Девушка, которая взрывала воздушные замки - Стиг Ларссон

– В общем, да, – ответил Эдклинт. – Я решил обратиться прямо к вам, поскольку деятельность такого рода противоречит конституции, но я не знаю цели заговора и не уверен, все ли я правильно понимаю. Возможно, сама деятельность легитимна и санкционирована правительством. В таком случае я рискую совершить действия, основанные на ошибочной или неверно понятой информации, и тем самым сорвать проводимую тайную операцию.

Премьер‑министр посмотрел на министра юстиции. Оба понимали, что Эдклинт подстраховывается.

– Я ни о чем подобном не слышал. Вам об этом что‑нибудь известно?

– Абсолютно ничего, – ответил министр юстиции. – Ни в одном из известных мне отчетов Службы государственной безопасности нет ничего, что бы на это указывало.

– Микаэль Блумквист считает, что это какая‑то фракция внутри СЭПО. Он называет ее «Клуб Залаченко».

– Я даже никогда не слышал о том, что Швеция приняла и содержала русского перебежчика такого масштаба… Значит, он перебежал во времена правительства Фельдина…

Эдклинт откашлялся.

– Буржуазное правительство передало бразды правления Улофу Пальме. Не секрет, что кое у кого из моих предшественников в ГПУ/Без сложилось о Пальме специфическое представление…

– Вы хотите сказать, что кто‑то забыл проинформировать социал‑демократическое правительство?

Эдклинт кивнул.

– Я хочу напомнить, что Фельдин занимал свою должность два срока. Оба раза правительство раскалывалось. Сперва Фельдина в семьдесят девятом году сменил Ула Ульстен, с правительством меньшинства. Потом правительство еще раз раскололось, когда его покинули умеренные, и Фельдин правил вместе с Народной партией. Можно предположить, что при этих передачах власти в Объединенной администрации министерств царил некоторый беспорядок. Не исключено даже, что о Залаченко знал такой узкий круг, что премьер‑министр Фельдин просто не располагал достаточной информацией и ему нечего было передавать Пальме.

– На ком же тогда лежит ответственность? – спросил премьер‑министр.

Все, кроме Моники Фигуэролы, помотали головами в знак неведения.

– Предполагаю, что это неизбежно просочится в СМИ, – сказал премьер‑министр.

– Микаэль Блумквист и «Миллениум» выступят с публикациями. Иными словами, мы вынуждены что‑то предпринять.

Эдклинт намеренно употребил слово «мы». Премьер‑министр кивнул – он понимал серьезность ситуации.

– Для начала я хочу поблагодарить вас за то, что вы пришли ко мне с этим делом с такой поспешностью. Обычно я по первому требованию людей не принимаю, но министр юстиции сказал, что вы – человек разумный и что наверняка произошло нечто экстраординарное, если вы просите о встрече не по обычным каналам.

Эдклинт немного перевел дух. Что бы ни случилось, гнев премьер‑министра на него не обрушится.

– Теперь нам надо просто решить, что с этим делать. У вас имеются какие‑нибудь предложения?

– Возможно, – уклончиво ответил Эдклинт.

Он замолчал так надолго, что Моника Фигуэрола кашлянула.

– Можно мне сказать?

– Пожалуйста, – ответил премьер‑министр.

– Если правительству об этой операции неизвестно, она незаконна. В таком случае ответственный за нее человек является преступником – то есть тот или те государственные служащие, которые превысили свои полномочия. Если мы получим подтверждение всем заявлениям Микаэля Блумквиста, значит, какая‑то группа сотрудников ГПУ/Без занимается уголовной деятельностью. Тогда проблема распадается на две части.

– Что вы имеете в виду?

– Во‑первых, надо ответить на вопрос, как такое стало возможным. Кто за это ответствен? Как внутри уважаемой полицейской организации мог возникнуть подобный заговор? Хочу напомнить, что сама работаю в ГПУ/Без и горжусь этим. Как это могло так долго продолжаться? Каким образом их деятельность удавалось скрывать и финансировать?

Премьер‑министр кивнул.

– На эту тему еще будут писаться книги, – продолжала Моника Фигуэрола. – Но ясно одно: должно осуществляться финансирование, и речь идет о нескольких миллионах крон ежегодно, по меньшей мере. Я просмотрела бюджет Службы государственной безопасности и не нашла там никакой статьи, которую можно приписать «Клубу Залаченко». Но, как вам известно, существуют кое‑какие скрытые фонды, информация о которых есть у начальника канцелярии и финансового директора, но недоступна мне.

