Замогильные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

— Самуэль! Самуэль!

Не получивъ ожидаемаго отвѣта, онъ сѣлъ въ своей телѣжкѣ и устремилъ остолбенѣлый взоръ на сотни окружавшихъ его лицъ.

Общій гвалтъ служилъ сигналомъ его пробужденія и, когда м-ръ Пикквикъ невольно спросилъ: "Что тутъ такое?" — толпа заревѣла громче и дружнѣе.

— Потѣха, ребята! — закричали сотни голосовъ.

— Гдѣ я? — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ.

— На скотномъ дворѣ,- отвѣчала толпа.

— Когда я сюда попалъ? Что я дѣлалъ? Откуда меня привезли?

— Больдвигь — кептенъ Больдвигъ, — былъ единственный отвѣтъ.

— Дайте мнѣ выйти, — кричалъ м-ръ Пикквикъ. — Пустите меня. Гдѣ мой слуга? Куда дѣвались мои товарищи?

— Ура! Ура!

И съ этимъ залпомъ восклицаній на несчастную голову м-ра Пикквика посыпались куски рѣпы, моркови, картофеля, яицъ и многіе другіе веселые подарки.

Какъ долго могла бы продолжаться эта сцена и какія терзанія претерпѣлъ бы м-ръ Пикквикь, — никто сказать не въ состояніи; но, къ великому его благополучію, среди улицы вдругъ остановилась джентльменская коляска, обратившая на себя вниманіе толпы. Изъ коляски мигомъ выскочили старикъ Уардль и м-ръ Самуэль Уэллеръ. Первый, съ быстротою мысли, подскочилъ къ президенту Пикквикскаго клуба и втащилъ его въ коляску, между тѣмъ какъ Самуэль Уэллеръ совершилъ побѣдоносную борьбу съ коренастымъ сторожемъ.

— Судью зовите! — кричали двѣнадцать голосовъ.

— Да, зовите его, чортъ васъ побери! — сказалъ Самуэль Уэллеръ, занимая свое мѣсто на козлахъ. — Скажите ему поклонъ отъ м-ра Уэллера и объявите, что я приколотилъ сторожа! Прибавьте, что завтра я возвращусь и задамъ ему новую потасовку, если онъ этой не удовольствуется. Ну, пріятель, поворачивайся! — сказалъ онъ кучеру.

— Надобно сдѣлать распоряженія для начатія процесса съ этимъ кептеномъ Больдвигомъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, когда коляска выѣхала изъ деревни. — Въ первый же день по пріѣздѣ въ Лондонъ подамъ на него жалобу.

— Но вѣдь мы охотились на чужой землѣ,- замѣтилъ м-ръ Уардль.

— Какая мнѣ нужда!.. a я все-таки подамъ просьбу.

— Нельзя.

— Отчего же? Непремѣнно подамъ, и лишь толь…

Но, взглянувъ на веселую физіономію Уардля, м-ръ Пикквикъ пріостановился и потомъ прибавилъ: — почему не подать?

— Потому, любезный другъ, что мы слишкомъ много выпили холоднаго пунша на чужой землѣ,- проговорилъ старикъ Уардль, заливаясь громкимъ смѣхомъ.

— Будь, что будетъ, — м-ръ Пикквикъ улыбнулся, улыбка превратилась въ смѣхъ, за смѣхомъ послѣдовалъ хохотъ, — и вдругъ вся компанія захохотала во все горло. Для возстановленія общаго веселья путешественники завернули по дорогѣ въ деревенскій трактиръ и заказали дюжину стакановъ пунша съ аракомъ и лимономъ, въ ознаменованіе блистательной побѣды м-ра Уэллера.

Глава XX Объясняющая знаменитую личность господъ Додсона и Фогга и веселыя забавы ихъ конторщиковъ, съ подробнымъ описаніемъ трогательнаго свиданія между мистеромъ Уэллеромъ и почтеннымъ его родителемъ, о которомъ уже давно не было ни слуха, ни духа

Въ одно прекрасное утро, на одномъ изъ отдаленныхъ концовъ Корнгилля, въ нижнемъ этажѣ грязнаго и закоптѣлаго зданія, засѣдали четыре клерка господъ Додсона и Фогга, знаменитыхъ стряпчихъ въ судѣ королевской скамьи и въ высшемъ судѣ. Небесный свѣтъ и яркое сіяніе солнца были столько же доступны для этихъ господъ, сколько для человѣка, посаженнаго среди бѣлаго дня на дно глубокаго колодца, откуда, однакожъ, онъ мотъ на досугѣ считать звѣзды и производить астрономическія. наблюденія, чего никакимъ способомъ не могли дѣлать конторщики господъ Додсона и Фоіта.

