаривали окрестности на случай, если Дуглас случайно напился и свалился в канаву. Несколько лет назад один местный парень, наклюкавшись, утонул. Сирила до сих пор преследовало воспоминание о том утопленнике, лежавшем лицом вниз на отмели.

– Последнее время он стал гораздо меньше пить, – заметил Сирил, когда они стояли, сгрудившись, в лунном свете. – Похоже, мальчик уже переболел. И потихоньку приходит в себя.

– Мистер Фэрли-Халм, Дуглас наверняка у какого-нибудь приятеля. Пропустил стаканчик-другой и заночевал в Лондоне.

Егерь, который сейчас совершал обход ближайшего леса с уверенностью и ловкостью человека, даже в темноте бывшего на короткой ноге с колючими ветками и корнями деревьев, оптимистично смотрел на исход дела. И несколько раз бросил фразу, что мальчишки есть мальчишки.

– А может, он пошел в Ларксайд, – пробормотал один из парней. – Рано или поздно там все оказываются.

Виви вздрогнула. О доме на окраине деревне говорили или трагическим шепотом, или в шутку, с пьяных глаз, и мысль о том, что Дуглас мог опуститься до общения с падшими женщинами, тогда как она, Виви, находилась совсем рядом и ему надо было лишь протянуть руку, чтобы…

– У него достаточно здравого смысла, чтобы обходить стороной злачные места.

– Если он только как следует не набрался. Ведь бедняга уже почти год как один.

Егерь, похоже, зацепился сапогом за какую-то тряпку и тихо чертыхнулся.

– Это бесполезно. Чтоб ему пусто было, этому Дугласу! Черт бы побрал этого безответственного мальчишку! – У Сирила заходили желваки на скулах.

Виви поплотнее запахнула шерстяную кофту в напрасной попытке защититься от холода. Ясное дело, Сирил проклинал Дугласа, чтобы скрыть свое беспокойство. Ведь он не хуже Виви понимал всю глубину отчаяния сына.

– Он непременно объявится, – тихо проронила Виви. – Он ведь очень благоразумный. Честное слово.

Но никто из них почему-то не сообразил проверить Филмор-Хаус. Да и с какой стати, если после побега жены Дуглас там практически не бывал? И вот уже на рассвете, когда две поисковые партии, продрогшие до костей и странно притихшие, встретились в холодном утреннем свете возле амбаров рядом с Филмор-Хаусом, в чью-то умную голову наконец пришла здравая мысль.

– Мистер Фэрли-Халм, там свет, – показал рукой один из парней. – В верхнем окне. Посмотрите.

И пока под сладкоголосое пение птиц они переминались с ноги на ногу на покрытой росой лужайке, устремив взгляды на верхний этаж старого дома, входная дверь отворилась. И на пороге возник он, в мятых брюках от выходного костюма, в рубашке с закатанными рукавами, с безмятежно спящим младенцем на руках.

– Дуглас! – В голосе Розмари можно было услышать и испуг, и облегчение.

Все словно онемели, пытаясь осмыслить представшую их глазам картину.

Дуглас наклонил голову и поправил шаль, в которую был завернут младенец.

– Что происходит, сын?

– Это… Сюзанна, – спокойно ответил он. – Мне ее отдала Афина. Это все, что я могу сказать по данному поводу. – Он походил на побитую собаку, но вид у него был вызывающий.

У Виви отвалилась челюсть. Егерь едва слышно чертыхнулся.

– А мы уже было подумали… Боже мой, Дуглас, объясни, ради всего святого, что…

Сирил положил жене руку на плечо:

– Не сейчас, Розмари.

– Но, Сирил! Посмотри на…

– Не сейчас, Розмари! – Он кивнул сыну и, повернувшись, сказал: – Нам всем не помешает немного отдохнуть. Мальчик цел и невредим. – (Виви почувствовала, как Сирил осторожно подталкивает ее в сторону дорожки. Значит, ей тоже лучше уйти. Она оглянулась на Дугласа, который по-прежнему не сводил глаз с личика ребенка, освещенного первыми лучами солнца.) – Если пожелаете вернуться в Дир-Хаус, полагаю, мы сможем выпить по чашечке кофе. А поговорить мы всегда успеем. Когда выспимся.

