Эйнемида II. Право слабого. - Антон Чигинёв

Луна ее мать. Ветер ее в своем чреве носил. Земля ее кормилица. Вещь эта – отец всяческого совершенства во всей Вселенной. Сила ее остается цельной, когда она превращается в землю, – снова помешала, водя ложку древним символом бесконечности. – Ты отделишь землю от огня, тонкое от грубого, осторожно и с большим искусством. Эта вещь восходит от земли к небу и снова нисходит на землю, воспринимая силу как высших, так и низших областей мира. Таким образом, ты приобретаешь славу всего мира, и темнота уйдет от тебя, – влила масло и содержимое синего флакона. Жидкость в котле сменила цвет на оранжевый так неожиданно, что Белен с Эолом с моргнули. – Эта вещь есть сила всяческой силы, ибо она победит всякую самую утонченную вещь и проникнет собою всякую твердую. Так был сотворен мир, – в котёл полетели ещё какие-то порошки, Кинана помешала снова. Судя по тому, как туго двигалась ложка, жидкость основательно загустела. – Отсюда возникнут удивительные приспособления, способ которых таков...

Подхватив варево на кончик мизинца, царица резко стряхнула каплю на горящую свечу. Раздался звук «пуф-ф-ф», ярко-оранжево вспыхнуло пламя и сорванный со стола подсвечник, пролетев мимо испуганно отшатнувшихся Белена с Эолом, звонко покатился по по полу.

– Поэтому назовут Трижды-Величайшим того, кто овладеет познанием трех частей всего мира. Полно то, что я сказала о действии Солнца, – удовлетворённо сообщила Кинана, отряхивая руки. – У бедной Горго быд отличный набор веществ. Жаль, она была больше лекарь, чем герметик, прими боги её тень благосклонно.

– Это было заклинание? – Эол восхищённо перевёл взгляд с валяющегося в углу подсвечника на царицу.

– В какой-то степени, – усмехнулась Кинана. – Это священный гимн герметиков, его учат при вступлении в общество. Помимо прочего, помогает запомнить, что и когда кидать в состав. Ну и производит впечатление на заказчиков.

– Неарский огонь, – кивнул Белен. – Точнее, что-то похожее. Настоящий повторить ни у кого пока не получалось.

– Не знал, что он жидкий, – сказал Эол.

– Огонь имеет природу горячую и влажную, – назидательно сообщила Кинана. – Поэтому не горят ни пепел, чья природа сухая, ни вода, чья природа холодная. Так вот, Белен, помнишь, какой был день, когда прибыл гонец.

– Да, десятое число сефетариона, шесть дней назад.

– Значит Ликимн взяли в ночь на девятое, а завтра шестнадцатое.

– Так. И что это значит?

– Эти дни, и ещё двадцать шестое, у нас, в Селаках, называют Основаниями осени, селяне их празднуют, серые сёстры тоже. В такие дни сильнее действуют все заклятья и заговоры, самые сложные зелья тоже начинают варить в это время.

– Ты хочешь сказать, варвары применят против нас какое-то колдовство? Ну это уж чересчур. Порчу или мужскую силу укрепить, это одно, но стены колдовством рушат только в сказках.

– Они варвары, но их шаманы в искусстве разбираются на славу, сёстры у них многому научились. Но даже если ты прав и стену разрушить нельзя, гисеры-то всё равно верят, что заклинания на Основания имеют особую силу...

– Понимаю. Что ж, мы будем готовы, но огонь... Даже если он у тебя хорош, всё равно это штука опасная. Как он нам поможет? Сифонов-то у нас нет. Можно залить в запечатанные кувшины, но это часто кончается бедой...

– Раз сифонов нет значит, придётся их раздобыть, – Кинана подошла к принесённому Эолом улью, её пальцы ласково пробежались по неотёсаной коре, на мгновение остановясь у просверленной в боку дырке летка. Высотой бревно доходило девушке почти до груди, – Кажется, подойдёт. Принесите мне столько, сколько сможете найти.

***

– Госпожа, проснись, – взволнованный голос вырвал Кинану из зыбкого тревожного сна, в котором смешались все безумные события последних месяцев. Кричали умирающие и раненые, смеющаяся Нейя выпрашивала медовый пирог, а с уголка побледневших губ стекала тёмная струйка крови, Горго строго и недовольно смотрела на торчащее из груди древко, безумно смеялся дураг-убийца... Усталая царица, весь день проведя на ногах, прикорнула ближе к полуночи прямо на лавке у гарнизона. Кто-то укрыл её тёплым плащом, и благослови его Даяра за заботу: ночь выдалась холодной.

– Что такое, Эфирил? – последние дни, она прилагала нечеловеческие усилия, чтобы удержать в голове облик и имя каждого встреченного ей человека. Полководец должен знать тех, с кем собирается принять последний бой. Молодой раб, чудом переживший штурм, сразу расцвёл – как мало людям надо для счастья. Доброе слово и рабу приятно. Впрочем, поправила себя Кинана, он уже не раб: своей властью она даровала свободу каждому рабу в крепости, всех селян произвела в вольные земледельцы, а воинов повысила на звание. Почему-то вспомнился предатель Аркипп, ставший, таким образом, пентикост-тагматом. Любопытно, кому-нибудь прежде удавалось пройти по ступеням герийской военной иерархии настолько резво? Так, глядишь, через месяц станет стратегом, а через полгода и царём. Если выживет, конечно.

– Госпожа царица, стратег Белен велел тебя звать. Говорит, ты должна на это взглянуть.

– Хорошо, иду.

Упругим рывком, Кинана поднялась и огляделась. Пока она спала, всё вокруг изменилось. Прежде блестели звёзды и в ясном небе светила полнотелая луна, теперь же звёзд не было видно вовсе, а cреброликая Фено скрылась за мглистым маревом, озаряя мир тусклым мертвенно-зеленоватым светом. Судя по положению луны, час был предрассветный.

– Туман? – удивилась царица.

– С час как наполз, госпожа. Только вот не было и тут раз... Господин Белен почти сразу тебя звать и велел. Он у ворот.

– Хорошо, можешь идти, – благосклонно кивнув парню, Кинана побрела к воротам, усилием воли заставив себя оставить на лавке меховой плащ. Полководцу негоже показывать слабость, достаточно и простой военной накидки, но боги, как же зябко-то, особенно спросонья.

На стене она обнаружила встревоженного Белена в окружении нескольких воинов. Выставив вперёд факел, келенфиянин напряжённо всматривался туда, где за туманной мглой скрывалось вражеское войско.

– Что у вас тут стряслось? – спросила Кинана. Все обернулись к царице.

– Калиспера, госпожа, – поприветствовал её Белен, оторвавшись от своего занятия. – Ничего не случилось... Пока.

– Гисеры? – спросила девушка, вглядываясь в клубящуюся серую мглу.

– Вроде бы нет, но этот туман... Больно быстро он появился. Я твои рассказы про колдунов сразу вспомнил... – Белен смущённо усмехнулся. – Очень кстати для них. Под таким к стене можно подойти вплотную.

– Огненную стрелу пускали?

– Да, и на южной стене тоже: будто