Конторой была грязная, темная, сырая и затхлая комната съ высокой деревянной перегородкой, скрывавшей клерковъ отъ наблюденія любопытныхъ взоровъ. Между множествомъ другихъ интересныхъ предметовъ постороннему зрителю бросались въ глаза два оборванныя кресла, гремучіе стѣнные часы, адресъ-календарь, вѣшалка для шинелей, гвозди для шляпъ и съ полдюжины полокъ, на которыхъ красовались огромныя связки пыльной бумаги, и нѣсколько разнокалиберныхъ бутылокъ съ чернилами. Сюда-то, по волѣ неумолимой судьбы, явились, наконецъ, м-ръ Пикквикъ и вѣрный его слуга. Это было въ пятницу поутру, на другой день послѣ событій, описанныхъ нами въ послѣдней главѣ.

М-ръ Пикквикъ и Самуэль Уэллеръ постучались въ стеклянную дверь.

— Кто тамъ? Войдите! — закричалъ голосъ изнутри.

М-ръ Пикквикъ и Самуэль Уэллеръ вошли.

— Дома ли, сэръ, господа Додсонъ и Фоггъ? спросилъ м-ръ Пикквикъ ласковымъ голосомъ, подвигаясь, со шляпою въ рукахъ, къ деревянной перегородкѣ.

— М-ра Додсона нѣтъ дома, a м-ръ Фогтъ занятъ своими дѣлами, — отвѣчалъ голосъ за перегородкой.

И въ то же время голова, которой принадлежалъ голосъ, украшенная перомъ за лѣвымъ ухомъ, взглянула черезъ перегородку на м-ра Пикквика.

Это была шершавая, ярко лоснящаяся, напомаженная голова съ волосами песочнаго цвѣта, раздѣленными на два неправильные полукруга. Лицо ея украшалось парой крошечныхъ глазъ и грязными воротниками туго-накрахмаленной рубашки.

— М-ра Додсона нѣтъ дома, a м-ръ Фогтъ занятъ своими дѣлами, — повторилъ человѣкъ, которому принадлежала напомаженная голова.

— Когда воротится м-ръ Додсонъ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.

— Не могу сказать.

— Скоро ли м-ръ Фоггъ покончитъ занятіе своими дѣлами?

— Не могу знать.

Затѣмъ напомаженный человѣкъ принялся съ великимъ глубокомысліемъ чинить свое перо, тогда какъ другой конторщикъ, продолжая готовить для себя въ двухъ стаканахъ содовую воду, бросалъ на него одобрительную улыбку.

— Я подожду, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

На это не послѣдовало никакого отвѣта. М-ръ Пикквикъ сѣлъ безъ приглашенія и началъ отъ бездѣлья прислушиваться къ бою стѣнныхъ часовъ и шумному разговору клерковъ.

— Весело было? — спросилъ одинъ изъ этихъ джентльменовъ въ сѣромъ фракѣ съ мѣдными пуговицами и широкихъ штанахъ чернильнаго цвѣта. Вопросъ былъ, очевидно, вызванъ продолжавшимся повѣствованіемъ о приключеніяхъ прошлой ночи.

— Демонски весело, — отвѣчалъ другой джентльменъ, разводившій соду. — Кутили напропалую.

— Томъ Кумминсъ былъ президентомъ, — сказалъ джентльменъ въ сѣромъ фракѣ. — Нализались всѣ. Я воротился домой въ половинѣ пятаго и былъ такъ пьянъ, что никакъ не могъ доискаться ключа въ своемъ карманѣ. Спасибо ужъ кухарка вышла навстрѣчу и отперла мою комнату, не то пришлось бы растянуться y порога. Желалъ бы я знать, что сказалъ бы на это старикъ Фоггъ? Вѣдь пришлось бы, я думаю, отваливать на попятный дворъ, еслибъ онъ пронюхалъ эту продѣлку.

Дружный хохотъ служилъ отвѣтомъ на это замѣчаніе юмористическаго свойства.

