Кержаки (сборник) - Евдокия Турова

Скажу для тех, кто еще помнит, как в витринах пермских магазинов 1950-х годов стояли и крабы, и красная икра в баночках. Так вот оттуда и была эта самая красная рыба, ее закатывали в баночки те, кто сам от голода шатался, у кого дома были голодные дети…

А семья Татьяны Титовны выжила, все ее шесть сестер и брат. На кедровых орехах. Вся малышня ходила обколачивать шишки, потом их лущили, калили орехи и ели. Но даже этот скудный ужин при керосиновой лампе, когда на столе лежала только горка орехов, проходил, как вспоминает Татьяна Титовна, тепло и задушевно.

Это, наверно, самое главное: богат ваш стол или волею судьбы беден, пусть он объединяет семью.

Исторические патенты

«История любого продукта – будь то сельскохозяйственный или промышленный – является частью истории деятельности человека, истории условий материальной жизни общества. Изучая возникновение или происхождение того или иного продукта, мы отвечаем на вопрос о том, как создавались условия материальной жизни, на какой их ступени появился тот или иной продукт и почему. Это дает возможность углубить наше понимание истории человека и человеческого общества.

История продукта, таким образом, одно из слагаемых истории в целом, первичный элемент, «кирпичики», из которых построено «здание» истории человеческого общества. Знать все «кирпичики» досконально крайне важно и необходимо для правильного понимания истории, но, к сожалению, невозможно или трудно выполнимо. История отдельных продуктов еще слабо разработана, мы знаем о ней в общих чертах или лишь ее частности», – так писал знаток материальной культуры народов мира, замечательный историк Вильям Васильевич Похлебкин.

Материальная культура пермского крестьянства изучена явно недостаточно, многое, очень многое остается в области гипотез.

Например, точно неизвестно, когда были изобретены валенки. В Центральной России они появились довольно поздно, возможно в XVII веке, и были очень дороги. В Москву их привозили из Нижегородской губернии, которую и принято считать родиной валенок.

В наших краях, населенных выходцами с вятских земель, валенки имели название «катанки», их не валяли, а катали. То есть были и собственная технология, и собственный термин. Катанки были тоньше и мягче фабричных валенок, появившихся позже, их всегда носили с калошами. На катанки расходуется меньше шерсти, а калоши, надетые сверху, делали такую обувь непромокаемой.

Валенки могли появиться только там, где у русских крестьян был тесный контакт с татарскими крестьянами. (Правда, словосочетание «татарский крестьянин» противоречиво по смыслу, так как крестьянин означает христианин. Но другого слова для жителей деревни у нас в русском языке нет.) Тесный многовековой контакт русских и татар был на Вятке. Не вятские ли крестьяне, жившие в тесном контакте с татарами, и создали валенки?

Проведем с изобретением валенок обычную патентную экспертизу.

Любое изобретение, когда бы оно ни случилось, можно разложить на отдельные составляющие. Получается так называемая формула изобретения: цель изобретения – прототип – отличительные черты нового изделия.

Всякое изобретение имеет прототип. В истории человечества, может, только изобретение колеса его не имело. Базовые древние технологии заимствовались безо всяких патентных заморочек, переиначивались и развивались. Прототипом валенок, конечно, являются войлочные сапоги.

Многие степные народы знали технологию войлокования овечьей шерсти. Из войлока изготовляли и одежду, и обувь, и мягкие шитые сапоги. Русские знали технологию формования обуви на колодке, кроме того, видимо, быстро приметили, что при сушке смоченных войлочных сапог в печи они твердеют и садятся. Это и использовали. По сравнению с войлочными сапогами, валенки имеют новое эксплуатационное свойство – износостойкость.

Получается примерно такая формула изобретения валенок: войлочные сапоги, отличающиеся тем, что для повышения износостойкости на заготовке дополнительно проводили гидротермальную обработку горячей водой или паром. (Профессиональный патентовед тут в меня кинет камень: для краткости я совместила формулу изделия и его технологию.)

Так что татары могут, если хотят, брать патент только на войлокование, но это вряд ли получится: технология-то общая для степняков. А вот изделий из войлока, прошедших гидротермальную обработку, больше не было нигде.

Наверняка на нашей земле они появились гораздо раньше, чем в Центральной России.

