Малыш: мамино счастье - Ирина Чеснова

3. Избегающая привязанность. Встречается даже чаще, чем амбивалентная – в 20% случаев. Выражается в том, что такие малыши выглядят очень уверенными и самостоятельными, но при этом их контакты с мамой очень редки, они их даже избегают. На уход и приход мамы они вообще никак не реагируют, оказываясь у нее на руках, отстраняются, как бы отрицая какие-либо чувства к ней. Эта безразличная, сдержанная, даже отвергающая манера – на самом деле способ защитить себя, попытка забыть о своей потребности в матери, которая – как выясняется – неотзывчива и скупа на проявления любви. Мамы «избегающих» деток, как правило, редко берут их на руки, не выражают эмоций, часто оставляют на попечение других людей, активно вмешиваются в игры, говоря, «что нужно» и «как правильно» Такие детишки чаще всего превращаются в замкнутых взрослых, которые стремятся эмоционально отгородиться от «ранящего» мира, никогда не могут «поднять забрало», поверить другим настолько, чтобы установить с ними близкие, доверительные отношения. Внешне они излишне самонадеянны, однако глубоко внутри сильно неуверенны в себе. Их «черствость», неумение сострадать, раскрыться даже перед самыми близкими людьми – все та же защита, уходящая корнями в раннее детство. Они ведут себя так для того, чтобы никогда больше не испытывать запредельную боль отвержения.

4. Дезорганизованная привязанность . Ее еще называют «выжженная душа». Встречается в 5% случаев. Выражается в том, что при уходе матери ребенок застывает, а при ее возвращении убегает от нее. «Дезорганизованный» тип отношений характерен для детей, которых систематически бьют, над которыми издеваются. В таких семьях часто встречается крайне жесткий, даже жестокий отец и слабая мать, неспособная защитить ребенка. Либо такие дети растут у депрессивных матерей, которые большую часть времени вообще никак не реагируют на ребенка, а когда реагируют – то агрессивно. Поэтому, вырастая, «дезорганизованные» дети отказываются от привязанности в пользу силы: им не надо, чтобы их любили, им надо, чтобы их боялись. Они крайне взрывоопасны и неспособны адекватно осмысливать и реагировать на ситуации.

5. Симбиотическая привязанность . Она появляется при сочетании (комбинации) разных типов привязанности – чаще всего амбивалентной и избегающей. Такие детки не отпускают мам от себя ни на шаг. Симбиотическая привязанность формируется, как правило, в семьях с очень тревожными мамами, которые ориентируются на некие «правильные» представления о воспитании и стараются избежать любых ошибок и опасностей. Однако при этом на потребности ребенка они отвечают только при прямом зрительном контакте и выраженных сигналах в виде, например, плача. Дети у таких мам тоже вырастают очень тревожными. Им трудно отделиться от мамы, понять, кто они на самом деле, принять себя как самостоятельную личность. Они часто болеют, поскольку в данной модели отношений болезнь (реальное страдание и боль) – единственный эффективный способ привлечь внимание к собственным нуждам.

После всего описанного, думаю, очевидно, что «безопасная (надежная) привязанность» – это именно то, на что и надо «потратить» первый год жизни малыша. Привязанность служит основой для базового доверия к миру , влияет на дальнейшие успехи человека, его профессиональные достижения, на то, как будут складываться отношения в его собственной семье и общение с другими людьми… Я желаю вам самой глубокой, искренней привязанности с вашими детишками, нежных и трепетных чувств, взаимопонимания и, конечно, любви. Ведь когда мы любим – мы живем.

Часть 3 от года до четырех

Глава 1 Орден материнства (и отцовства)

Эта глава – о вечных материнских раздумьях и переживаниях. О том, что живет внутри каждой из нас. Что вдохновляет, что болит, о чем не спится.

В принципе, этому посвящена вся книга, от первой до последней строчки. Но «Орден материнства» – особенная ее часть. И вы поймете, почему.

Это глава о внутреннем мире женщины, совсем недавно ставшей мамой. Мире, скрытом от чужих глаз за внешним, кажущимся вполне благополучным «фасадом». Но частенько в нем вместо уюта и гармонии царят смятение и неудовлетворенность.

Это глава о постоянной работе материнской души. Над собой, своими порывами и поступками.

Это глава об открытиях, которые вдруг озаряют материнское сознание. О ломке предрассудков и стереотипов, которые засели в наших головах со стародавних времен. О «примеривании» к своему опыту наставлений детских психологов.

Столько вокруг книжек с советами, как правильно вести себя с ребенком, как с ним общаться, как наказывать, как воспитывать (и воспитывать ли вообще)…

А что же жизнь? Какие она преподносит сюрпризы?

