Малыш: мамино счастье - Ирина Чеснова

Минут через двадцать моей борьбы со стихией калитка в заборе вывела меня на улицу Героев Панфиловцев. До главных ворот больницы нужно было пройти по ней еще несколько десятков метров, но я уже выдохлась. Даша, чувствуя мой надрыв, тихонько хлопала глазками под козырьком комбинезона. Я позвонила мужу.

– Абонент временно недоступен, – ошарашил меня механический голос.

Это был провал.

Я подумала, что муж, как это у нас часто бывало, забыл зарядить телефон, и вот нате вам – «абонент временно недоступен». Аккумулятор сел в самый неподходящий момент! И как мы теперь друг друга найдем на этой бескрайней больничной равнине? Зачем, блин, вообще иметь сотовый телефон, если не хватает мозгов его вовремя подзаряжать?

Как потом выяснилось, телефон был очень даже «жив», просто муж в тот момент ехал в метро. Но мне и в голову не могло прийти, что он решит ехать в больницу на общественном транспорте! В моем представлении при форс-мажорных обстоятельствах ловят машину и мчат через пробки и снега. Но муж здраво рассудил, что быстрее доехать получится под землей, а не по ней.

А мы с Дашей стояли на заснеженном тротуаре, мимо сквозь метель продирались машины и троллейбусы. Мы обе думали. Я не знаю, о чем в тот напряженный момент размышляла Даша, а я судорожно соображала, как поступить. Идти до приемного отделения не было сил. Да и не факт, что мы там встретимся с нашим папой. Ехать домой? Как?

У меня не было денег. Ни копейки. С утра в доме оставалась последняя тысяча рублей одной бумажкой. И муж забрал ее, ведь не может же он ехать на работу с пустым кошельком. Да и на что мне деньги, если я все равно никуда не собиралась выходить?

На обочине перед калиткой, откуда я вышла, стояли «бомбилы». Один из их них подошел ко мне:

– Куда вам, девушка?

– Да никуда, у меня нет денег.

Он пожал плечами и снова спрятался от непогоды под крышу своих «Жигулей». Изображать Робин Гуда в его планы явно не входило.

Я смотрела вслед уходящему троллейбусу. Может, доехать до метро и там упросить контролершу пропустить меня без билета? Или… Точно! Как я сразу не догадалась? Я снова вынула телефон. Папин мобильник ответил сразу же:

– Папа, папа! Ты можешь забрать меня из Тушина?

– Из Тушина? Ой, как далеко… Сейчас никак не могу вырваться. У нас делегация приехала…

Папа всегда бросается мне на выручку, а тут вот не повезло. Из центра города до больницы по такому бурану в прямом смысле надо ехать три дня на оленях. Он потратил бы на нас почти весь рабочий день, да и мы не смогли бы его ждать еще два часа.

Мозг усиленно работал. Искал выход, решение. Не зря говорят, что в моменты ЧП у людей проявляются сверхспособности – и мыслительные в том числе. Я снова схватилась за телефон:

– Папа, а до нашего дома ты смог бы доехать?

– Наверное, да…

– Тогда вот что… Подожди секундочку…

Я постучала в окошко тому самому «бомбиле».

– За сколько довезете?

– Двести пятьдесят.

По тем временам двести пятьдесят рублей за несколько километров пути – это был форменный грабеж, но выбора у меня не оставалось.

– Папа, положи под наш коврик у двери двести пятьдесят рублей, сможешь?

– Конечно, дочка!

И мы поехали. В машине было тепло и, главное, сухо. Мой организм – клеточка за клеточкой – стал расслабляться и обмякать. На Рублевском шоссе как всегда перекрыли светофор, и весь поток стоял, не двигаясь, минут сорок. За весь нелегкий путь Даша не издала ни звука. Маленькая девочка, ничего не кушавшая с утра, пережившая столько потрясений и передвижений, вела себя как взрослая. Не хныкала, не капризничала, как будто все понимала…

В пробке на Рублевке ожил мобильник.

– Вы где? – взволнованный голос мужа прорывался сквозь метели и расстояния.

– Едем домой, а ты?

– Я в травмпункте. У вас все в порядке?

– Да!

Я все еще была на него зла.

Под ковриком перед дверью лежали деньги. Я торжественно вручила их водителю, захлопнула дверь, покормила Дашу и рухнула. У меня начался «отходняк».

В тот же вечер дно детской кроватки было опущено в самое нижнее положение. И с тех пор в моем кошельке всегда лежат «запасные» деньги....

Мужской взгляд.

