Замогильные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

— Не здѣсь ли м-ръ Лоутонъ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.

— Здѣсь, — отвѣчала трактирщица. — Чарли, проводите этого джентльмена къ м-ру Лоутону.

— Теперь нельзя, — отвѣчалъ рыжеватый мальчишка, — м-ръ Лоутонъ поетъ пѣсню. Подождите, сэръ, онъ скоро кончитъ.

Лишь только рыжеватый мальчишка проговорилъ эти слова, какъ вдругъ изъ внутренности трактира раздались громогласныя восклицанія, возвѣщавшія объ окончаніи пѣсни. Оставивъ Самуэля услаждать досугъ портеромъ, м-ръ Пикквикъ пошелъ наверхъ, въ сопровожденіи трактирнаго слуги.

— Съ вами желаютъ поговорить, сэръ.

Одутловатый молодой человѣкъ, занимавшій первое мѣсто за столомъ въ качествѣ президента, молодцовато взъерошилъ волосы, и взглянулъ съ нѣкоторымъ изумленіемъ въ ту сторону, откуда происходилъ этотъ докладъ. Изумленіе это увеличилось еще болѣе, когда взоръ его упалъ, наконецъ, на фигуру джентльмена, котораго до той поры никогда онъ не видалъ.

— Прошу извинить, сэръ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ;- мнѣ очень жаль, что присутствіе мое разстроиваетъ, нѣкоторымъ образомъ, вашу компанію; но я пришелъ по особенному, весьма важному дѣлу, не терпящему ни малѣйшаго отлагательства. Впрочемъ, я задержу васъ не болѣе пяти минутъ и буду вамъ крайне обязанъ, если вы будете имѣть снисходительность выслушать меня наединѣ.

Одутловатый юноша вышелъ изъ-за стола и попросилъ неизвѣстнаго джентльмена занять подлѣ него мѣсто въ темномъ углу этой залы. М-ръ Пикквикъ со всѣми подробностями, отъ начала до конца, разсказалъ свою горемычную повѣсть.

— A! — воскликнулъ Лоутонъ, когда м-ръ Пикквикъ кончилъ разсказъ. — Додсонъ и Фоггъ!.. — славная практика y нихъ… — отличные юристы: знаю я этихъ господъ. Додсонъ и Фоггъ!

М-ръ Пикквикъ согласился, что Додсонъ и Фоггъ — отличные юристы. М-ръ Лоутонъ продолжалъ:

— Перкера теперь нѣтъ въ городѣ, и онъ воротится не прежде, какъ въ концѣ будущей недѣли; но если вамъ угодно почтить меня довѣренностью въ этомъ дѣлѣ, я могу сдѣлать всѣ необходимыя распоряженія до пріѣзда м-ра Перкера.

— Объ этомъ-то собственно я и хотѣлъ просить васъ, м-ръ Лоутонъ. Распоряжайтесь, какъ умѣете, и, въ случаѣ надобности, пишите ко мнѣ по почтѣ въ Ипсвичъ.

— Извольте, съ большимъ удовольствіемъ, — сказалъ конторщикъ м-ра Перкера. Замѣтивъ потомъ, что м-ръ Пикквикъ съ любопытствомъ посматривалъ на его товарищей, сидѣвшихъ за столомъ, м-ръ Лоутонъ прибавилъ: — не угодно ли вамъ, сэръ, присоединиться къ нашему обществу часика на полтора? Компанія y насъ веселая, м-ръ Пикквикъ. Здѣсь главный конторщикъ Самкина и Грина, канцелярія Смитерса и Прайса, клеркъ Пимкина — чудесно поетъ народныя пѣсни, Джакъ Бемберъ и многіе другіе джентльмены, съ которыми, надѣюсь, вамъ пріятно будетъ познакомиться, м-ръ Пикквикъ. Вы, кажется, недавно воротились изъ провинціи. Угодно вамъ пожаловать?

М-ръ Пикквикъ не рѣшился пропустить такого благопріятнаго случая къ изученію человѣческой натуры. Его представили всѣмъ веселымъ джентльменамъ, и м-ръ Пикквикъ, занявъ за столомъ мѣсто подлѣ президента, немедленно потребовалъ себѣ стаканъ холоднаго пунша.

Послѣдовало глубокое молчаніе, совершенно противное ожиданіямъ ученаго мужа.

— Васъ не безпокоитъ табачный дымъ? — сказалъ джентльменъ съ сигарой во рту, сидѣвшій по правую руку м-ра Пикквика.

— Нисколько, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — я очень люблю табачный запахъ, хоть самъ никогда не курю.

— Это жаль, — замѣтилъ другой джентльменъ съ противоположнаго конца, — a я такъ скорѣе соглашусь сидѣть безъ хлѣба, чѣмъ безъ табаку.

Продолжительное молчаніе. Прибытіе незнакомаго джентльмена, очевидно, разстроило общую веселость.

— М-ръ Гронди споетъ намъ что-нибудь, — сказалъ президентъ.

— A можетъ и не споетъ, — сказалъ м-ръ Гронди

— Отчего же? — сказалъ президентъ.

— Не могу, — сказалъ м-ръ Гронди.

— То есть вы не хотите, — замѣтилъ президентъ.

— Не хочу, — отвѣчалъ м-ръ Гронди.

Другая продолжительная пауза. Президентъ, казалось, былъ въ большомъ затрудненіи.

— Что же, господа? — сказалъ онъ. — Никто не думаетъ повеселить насъ?

— Это ваша обязанность, господинъ президентъ, — отвѣчалъ, выходя изъ-за стола, молодой человѣкъ съ густыми бакенбардами и косыми глазами.

— Слушайте! Слушайте!