Немало загадок таит и история другого русского «продукта» – водки. Кержаки водку вообще не пили, относились к этому вроде бы национальному напитку резко отрицательно, брезгливо. Вера не позволяла? Но для других староверов (московских, например) абсолютного запрета не было. Позволялось, конечно, умеренно и не в пост. Причина такого резкого неприятия была какой-то иной. Надо понимать, что ни один из элементов культурного комплекса этих удивительных крестьян не существовал случайно. Всегда имелась фундаментальная причина, которую сами кержаки уже не помнили.

Наиболее серьезным исследованием по истории водки является капитальный труд В. В. Похлебкина, который так и называется «История водки». Досточтимый историк взялся за этот труд в значительной степени вынужденно. Дело в том, что в 1978 году государственная водочная монополия в Польше стала утверждать, что водка поляками была изобретена раньше, чем в Русском и Московском государстве. В силу этого право продавать на внешних рынках свой товар под именем «водка» должна была получить лишь Польша, производящая «Вудку выборову» («Wodka wyborowa»). Знаменитые русские напитки «Московская особая», «Столичная» и прочие теряли право именоваться водкой. Западноевропейские прецеденты на этот счет однозначны. Все европейские виды крепких спиртных напитков имеют фиксированную первоначальную дату производства: 1334 год – коньяк, 1485-й – английские джин и виски, 1490–1494-е – шотландское виски, 1520–1522 годы – немецкий брантвайн (шнапс).

А в СССР, как оказалось, ни даты начала производства водки, ни литературы по истории водки вообще не существовало. Сведений об изобретении водки невозможно обнаружить даже в государственных архивах. Нет достоверных документов о том, когда же началось винокурение в России.

В. В. Похлебкин осуществил грандиозную по своим масштабам работу, описав все хмельные напитки, какие только были в России. И достаточно убедительно показал, что в Московском княжестве водку начали производить не ранее 1450-го и не позднее 1490 года. Водка, по его мнению, была создана в Кремле обитателями Чудова монастыря, а первую монополию на ее выпуск учредил Иоанн III в 1474 году. Сейчас этот вывод повторяют везде и всюду, считается, что вопрос закрыт. Так ли это?

Как известно, для широкомасштабного производства нового товара нужно изобрести товар, создать сырьевую базу и провести маркетинг, то есть разведку рынка.

Оставим в стороне вполне детективную историю про беглого монаха-грека, якобы нашедшего секрет производства водки прямо в Чудовом монастыре. Не в монахе дело. Похлебкин отмечает, что Москва не прошла обычный для всех государств путь «экспериментального опробования» длиной в 70–140 лет. Сразу получилось производство в развитом виде, и сразу – торговля в виде монополии. Даже если кто-то что-то изобрел, то кто сказал, что это – товар и настолько выгодный товар? Временной дистанции, необходимой для такого понимания, для Москвы не обнаруживается.

Кроме того, В. В. Похлебкин совершенно справедливо говорит, что для изготовления водки нужно сырье, необходимы товарные избытки зерна, да не какого-нибудь, а ржи. Именно зерно ржи, предварительно пророщенное, имеет необходимое количество сахара, которое позволяет при перегонке получать крепкий продукт (надо учесть архаичность технологий тех времен). Так вот, и рожь, и нужная система земледелия подобно пожару распространились по Московскому княжеству в течение 6–10 лет! (До этого сеяли примитивные виды пшеницы.) На момент «изобретения водки» нужного сырья в Московском княжестве не имелось. Изготовить нечто на отсутствующем сырье? Таких чудес не бывает. Да и крестьянин сам собой не может совершенствоваться с такой скоростью. Технология возделывания ржи могла быть только привозной, причем вместе с крестьянами, которые такой технологией владели.

Что же получается? Изобретатель вполне мифический, сырьевой базы нет, маркетинг не проводился.

А если предположить, что технологию откуда-то вывезли в готовом виде? Причем из такого места, где про потребительские свойства сего напитка прекрасно знали? В те времена вывоз в Московское княжество каких-либо специалистов вместе с их умениями вовсе не был большой редкостью. Ведь вывозили железоделов из Казани.

Основная улика вывоза – рожь. Ищем житницу, где возделывали рожь в XIV–XV веках. Общеизвестно, что рожь тогда сеяли на скудных землях Новгородчины, но там никаких товарных избытков ее быть не могло.