Обо всем этом – на следующих страницах.

Просто вместе

– Мама, мама! Кись-кись! – дочка одной рукой тянет меня за джинсовую штанину, а другой указывает на огромного белесого кота.

Ей год и три. Она очень миленькая, смешная, с пухлыми щечками и распахнутыми глазами.

На дворе июль. Жарко. Безбожно палит солнце. Мы живем на даче с минимумом удобств, но зато с печкой – за тридевять земель от Москвы.

Каждый наш день похож на предыдущий. И я уже тихо ненавижу это убивающее однообразие, этот опостылевший «режим». И затравленно присматриваю себе крепкое деревце, на котором смогла бы повеситься.

В девять подъем. Завтрак. Размазанная по столу каша. Посуда. Хлопоты по хозяйству. Прогулка. Падение с высоты собственного роста. Обед. Пролитый на пол суп. Посуда. Тихий час. Полдник. Опрокинутый стакан с соком. Прогулка. Ободранное колено. Ужин. Изгвазданный слюнявчик. Посуда. Игры. Шишка на лбу. Купание. Укладывание спать. Подобие личной жизни – книжка или телевизор. Слезная жалость к самой себе. Сон.

А завтра все сначала.

После завтрака у нас традиционный променад – на трехколесном велосипедике по единственной деревенской дороге. И я заранее знаю, каким он будет… Едва завидев нас, шести-семилетние соседские детишки с оглушительным улюлюканьем побегут навстречу. Даша радостно поднимет к небу маленькую ручку в знак приветствия, а ребятня будет прыгать вокруг нее, сюсюкать и обнимать, ведь для них она – живая кукла. Потом мы заедем на чей-нибудь участок для «общения по интересам». Интересы у нас с Дашей разные. Но свои мне каждый раз приходится задвигать куда-то очень далеко.

В общем, вместо того, чтобы безмятежно листать журнальчик под сенью крепкого деревца, мы будем бегать по нескошенной траве за котом, падать и вставать, плакать и смеяться, рассматривать чужие игрушки, пытаться играть с более взрослыми девочками… И все это вместе. Не разлучаясь ни на секунду. Не отдаляясь ни на шаг.

– Мама, мама! Кись-кись! – Даша снова обращается ко мне. Ведь знает – мама рядом.

Я, действительно, стою рядом. Привязанная невидимой, но очень толстой веревкой. Как козочка к колышку. Могу делать все, что угодно – но только на длину веревки. Так что при всем своем желании я не в силах разделить Дашин восторг. Ее глаза сияют, в моих – слезы безнадежности. Ее мир – безграничен и удивителен. Мой – узок и выщипан по кругу.

Я смотрю на свое щекастое сокровище и совершенно не чувствую себя счастливой. А ведь у меня есть практически все, что нужно обычной женщине для счастья: прочный статус замужней дамы, замечательная дочка, интересная работа, где меня, кстати, давно заждались из декрета. У меня есть даже куда вывезти ребенка на лето – в эту девственную подмосковную глушь.

Но я ничему не радуюсь.

Я, как вулкан, извергаю раздражение.

Меня раздражает белесый кот, к которому Даша тянет ручки. Ведь на нем наверняка пирует веселая блохастая компания. Раздражает солнце, из-за которого за неимением темных очков приходится вечно щуриться и на живать себе мимические морщины. А я и без морщин кажусь себе Бабой-Ягой в молодости. Раздражает монотонный дачный мирок, сгребший меня в свои клешни. Зажало так, что не вырваться!

Я живу на лоне природы, но мне не хватает воздуха. Жизни не хватает! Общения, эмоций, кокетства…

Я задыхаюсь. Я устала. И даже знаю, от чего. Я устала от этой толстой веревки, которой намертво примотана к Даше. И мне стыдно признаться в этом даже самой себе.

Мы все время вместе. Как мама и мамонтенок, уцепившийся за ее хвост. Мое внимание, мое участие в Дашиной жизни требуется ежесекундно. Мой «хвост» всегда чувствует дыхание и «хобот» родного детеныша. И уже стонет от бесконечных дерганий. Поэтому, вместо того, чтобы открывать мамонтенку огромный и удивительный мир, он хочет одного – вырваться и убежать в далекую пещеру.

Почему-то еще два-три месяца назад подобных страданий не было. То, что я все свои силы, и душевные, и физические, отдаю ребенку, казалось абсолютно естественным и само собой разумеющимся. Что же произошло? Что изменилось? Почему сейчас меня так тяготит сконцентрированное на дочке существование?..