КОШМАР : МОМЕНТАЛЬНЫЕ СНИМКИ - Брэд Брекк

Рельеф, растительный покров и затяжные муссонные дожди превращают Нагорье в один из самых диких, отсталых и опасных районов мира.

Горские деревни мало контактировали друг с другом, и у каждой был свой вождь – олицетворение закона и порядка.

В некоторых деревнях были колонии прокажённых. У них были свои участки земли, свои собаки и свиньи, и жили они так же, как все остальные, только за забором, отдельно от всей деревни. Руки и ноги у них были обмотаны тряпками : тряпки прикрывали культи, что оставила им болезнь вместо рук и ног.

Едва горцев вывозили из одной деревни в Эдап Энанг, мы сжигали её и двигались к другой. Мы были особо осторожны на тропах, ведущих из деревень. На пути могла попасться мина или того хуже – можно было напороться на засаду солдат СВА с пушками.

Однако день за днём программа по переселению двигалась гладко, без происшествий.

В одной деревне я дал ребятишкам несколько кусков мыла – первое мыло в их жизни – и в сточной канаве из бамбука, которую построили их отцы, показал, как им пользоваться.

Они смеялись и визжали, носились голышом и перебрасывали куски друг другу – точно так же, как делают американские дети.

Вдруг посреди этого омовения солдат, назначенный в охранение, – баня-канава находилась в 200 метрах от деревни – выдал очередь.

Я плюхнулся в грязь. Дети уставились на нас, выпучив глаза, разинув рты и не понимая, что происходит.

– Там кобры, – сказал солдат, указывая винтовкой в сторону канавы. Змеи были всего в нескольких шагах от детей, когда он пристрелил их.

– ВСЁ В ПОРЯДКЕ, – прокричал он другим солдатам роты, – ПРИКОНЧИЛ ПАРУ ЗМЕЙ!

– Блядский лес полон сюрпризов, а? – сказал я.

– Ага, – ответил "ворчун", – не косорылые, так другое. Мой брат служит в морпехах у Донг Ха, так его два месяца назад покусал тигр. Сейчас-то у него всё нормально, хоть и надо кое-где кожу пересадить. Но тигр!…

Мы вернулись в деревню, и вождь в набедренной повязке, старом свитере без рукавов и с самодельной трубкой, дымящей знаменитой горской травкой, подарил мне латунный браслет и что-то сказал. Вьетнамский толмач перевёл нашему переводчику-американцу, а тот уже мне : "Вождь говорит, что ты теперь член их племени. Это за то, что ты помыл детей и дал им мыло. Это большая честь".

Я надел браслет на руку и улыбнулся вождю. Вождь улыбнулся в ответ, глубоко затянулся трубкой и кивнул в знак одобрения.

Мне хотелось получить ещё один браслет для Мэри-Лу, и я предложил одной из женщин пачку "Кэмела" в обмен. Я показал сигареты и указал на её браслеты. Она тут же сняла один из них. Я отдал ей сигареты, она улыбнулась и положила браслет мне на ладонь.

Горцы мастерили браслеты из старых снарядных гильз, которые находили в лесу. Они их плавили, делали прутки и резали прутки на куски разной длины, потом из кусков делали кольца по руке. Некоторые женщины носили их на шее и на каждом дюйме рук.

За месяц до того Найстрому подарили такой же, когда он был в горном городке Далате. Курорт Далат находится в горном районе в 150 милях от Сайгона.

Найстром приехал в горную деревушку, и люди устроили в его честь праздник. Они закололи козу, поджарили её и принесли своего рисового вина. Найстром съел кусок козлятины и выпил с вождём вина. После чего вождь подарил ему браслет – так Найстрома приняли с племя. И браслет никогда не покидал его руки.

И даже теперь, 30 лет спустя, он по-прежнему носит его.

Я знал, что браслеты монтаньяров высоко ценятся во Вьетнаме, особенно в Сайгоне.

В деревнях, куда мы входили, у санитаров дел было по горло. Больные и угрюмые, люди выстраивались в очередь и стояли так в абсолютной тишине. Некоторые из них были просто грязные…

Но от грязи появляются вши, от вшей люди чешутся, от расчёсываний появляются незаживающие ранки.

Хотя лечение простое. Мыло…

Некоторым надо было залечить гнилые зубы. Кому-то вскрыть фурункулы на шее или нарывы на лбу. А таких было много, ибо у горцев нарывы – обычное дело, потому что они часто пускают кровь при заболеваниях.

Люди приходили к врачам с лихорадкой, сыпью, язвами кожи, туберкулёзом, пневмонией, бронхитом, зобом, грыжей, поносом, простудой, тризмом челюсти и гангреной.

В двух деревнях, ожидая, когда жители соберут пожитки, мы учили детей играть в бейсбол.

Принесли из грузовика 12-дюймовый мяч, вырезали из бамбука биты. Площадку разметили банановыми листьями.