— У меня, господа, была всего одна пѣсня, да и ту я пропѣлъ два раза, — сказалъ президентъ. — Неужели я долженъ ее повторить опять?

Общее молчаніе замѣняло на этотъ разъ отрицательный отвѣтъ.

— Сегодня, господа, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, надѣясь ввзести какой-нибудь интересный предметъ для общихъ разсужденій, — сегодня вечеромъ, господа, зашелъ я въ такое мѣсто, которое, безъ сомнѣнія, всѣмъ вамъ извѣстно, но гдѣ, по стеченію разныхъ обстоятельствъ, не случалось мнѣ быть уже нѣсколько лѣтъ сряду. Я разумѣю гостиницу «Лебедя» и тотъ кварталъ, гдѣ она стоитъ. Велика и обширна британская столица, господа! Какихъ гостиницъ не найдешь въ этихъ захолустьяхъ!

— Ну, теперь пойдетъ потѣха! — сказалъ президентъ на ухо м-ру Пикквику: — вы задѣли за самую чувствительную струну одного изъ этихъ джентльменовъ, Старикъ Джакъ Бемберъ вѣчно говоритъ объ этихъ гостиницахъ. Вы развязали ему языкъ.

М-ръ Пикквикъ сначала не замѣтилъ желтаго, широкоплечаго, низенькаго и сутуловатаго человѣчка съ длиннымъ носомъ и карими глазами, на котораго намекалъ м-ръ Лоутонъ. Теперь ученый мужъ увидѣлъ, сообразилъ и понялъ, что это былъ старикъ, странный старикъ. Когда онъ поднялъ свое морщинистое лицо, устремилъ на него острый, лукаво проницательный взглядъ, м-ръ Пикквикъ не могъ надивиться, какимъ образомъ сначала ускользнули отъ его вниманія такія примѣчательныя черты. Старикъ облокотился подбородкомъ на свою длинную костлявую руку украшенную желтыми ногтями необычайной длины, склонилъ свою голову на одинъ бокъ и дико заморгалъ своими карими глазами. М-ръ Пикквикъ заключилъ и рѣшилъ, что это весьма замѣчательная личность.

Мы надѣемся познакомить читателей съ личностью Джака Бембера въ слѣдующей главѣ.

Часть вторая

Глава XXI. Старикъ Джакъ Бемберъ садится на своего любимаго конька и разсказываетъ странные анекдоты

— Ага! — воскликнулъ старый джентльменъ, отрекомендованный читателю въ послѣдней главѣ нашего достовѣрнаго раппорта. — Ага! кто завелъ здѣсь рѣчь о подворьяхъ нашего квартала?

— Я, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ. — Я замѣтилъ вообще, что гостиницы въ этихъ мѣстахъ должны быть очень странны.

— Вы! — сказалъ старикъ презрительнымъ тономъ. — Что-жъ вы знаете, сэръ, о томъ времени, когда молодые люди запираются въ своихъ пустынныхъ кельяхъ и читаютъ, читаютъ и читаютъ, часъ за часомъ, ночь за ночью, до истощенія умственныхъ силъ, до затменія разсудка, въ мрачномъ лабиринтѣ полночныхъ занятій, до тѣхъ поръ, пока заря и утренній свѣтъ перестанутъ имѣть живительное вліяніе на ихъ здоровье, и они зачахнутъ жертвами чрезмѣрной любви къ наукѣ, подъ грудою старыхъ книгъ и накопившихся тетрадей? Что знаете вы о постепенной гибели подъ бременемъ тифа или чахотки, которую, въ другое время и при другихъ обстоятельствахъ жизни, испытывалъ въ этихъ же самыхъ комнатахъ жалкій человѣкъ, безумно промотавшій свѣжія силы юныхъ лѣтъ? A сколько несчастныхъ, думаете вы, отступило съ разбитымъ сердцемъ отъ дверей неумолимаго юриста, чтобы найти послѣднее убѣжище на днѣ Темзы или мрачный пріютъ за тюремными стѣнами? Да, сэръ, есть странныя жилища въ широкихъ захолустьяхъ британской столицы. Придайте, если можете, памяти и слова этимъ деревяннымъ панелямъ, и вы услышите изъ подъ каждой доски тысячи ужасныхъ повѣстей, тысячи романовъ изъ жизни — дѣйствительной жизни. Ничего не значатъ для меня всѣ ваши легенды съ ужасающими именами противъ одной истинной исторіи, взятой на удачу изъ воспоминаній этихъ старинныхъ перегородокъ.

Дрожащій голосъ старика и дикое выраженіе его лица совершенно сбили съ толку ученаго мужа, такъ что на этотъ разъ онъ не сдѣлалъ никакого замѣчанія въ отвѣтъ на его странныя рѣчи. Довольный произведеннымъ впечатлѣніемъ, старикъ Бемберъ улыбнулся, окинулъ собраніе торжествующимъ взглядомъ и продолжалъ такимъ образомъ.

"- Взгляните на нихъ съ другой, гораздо болѣе обыкновенной и не столько поэтической точки зрѣнія: что это за скромные пріюты для нуждающагося человѣка, который промоталъ свое богатство и, обманувъ ожиданія своихъ друзей, вступилъ на дорогу, гдѣ нѣтъ для него насущнаго куска хлѣба! Ожиданіе — надежда — неудачи — страхъ — бѣдность — нищета — отчаяніе, и потомъ — послѣдній конецъ въ бурныхъ волнахъ или въ грязномъ кабакѣ среди оборванныхъ негодяевъ: какая странная, дикая и вмѣстѣ разнообразная перспектива человѣческой жизни!"

Старикъ Бемберъ, оживленный предметомъ своей бесѣды, самодовольно потиралъ руками и, казалось, готовъ былъ ознакомить своихъ слушателей съ новыми болѣе интересными подробностями.