Сокровище - Трейси Вульф

не захочешь уйти из Норомара этим путем. Поверь мне.

– Это почему? – спрашивает Иден, и Поло поворачивается к ней.

– Потому что большинство тех, кто уходит из Мира Теней этим путем, никогда не возвращается, – говорит он, как будто это все объясняет. Когда становится ясно, что никто из нас не понимает, почему это так ужасно, он добавляет: – То есть вообще никогда.

– О-о-о, – тянет Иден, и по моей спине пробегает холодок.

Я прищурившись смотрю на Поло и, следуя своему чутью, спрашиваю:

– Но ты сам преодолеваешь его все время, разве не так?

Поло вскидывает одну кустистую бровь.

– А если и так? Что с того? – отвечает он загадочно.

– А то, что в таком случае тебе известно, как можно благополучно выбраться отсюда, – говорю я.

Но Поло только качает головой и растягивает губы в широкой улыбке.

– Поло особенный. – Он раскидывает руки над своими столами с товаром. – Поэтому-то моя торговля и процветает. Но, к сожалению, от того, что знаю я, вам не будет никакой пользы, разве что я сообщу вам, где начинается подземный ход. Это большее, что я могу для вас сделать.

– Меня это устраивает, – говорит Хадсон и кивает. – Если ты просто покажешь нам этот путь через несколько дней, обо всем остальном мы позаботимся сами, Поло.

Чупакабра пристально смотрит на нас обоих, будто пытаясь понять, насколько серьезно мы настроены. Я не говорю ему, что мы готовы на все. Лишь бы спасти Мекая.

– Во-первых, тебе придется поставить свои автографы на всех моих Хадсон-сувенирах прежде, чем ты покинешь Норомар, – говорит он, показав кивком на запасы товаров. – В качестве платы за то, что я покажу вам путь. Мне надо поддерживать свою репутацию.

– Заметано, – отвечает Хадсон. – Но я бы подписал весь твой товар в любом случае, ведь ты прикрыл мою задницу в той схватке.

– Как бы то ни было, я всегда имею хороший навар с сувениров, связанных с Хадсоном Вегой. – Глаза чупакабры блестят. – Но теперь я заработаю на них вчетверо больше.

– Это почему? – спрашивает Мэйси, вмешавшись в этот разговор в первый раз, но Поло уже идет прочь, чтобы помочь новому покупателю.

Не замедляя шага, он бросает через плечо:

– Черт возьми, все знают, что вещи с автографом могут принести целое состояние после смерти того, кто его оставил.

Глава 57

Глубже в траву

– Это совсем не обнадеживает, – говорю я, пытаясь унять сердцебиение. Но Поло уже удалился, чтобы помочь покупателю, заинтересовавшемуся одним из ярких цветных пиджаков.

Я поворачиваюсь к Хадсону, и наши друзья придвигаются к нам ближе.

– Это совсем не обнадеживает, – повторяю я.

– Все будет хорошо, – заверяет меня он, но в его глазах я вижу настороженность, которой прежде в них не было.

– Все должно кончиться хорошо, – соглашается Флинт, когда мы начинаем двигаться к выходу с рынка. – Значит, все кончится хорошо – так или иначе.

– Это классный способ смотреть на вещи, – замечает Хезер. – Все должно быть путем, значит, все будет путем. Я украду у тебя эту максиму, чтобы повторять ее, когда начну из-за чего-нибудь психовать.

– То есть сейчас ты не психуешь? Тебя не напрягает, что кто-то в прямом смысле этого слова делает ставку на то, мы все умрем? – спрашиваю я, когда мы выходим за ворота.

Она пожимает плечами.

– Да нет. Я полагаю, что у тебя и Хадсона все под контролем.

– Это, конечно, преувеличение, но я польщена твоим вотумом доверия.

Хадсон ничего не говорит, но берет мою руку и сплетает свои пальцы с моими – на нашем с ним языке жестов это означает: «Ничего, мы справимся».

– Давайте вернемся в гостиницу, – предлагает Иден. – Может быть, Нияз уже приступил к своей смене.

– Не говоря уже о том, что лично мне хочется спать, – добавляет Хезер. – Неудивительно, что у тебя не было времени отвечать на мои сообщения, когда ты училась в Кэтмире, Грейс. У тебя ужасно утомительная жизнь.

– Не то слово, – с ухмылкой соглашаюсь я. – Но мне все равно следовало написать тебе.

– Когда? В промежутке между препирательствами с богами и торгом с контрабандистами? – Она качает головой. – Нет уж. Я официально заявляю, что освобождаю тебя от всякой ответственности за то, что происходило в прошлом году.

Я хочу отпустить по этому поводу шутку, но у меня так сдавило горло, что я ничего не могу сказать. Потому что это очень похоже на Хезер – она всегда с легкостью отпускает мне мои грехи, даже когда ей не стоило бы этого делать.

– Ну, отныне я обязательно буду отвечать на твои сообщения, каким бы опасным ни было положение, – наконец выдавливаю из себя я. – Так что не ожидай ничего, кроме самого подобострастного внимания.

– Что ж, мне всегда нравилось подобострастие, – отвечает она с улыбкой.

Иден вскидывает бровь.

– Это вообще твоя жизненная философия или это касается только дружбы?

Услышав это, я ускоряю шаг. Есть вещи, которые мне ни к чему знать – даже о моей лучшей подруге.

Кстати, о лучших подругах… Я отпускаю руку Хадсона, и он устремляет на меня удивленный взгляд. Пока я незаметно для остальных не показываю ему подбородком на Мэйси, которая шагает немного поодаль, опустив голову и засунув руки в карманы. Она не обращала внимания ни на Иден, ни на Хезер, так что дело не в них.

Хадсон кивает и, замедлив шаг, отстает, чтобы оказаться сзади, где Джексон и Флинт продолжают его донимать, называя супергероем. Что ж, в этом есть плюс – ведь теперь эти двое больше не пикируются, потому что стараются достать Хадсона.

Но он вполне может позаботиться о себе, пока я торопливо догоняю мою кузину.

– Привет, – говорю я и мягко толкаю ее плечом. – Как дела?

Она пожимает плечами.

– Похоже, хорошо, раз мы все же не окажемся заперты здесь до скончания времен.

– Да, это радует, и это одна из многих вещей, за которые мы должны быть благодарны, – замечаю я.

– Разумеется, я делаю ставку на то, что то, о чем говорил этот ваш Поло, все-таки прикончит нас на обратном пути. – Она натянуто улыбается, чтобы дать мне понять, что это шутка. Или что-то вроде того.

– Ничего, мы справимся. – Я снова толкаю ее плечом. – Но это не то, что я имела в виду. У тебя есть и многое другое, за что тебе следовало бы возблагодарить небеса, Мэйси. Но ты и сама это знаешь, не так ли?

– Да, знаю. – Но больше она не произносит ни слова.

Пару минут я молчу, затем пытаюсь снова:

– Если