После звонка жены я тут же, не помня себя, полетел на Планерную. Естественно, на метро это было гораздо быстрее, чем по пробкам. Помню, вышел из метро – где я? куда бежать? Хорошо, добрые люди под сказали заскочить в троллейбус, а то так бы и побежал по петляющей километровой улице Героев Панфиловцев, как бешеная собака, для которой семь верст не крюк…

Забежал в регистратуру, там сказали обращаться в травмпункт. Побежал в травмпункт. По какому-то наитию сразу зашел в кабинет к тому самому врачу, который осматривал Дашу. Я спросил, были ли у него Чеснова Ирина и Даша…

– Да, – ответил доктор.

– Ну, слава богу, – выдохнул я и почему-то вышел.

– Эй, молодой человек, – крикнул мне вдогонку доктор, – а вы не хотите узнать диагноз?

– Ах, да!

– Никаких повреждений нет. Все нормально.

– Спасибо вам большое…

Мозг отказывался работать, и я еще долго находился в оцепенении. Неотступно преследовала мысль о том, насколько хрупка детская жизнь, и как легко ее можно потерять. Это состояние немого ужаса и беспомощности сковало все мои мысли и парализовало движения…

...

Что обычно рекомендуют делать при падении ребенка с высоты:

• если малыш потерял сознание, но дышит – нужно положить его на ровную поверхность и вызвать «скорую»;

• если потери сознания не было, следует понаблюдать за поведением ребенка;

• вызвать «скорую», если наблюдаются: изменение поведения (вялость, апатичность, сонливость), тошнота, рвота, судороги, потеря ориентации, равновесия, неровное, нерегулярное дыхание, косоглазие, изменение цвета кожи, кровь или вытекание прозрачной жидкости из уха или носа, кровоподтеки под глазами, вдавление костей черепа;

• вызвать «скорую» при любом подозрении на травму головы или другой части тела.

Три года после того происшествия я считала, что самое страшное для родителя – это падение ребенка с высоты. Пока не случилось еще одно ЧП…

Гриша: злосчастная салфетка

Все началось с кусочка яблока, которым мой папа решил угостить трехмесячного Гришу.

Мы все были на даче. За окном разливался птичьими трелями летний вечер. Носить ребенка на руках, в тысячный раз объясняя, где в доме окно, а где стол, деду показалось скучным. Он настолько обожает внуков, что просто быть рядом не может. Ему обязательно нужно что-то с ними делать – играть, кормить, дурачиться. Играть и дурачиться с трехмесячным малышом сложновато, а вот покормить – милое дело.

Несмотря на мой категорический запрет давать Грише кускообразные предметы, дед усадил его на колено и предложил послюнявить зеленое яблоко. Сыну новое занятие очень понравилось, он старательно обсасывал сочный кусочек, отчего слюни потекли рекой. Чтобы скрыть «следы преступления» – мокрые пятна на комбинезончике – дед заткнул внуку за ворот бумажную салфетку наподобие слюнявчика.

В какой-то момент мой папа отвлекся и… Из кухни я услышала, как Гришка закашлялся. Нет, «закашлялся» – не то слово. Он громко давился, задыхался, хватал маленьким ротиком воздух. И оглушительно плакал.

Мы все сбежались в столовую. Муж подхватил сына на руки. Хлопок по спинке. Еще хлопок. Безрезультатно! Что там застряло? Кусочек яблока? Господи, да что там увидишь-то… И как можно что-то достать из такого крохотного вибрирующего горлышка?

...

Если застрявший в горле предмет не видно, лезть туда пальцем нельзя – можно протолкнуть предмет еще дальше в глотку.

В голове мгновенно всплыли обрывки знаний из школьной биологии: даже гречинка, попавшая «не в то горло», то есть в трахею, может перекрыть кислород и… Я выхватила ребенка. Гришка повис у меня на руке почти вниз головой. Хлопок по спинке – кхе! – в угол комнаты отлетело что-то малюсенькое.

– Салфетка, это салфетка, – закричал Дима.

Но сын продолжал давиться и плакать. Без остановки.

Беспомощность. Отчаяние. Страх. Какими словами вообще можно описать состояние матери, чей малыш задыхается?

Красное личико напрягалось, горлышко ежесекундно пыталось избавиться от инородного предмета. Кашлевой толчок. Еще, еще. НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ!

Мы опять стали по очереди хлопать Гришу по спинке, но тот давился и плакал.

– Быстрее в больницу! – закричала мама. – Времени совсем нет!

Папа выбежал в гараж. Но… ближайший стационар – до боли знакомая московская Тушинская больница, но до нее 30 километров. Мы просто не довезем ребенка.

Гришин хриплый кашель убивал меня. Нужно что-то делать!