— У Фогга сегодня поутру была потѣха своего рода, когда Джакъ сортировалъ наверху бумаги, a вы уходили со двора, — сказалъ сѣрофрачный человѣкъ. — Фоггь, изволите видѣть, перечитывалъ здѣсь письма, полученныя съ послѣдней почтой, и вотъ вдругъ вламывается въ дверь этотъ голоштанникъ… какъ бишь его?… ну, тотъ, противъ котораго мы настрочили бумагу въ Кемберуэлль?

— Рамси, — сказалъ клеркъ, говорившій съ м-ръ Пикквикомъ.

— Ну, да, Рамси, вѣдь онъ обилъ y насъ пороги. — "Что скажете, сэръ?" — говоритъ Фоггъ, взглянувъ на него исподлобья, — вѣдь знаете, какъ онъ смотритъ. — "Деньги, что ли?" — Да, говоритъ Рамси, — принесъ деньги вамъ, сэръ, всѣ сполна. Долгъ мой: два фунта десять шиллинговъ, да протори, по вашимъ словамъ, стоятъ три фунта пять шиллинговъ: вотъ вамъ вся сумма, — продолжалъ онъ вынимая съ глубокимъ вздохомъ денежный свертокъ изъ своего кармана. Старикъ Фоггъ взглянулъ сперва на деньги, потомъ на Рамси, и потомъ кашлянулъ три раза: — вы знаете, какъ онъ кашляетъ. Ну, думаю себѣ,- быть тутъ чуду. — "Вы, полагаю, не знаете", — сказалъ онъ, — "что ужъ вѣдь подано ко взысканію противъ васъ, и это, естественнымъ образомъ, должно увеличить издержки". — Какъ это можно! — сказалъ Рамси, отскакивая назадъ, — срокъ только-что кончился вчера вечеромъ. — «Знаю», — сказалъ Фоггъ, — "бумагу мы отправили сегодня поутру. Джаксонъ вѣдь отнесъ ее въ судъ, м-ръ Виксъ?" — Разумѣется, я сказалъ, что отнесъ. — Старикъ Фоггъ кашлянулъ опять и взглянулъ на Рамси. — Боже мой, — сказалъ Рамси, — сколько трудовъ мнѣ стоило скопить эти деньги — и вотъ опять не впрокъ! — этакъ можно съ ума сойти. — ,Не сойдете", — сказалъ Фогтъ холоднымъ тономъ; — ступайте-ка лучше домой и зацѣпите еще малую толику". — Да гдѣ же бы я взялъ? Нѣтъ y меня ни пенни въ цѣломъ домѣ! — вскричалъ Рамси, ударивъ кулакомъ по столу. — "Послушайте, сэръ, вы пришли сюда, конечно, не затѣмъ, чтобъ дѣлать грубости y меня въ канцеляріи! "- сказалъ Фогтъ притворно сердитымъ тономъ. — Я вамъ не дѣлаю никакихъ грубостей, — сказалъ Рамси. — "Вы грубіянъ, сэръ", — сказалъ Фоітъ, — "извольте убираться вонъ и приходите въ канцелярію, когда научитесь вести себя какъ прилично порядочному джентльмену". Рамси пытался было еще что-то сказать, но Фоггъ не хотѣлъ больше слушать. Бѣдняга взялъ свои деньги и вышелъ изъ канцеляріи. Лишь только затворилась дверь, старикъ Фоггъ повернулся ко мнѣ съ веселой улыбкой и вынулъ бумагу изъ кармана. — "Вотъ вамъ, говоритъ, — наймите, извозчика и скачите въ палату, какъ можно скорѣе. Протори мы выручимъ сполна со включеніемъ законныхъ процентовъ: онъ человѣкъ степенный, съ огромной семьей, и зарабатываетъ около двадцати пяти шиллинговъ въ недѣлю. Мы повыжмемъ изъ него все, что можно, м-ръ Виксъ. Это будетъ истинно доброе, христіанское дѣло. Онъ человѣкъ бѣдный и сидитъ иной разъ безъ куска хлѣба со своей голодной семьей. Пусть для него этотъ случай послужитъ урокомъ — не входить опрометчиво иной разъ въ долги, когда трудно заплатить. Не такъ ли, м-ръ Виксъ?" И, уходя изъ комнаты, Фоггъ улыбался съ такимъ добродушнымъ видомъ, что весело было смотрѣть на него. Человѣкъ дѣловой, господа, — сказалъ Виксъ тономъ величайшаго удивленія, — заноза, провалъ его возьми!