Он отправился в Филмор-Хаус, уже позже рассказал Виви Дуглас, потому что ему надо было побыть одному, ведь даже самому себе он не мог сказать правду о том, что на самом деле произошло в тот день. А возможно, он пошел туда с малышкой на руках, потому что испытывал первобытную потребность быть ближе к матери этого ребенка, отнести его в дом, по-прежнему хранящий память о ней, пусть даже следы ее пребывания там практически стерлись. Так или иначе, но в Филмор-Хаусе он пробыл только два дня, поскольку обнаружил, что в одиночку ему с ребенком не справиться.

Розмари поначалу была сама не своя от ярости. Она не оставит ребенка этой женщины в своем доме, заявила она, когда Дуглас вернулся к родителям. Она не могла поверить, что у нее такой глупый, такой доверчивый сын. Она не могла поверить, что он не побоялся выставить себя на всеобщее посмешище. Ну и что дальше? Может, он ждет, что они приютят и любовников Афины тоже?

На этом месте Сирил прервал жену и предложил ей пойти немного проветриться. И уже более спокойным тоном попытался урезонить сына. Ему надо включить мозги. Он еще совсем молодой человек и не имеет права взваливать на себя подобную обузу. Ведь у него вся жизнь впереди. Тем более что эта особа… Однако Сирил так и не смог закончить. Он прочел в глазах сына такую непреклонную решимость, что слова замерли у него на губах.

– Она остается здесь, – заявил Дуглас. – Все, разговор закончен. – Он держал малышку на руках со сноровистостью молодого отца.

– А как ты собираешься за ней ухаживать? – поинтересовался Сирил. – На нас можешь не рассчитывать. С этим поместьем у меня и так работы непочатый край. А твоя мать тут тебе не помощница. Впрочем, ты и сам знаешь.

– Я что-нибудь придумаю, – ответил Дуглас.

Уже позже он признался Виви, что столь твердое решение было продиктовано отнюдь не желанием оставить ребенка, хотя он успел привязаться к малышке. Нет, он боялся признаться отцу, что даже если бы, исполняя волю родителей, и собрался вернуть Сюзанну Афине, то при всем желании не сумел бы этого сделать, поскольку забыл узнать у бывшей жены, как с ней связаться.

Первые несколько дней все было как в дешевой мелодраме. Розмари демонстративно игнорировала ребенка и с утра до вечера возилась в саду. Местные женщины оказались не настолько непреклонными, а если и осуждали Дугласа, то исключительно у него за спиной, и, узнав последние новости, натащили старых детских стульчиков, слюнявчиков, пеленок – одним словом, обеспечили его полным арсеналом того, что необходимо для маленького человеческого существа. Дуглас попросил Бесси обучить его основам ухода за ребенком, и она целое утро объясняла, как правильно надеть подгузник, как нагревать бутылочки с молоком, как с помощью вилки делать пюре из твердой пищи. Бесси наблюдала издалека, с неодобрением, смешанным с беспокойством, за неловкими попытками Дугласа накормить Сюзанну. Малышка упорно отталкивала от себя полную ложку, а новоявленный папаша чертыхался и оттирал еду с одежды.

Буквально через несколько дней Дуглас вконец иссяк. Отец, нуждавшийся в помощи сына, начинал терять остатки терпения, в кабинете копилась гора бумаг, люди жаловались, что не получают указаний насчет полевых работ.

– Что ты собираешься делать? – спросила Виви, глядя, как он с младенцем под мышкой пытается говорить по телефону с поставщиком кормов. – Почему бы тебе не взять кормилицу или кого-нибудь еще, кто присматривает за детьми?

– Она уже слишком большая для кормилицы, – огрызнулся Дуглас; хроническое недосыпание сделало его раздражительным.

Правда, он не сказал того, что оба и так отлично понимали: ребенку нужна была мать.

– Ты в порядке? Выглядишь жутко усталым.

– У меня все прекрасно.

– Но ты не сможешь справиться в одиночку.

– Не начинай, Виви. И ты туда же! Не уподобляйся всем остальным.

Виви замолчала, обидевшись, что ее приравняли ко всем остальным. Она смотрела, как он расхаживает по комнате, вполголоса повторяя список дел и звеня ключами перед носом у малышки, которая тянула к ним жадные ручки.