Простая милость - Уильям Кент Крюгер

и продолжил путь. Спустился с другой стороны и ощутил сквозь подошвы своих теннисных туфель, что твердая почва сменилась наконец приречным песком. Я вошел в воду по икры, открыл глаза и взглянул вниз, в мутный поток. Потом отошел назад, посмотрел вверх по течению и увидел, что нахожусь всего в нескольких ярдах от песчаной полосы в Сибли-парке, где разводили костры и где в последний раз видели Ариэль. Я оглянулся на путь, который прошел вслепую, на ниточку, которую можно было разглядеть, если знать, куда смотришь, и с холодной ясностью понял, как Ариэль оказалась в реке.

37

Родители, обеспокоенные моим долгим отсутствием, отправили Джейка меня разыскивать. Он застал меня сидящим на песке.

— Что ты здесь делаешь?

— Думаю.

— Ты вернешься?

— Передай, что я пойду домой пешком. Пешком вдоль реки.

— С тобой все хорошо?

— Просто передай им, Джейк.

— "Ладно, не злись.

Он отошел, а потом вернулся.

— Что случилось, Фрэнк?

— Иди и передай им, а если хочешь поговорить, возвращайся.

Спустя несколько минут Джейк вернулся, запыхавшись, и я понял, что весь путь он проделал бегом. Он сел рядом со мной.

День клонился к вечеру, и мы сидели в тени, которую отбрасывали высокие тополя, растущие возле железной дороги. Река протекала в пятидесяти ярдах перед нами, на другом берегу виднелись заливной луг и поле, засаженное зеленой стеной кукурузы. Дальше, примерно в миле от нас, высились холмы, когда-то направлявшие широкое течение реки Уоррен.

— Он убил ее, — наконец сказал я.

— Кто?

— Мистер Брандт убил Ариэль.

— Чего?

— Все время я обвинял мистера Редстоуна и не видел того, что лежало на поверхности.

— Что ты несешь?

— Мистер Брандт убил ее. Убил, приволок сюда и бросил в реку.

— Ты рехнулся? Он же слепой.

— Я закрыл глаза, Джейк, и притворился, будто я сам слепой. И спустился сюда. Это было совсем несложно. Если сумел я, сумел и он.

— Зачем ему было убивать Ариэль?

— Потому что она забеременела, и ребенок был от него.

— Нет. Он слишком старый. И лицо все в шрамах. То есть, если бы я не знал его хорошо, меня бы трясло от одного его вида.

— В том-то и дело. Ты хорошо его знаешь, и тебя это не беспокоит. Думаю, не беспокоило и Ариэль. Она была в него влюблена.

— Ну, это просто глупо.

— Подумай сам. Она всегда твердила, что хочет в Джуллиард, а потом вдруг передумала. Захотела остаться здесь. Почему? Из-за мистера Брандта.

— Может быть, из-за Карла.

— Карл уезжал в колледж, — возразил я. — Он сказал нам об этом. Когда я спросил его, любит ли он Ариэль и собирается ли жениться, он ответил: "Нет". Теперь я понимаю, в каком смысле он ее "не любил". Кто еще общался с Ариэлью? Если бы появился еще один парень, разве мы бы не узнали о нем? Единственный мужчина, с которым она была близка, — мистер Брандт. Подумай об этом, Джейк. Она бывала здесь постоянно.

— Но разве Лиза не знала?

Я вспомнил день, когда я стоял в дверях ее комнаты и наблюдал, как она утюжила нагишом, совсем не замечая меня, и сказал Джейку:

— Она глухая. И я думаю, Ариэль иногда пробиралась сюда ночью, когда Лиза спала.

— Но зачем он убил ее, Фрэнк? Разве он злился на нее? Это бессмысленно.

Я подобрал камушек, бросил в реку и сказал:

— Взрослые творят много бессмысленного.

— Почему мама и папа не подумали об этом? То есть, если ты так уверен, то почему они — нет?

— Не знаю. Может, слишком любят его, чтобы допустить подобную мысль.

Джейк подтянул колени к груди и уставился на реку.

— И что нам делать?

— Расскажем Гасу, — ответил я.

Найти его оказалось трудно. Было воскресенье, и почти ничего не работало. Мы проверили стоянку возле "У Рози", но мотоцикла там не обнаружили. Некоторое время мы блуждали по городу и почти не разговаривали. То, о чем мы думали, отбивало всякое желание вести беседу. Как только я представил себе, что мистер Брандт сделал с Ариэлью, я беспрестанно, вновь и вновь прокручивал все это у себя в голове. Я видел, как он взваливает ее на плечо, точно скатанный ковер, спотыкаясь, бредет по тропинке и бросает в реку. Я злился все сильнее и сильнее, внутри меня все переворачивалось, когда я представлял, как прихожу к Эмилю Брандту и бросаю обвинение ему в лицо. Я представлял себе, как полицейский — к примеру, Дойл — грубо хватает его, защелкивает наручники, заталкивает в машину и увозит.

— Надеюсь, это сделал не он, — сказал Джейк откуда-то из ниоткуда.

Мы шагали по Тайлер-стрит в сторону дома. Время приближалось к ужину, и я не хотел, чтобы родители беспокоились о нас, поэтому мы шли быстро, к тому же меня подстегивала сильнейшая злость.

— Это сделал он, — ответил я, — и надеюсь, теперь он отправится в ад.

Джейк ничего не сказал.

— Разве нет?

— Не уверен.

Я остановился и повернулся к нему, вскипев.

— Он убил Ариэль, Джейк. Убил нашу сестру, и если его не убьют полицейские, то я сам его убью.

Джейк отвернулся и зашагал дальше.

— Ну? — спросил я.

— Я больше не хочу убийств, Фрэнк. Я не могу больше злиться. Не могу больше грустить. Я рад, что мама вернулась домой. Я просто хочу, чтобы все было хорошо.

— Ничего не будет хорошо, пока мистер Брандт не окажется в тюрьме и не отправится на электрический стул.

— Ладно, — сказал Джейк и зашагал дальше.

Я держался позади, потому что хотел побыть наедине со своим дрянным настроением. Так мы и шли — Джейк шагал впереди, а я тащился сзади и брюзжал, пока мы не добрались до дому.

Мать поставила