Премьер‑министр мрачно кивнул. Почему СЭПО вечно так трудно управлять?

– Во‑вторых, требуется выяснить, кто в этом замешан. Или, точнее, каких людей следует арестовать.

Премьер‑министр выпятил губы.

– На мой взгляд, все эти вопросы зависят от того решения, которое вы в ближайшие минуты примете.

Торстен Эдклинт затаил дыхание. Если бы он мог ударить Монику Фигуэролу ногой по щиколотке, он бы это сделал. Она внезапно подорвала всю риторику, прямо заявив, что премьер‑министр несет личную ответственность. Эдклинт сам собирался подвести к этому выводу, только долгим, дипломатичным путем.

– Какое же решение, вы считаете, я должен принять? – поинтересовался премьер‑министр.

– С нашей стороны интерес у нас один. Я проработала в отделе охраны конституции три года и считаю, что данное дело имеет важнейшее значение для шведской демократии. В последние годы Служба государственной безопасности держалась в рамках конституции. Я, естественно, не хочу, чтобы скандал отразился на ГПУ/Без. Для нас важно подчеркнуть, что речь идет о преступной деятельности отдельных индивидов.

– Деятельность такого рода, разумеется, не санкционирована правительством, – сказал министр юстиции.

Моника Фигуэрола кивнула и на несколько секунд задумалась, а потом добавила:

– С вашей стороны, думаю, важно, чтобы скандал не отразился на правительстве, что произойдет, если правительство попытается скрыть эту историю.

– Правительство не имеет привычки скрывать преступную деятельность, – ответил министр юстиции.

– Да, но давайте гипотетически предположим, что правительство захочет это сделать. В таком случае разразится скандал невиданного масштаба.

– Продолжайте, – предложил премьер‑министр.

– В настоящее время ситуация усугубляется тем, что нам, в отделе охраны конституции, для расследования этой истории приходится заниматься сомнительной в правовом отношении деятельностью. Мы хотим, чтобы все было законно, с юридической и конституционной точки зрения.

– Мы все этого хотим, – заявил премьер‑министр.

– В таком случае я предлагаю, чтобы вы как премьер‑министр отдали распоряжение отделу охраны конституции как можно скорее распутать этот клубок. Дайте нам письменное поручение и наделите нас необходимыми полномочиями.

– Я не уверен, что ваше предложение законно, – усомнился министр юстиции.

– Нет, оно законно. Правительство наделено властью принимать далеко идущие меры в случае, если существует угроза изменения конституции нелегитимным образом. Если группа военных или полицейских начинает проводить самостоятельную внешнюю политику, то в стране де‑факто имеет место государственный переворот.

– Внешнюю политику? – спросил министр юстиции.

Премьер‑министр вдруг кивнул.

– Залаченко был перебежчиком из иностранной державы, – напомнила Моника Фигуэрола. – Информация, которую он сообщал, по сведениям Микаэля Блумквиста, передавалась зарубежным разведкам. Если это делалось без ведома правительства, значит, имел место государственный переворот.

– Ваша позиция мне понятна. – Премьер‑министр кивнул. – Теперь позвольте мне изложить мою.

Поднявшись, он прошелся вокруг стола и остановился перед Эдклинтом.

– У вас талантливая сотрудница. И к тому же она говорит без обиняков.

Эдклинт сглотнул и кивнул. Премьер‑министр обратился к министру юстиции.

– Позвоните госсекретарю и директору правового департамента. К завтрашнему утру мне нужен документ, дающий отделу охраны конституции экстраординарные полномочия для действий по данному делу. Отделу поручается определить степень справедливости обсужденных нами утверждений, собрать документацию о масштабах дела, а также установить, какие люди за него ответственны или в нем замешаны.

Эдклинт еще раз кивнул.

– Документ не должен содержать поручения проводить предварительное следствие – возможно, я ошибаюсь, но думаю, что назначать руководителя предварительного следствия в такой ситуации имеет право только генеральный прокурор. Однако я могу дать вам поручение провести собственное расследование с целью выяснения правды. Следовательно, вы готовите отчет правительственной комиссии. Это понятно?

– Да. Но я хотел бы подчеркнуть, что являюсь в прошлом прокурором.

– Хм. Мы попросим директора правового департамента разобраться и точно определить, как это должно выглядеть в формальном отношении. В любом случае вы несете за данное расследование персональную ответственность. Необходимых сотрудников подберете себе сами. Если вы обнаружите доказательства преступной деятельности, вам следует передать эту информацию генеральному прокурору, который уже будет принимать решение о возбуждении судебного преследования.