Дети схватывали игру на лету, и очень скоро вся деревня рвалась играть и делать перебежки как Малыш Рут, Мики Мэнтл и Роджер Марис.

Четыре дня спустя я приехал в Эдап Энанг, чтобы закончить свой рассказ. Южно-вьетнамское правительство обещало здесь защищать, одевать и кормить перемещённых горцев. По периметру расположения шла колючая проволока, лагерь охраняли горские Народные силы.

Горцы выращивают кукурузу, их возделанные поля – большие полосы расчищенной от леса земли – напомнили мне волнующееся море кукурузы дома – поля и поля от самого Техаса до Монтаны и Дакоты.

На исходе шестого дня очерк мой был готов и отсняты ворохи фотоплёнки. Вместо того чтобы лететь в Сайгон, я решил передохнуть недельку и навестить Билли Бауэрса в Чу Лай, что на северном побережье Южного Вьетнама. В конце концов, я находился в командировке и мог ездить повсюду, где хотел, а майор Бум-Бум не узнает, что я устроил себе неофициальный отдых.

Да, здорово немного отдохнуть. Расслабиться на бережку, искупаться в Южно-Китайском море, написать письмо домой, посмотреть на звёзды и закадрить какую-нибудь девчонку…

ГЛАВА 32. "ДВОЕ ИЗ ГНЕЗДА КУКУШКИ".

"Вот тем и живет человек на земле,

Что жизнь свою влачит во зле!"

– Бертольд Брехт, немецкий драматург,

"Трёхгрошовая опера"

(Перевод с немецкого В. Стенича)

В Дананге были приняты усиленные меры безопасности. Аэропорт опять подвергся ракетной атаке. Два самолёта горели. Снаряды попали в терминал, и люди безуспешно пытались сбить пламя. Повсюду царила полная неразбериха…

Морпехи в бронежилетах и с винтовками бегут к периметру. Подъезжают и отъезжают машины "скорой помощи". Воют сирены. Орут сержанты и повсюду валяются обезображенные осколками трупы. На взлётной полосе дымятся большие воронки.

Обычный день в аэропорту Дананга.

Азиаты обстреливали его с ранней весны, и задерживаться здесь было небезопасно. Из 2-ой бригады до Плейку я добрался на вертолёте, а там пересел на грузовой самолёт С-130 до Дананга. Я кубарем вывалился из самолёта, прихватив свои пожитки и винтовку, и нашёл вертолёт до Чу Лай, до которого 40 миль вдоль побережья.

Когда-то, во времена Индокитая, Дананг был французской военно-морской базой и курортом, и назывался он тогда Туран.

Стоял ясный жаркий день, мы поднялись и пролетели мимо Мраморной горы – вперёд и вперёд к побережью.

Район Дананга знаменит своей Мраморной горой. В пещерах горы стоят пять статуй Будды, считается, что их туда поместил бывший король Аннама, когда прятался от врагов в одной из этих пещер. По легенде, так он хотел выразить свою благодарность, основав буддистскую святыню в горе из кальцита.

Большая часть побережья Вьетнама – это прекрасные пляжи с тёплой водой, и, когда мы летели над ними, я не мог не вспомнить о южной Флориде. Вдруг я поймал себя на том, что ищу глазами ресторан "У Хауарда Джонсона". Я не ел мороженого с тех пор, как покинул Штаты, и мечтал запустить язык в огромную порцию шоколадного пломбира.

Однако рестораны что-то не попадались. Вьетнамцы не разделяли фрацузского энтузиазма в создании летних курортов, а так как страна находилась в состоянии гражданской войны, правительство, конечно, не было заинтересовано в туризме. Мы пролетали одну рыбачью деревушку за другой; наверное, все они были полны вьетконговцами.

Под нами переливалось бирюзовое море. Бесконечно тянулись пляжи белого песка, пальм и голубых лагун. Бронзовые рыбаки гребли на деревянных лодках по глади моря и закидывали свои древние сети так же, как делали их отцы.

Вдали, за рифами, до самого подёрнутого дымкой горизонта широко раскинулось Южно-Китайское море, а за ним – через тысячи миль – Америка.

Америка! Как же ты далека!

Наконец, мы приземлились в Чу Лай. На взлётно-посадочной площадке рядом с нами оказались 10 пленных партизан : они по-азиатски сидели на корточках, руки у них были связаны сзади, а на головах – джутовые мешки, привязанные для верности верёвками. В этой жаре они ждали вертолёта и – передачи в руки Южно-Вьетнамской армии.

Я сразу отправился в отдел информации – это была простая палатка – и проскользнул в брезентовый вход.

Спиной ко мне сидел мой товарищ Билли Бауэрс и с полной отдачей работал над статьёй, уткнувшись в какие-то записи.

– Эй, солдат, где тут поблизости можно купить выпивку и схлопотать под сраку?

– Одну минуточку, – пробормотал Билли, не подозревая, кто стоит за его спиной.