Тригон. Изгнанная (СИ) - Дэкаэн Ольга

Выбрав место посуши, она достаёт из сумки накидку Витилиго, чувствуя, как короткий мех ласкает пальцы и застилает ею грязный каменный пол. Долго уговаривать своего спутника не приходиться, и он тяжело валится на шкуры, оставляя ей лишь маленький свободный клочок у своих ног, но Тилия рада и этому. Ей пора было принять решение. Весь путь от места, где разбился Станум, до лабиринтов Клоаки капсульный шприц с зельем каннабиса жёг бедро, напоминая о себе всякий раз, когда Тилия смотрела на перекошенное болью лицо Кира. Она всё отчётливее понимала, что, если они хотят выбраться, ему нужна эта милитарийская отрава — единственное, что хоть на время поможет забыть про боль и наполнить тело силой. Но понимала она и то, что после первой же дозы яд поработит его сознание, подчинит своей воле.

Время от времени Кир бредит, мечась во сне и Тилия, больше не в силах смотреть на его мучения, принимает решение. Она при слабом свечении экрана призмы-сканера достаёт капсульный шприц, и больше не раздумывая, срывает пломбу и одним нажатием вводит милитарийское зелье под кожу изгнаннику, который лишь на секунду открывает затуманенные болью глаза, после чего она обессиленно сворачивается клубком у его ног, устало прикрывая веки.

Оставаться на одном месте долго нельзя и, когда приходит время идти дальше, Тилия будет Кира и помогает ему подняться. После непродолжительного отдыха и дозы каннабиса её спутник чувствует себя немногим лучше и следующие три десятка уступов уже может преодолеть без её помощи. И долгое время смысл из жизни состоит лишь в том, чтобы раз за разом выполнять одни и те же действия: преодоление отрезка в пятьдесят шагов, высокий уступ, снова шаги и снова уступ, и так до бесконечности, или пока один из них не сдастся.

Но это ещё полбеды. Такой омерзительно грязной она себя ещё никогда не чувствовала! Вся одежда, руки, лицо, даже волосы, которые она то и дело заправляет за уши, покрыты подсохшей коркой нечистот, что ручейками струятся у них под ногами, источая смрад. И только когда, они преодолевают очередной уступ, и в самом углу трёхмерного экрана появляется скопление зелёных точек, Тилию осеняет. Она, наконец, понимает, что это за место.

Они внутри канализационного стока!

Все эти каменные коридоры, своего рода тоннели, по которым стекают отходы жизнедеятельности Нового Вавилона. Сделав это открытие, она немного приободряется. Судя по обилию зелени на экране, ещё немного, и они окажутся в Пекле, а уж оттуда она придумает способ, как добраться до дома.

Она настолько глубоко уходит в себя, что чуть было, не пропускает начало охоты. На неё накатывает волна первобытного ужаса, когда Клоака вдруг начинает гудеть словно улей: шептуны, наконец, обнаружили пропажу и теперь им остаётся только ждать и то недолго. Кир тоже чувствует изменения вокруг, его расслабленное от милитарийской отравы тело напрягается, и он весь обращается в слух.

Пытаясь подавить нарастающую панику, Тилия бегло просматривает карту Клоаки, пытаясь отыскать безопасное место. Практически все коридоры, отображённые на призме-сканере, были сквозными и вели либо наверх, либо вглубь, но были и те, что заканчивались тупиками. И если они успеют туда прежде, чем объявятся обитатели лабиринта, возможно у них появиться шанс.

Знакомый шёпот раздаётся уже совсем близко, когда они добираются до приглянувшегося Тилии места. Спрятавшись в самый дальний угол, она помогает изгнаннику опуститься на каменный пол и, отключив призму, водружает на глаза тепловизор. Как раз вовремя: в проёме ядовито-розовой тенью мимо проскальзывает шептун. Затем ещё один, и ещё. И всякий раз, когда вдалеке возникает высвеченная фигура, она сильнее вжимается в стену, стараясь не дышать.

Охота длиться бесконечно долго. Пару раз возникает желание просто отшвырнуть подальше окуляры, чтобы не видеть мелькающие вдалеке розовые всплески, и всякий раз не замирать от страха, но Тилия понимает, что прибор милитарийцев единственное, что отделяет её от полной слепоты и мысленно благодарит дядю за такой бесценный подарок. Не прилети он тогда за ней, без сканера и тепловизора они не продвинулись бы дальше первого поворота.

Пытаясь отвлечься, она вспоминает разговор со Станумом и то чувство недосказанности, которое у неё возникло: «Что он тогда сказал? Что моё пребывание в Долине — это вынужденная мера? И что это должно значить?»

Но сколько Тилия не размышляет об этом, на ум ничего не идёт. С трудом вериться в то, что её с самого начала собирались вытащить из Ямы и наверху есть некто, кто затеял с ней эту игру на выживание. Тот, кто приказал карателям сбросить её в Долину, клеймить, а после передумал и отправил за ней милитарийцев. Тилия понимает одно — такая власть есть только у Совета.

Уже почти смирившись со своей участью стать новой жертвой шептунов, она вздрагивает, услышав вдалеке глухой удар, словно кто-то с силой захлопнул железную дверь. Миллион гипотез вихрем проносится в голове Тилии, пока она не отметает все, оставляя единственно-верную.

«Рону всё-таки удалось выбраться из лабиринта!» — с удивлением понимает она и в ту же секунду вокруг воцаряется мёртвая тишина, возвещая о том, что охота окончена.

Глава 23

— Думаешь, теперь они оставят нас в покое? — шёпотом спрашивает Тилия, опасливо выглядывая из-за угла и только удостоверившись, что вокруг всё спокойно и экран тепловизора снова светиться успокаивающе-зелёным, помогает Киру подняться.

— Скорее всего, они решили, что нам всем удалось выбраться, — доноситься до неё обманчиво-умиротворённый голос изгнанника, но его прерывистое дыхание вызывает тревогу. Милитарийская отрава всё же сделала свою работу, и на какое-то время Кир словно ожил, но эффект временный и скоро он снова начнёт чувствовать себя разбитым. А если ещё учесть то, что стоит только случайно коснуться его руки, Тилия понимает, что у него снова жар — дела обстоят совсем плохо.

Понимая, что времени у них в обрез, она достаёт сканер и сверяется по карте. Впереди очередной поворот, но перед тем, как продолжить путь, она должна кое-что сделать. Тилия уже в который раз достаёт маленький чёрный уголёк, ещё на землях пожирателей интуитивно засунутый в карман, и освобождает небольшой участок стены от паутины и плесени.

— Что это? — чуть слышно спрашивает Кир, наблюдая за её манипуляциями, тяжело привалившись плечом к стене.

— Спираль.

— Больше похоже на тотем Руки. Всё ещё надеешься, что она пойдёт за нами?

— Она обещала… — упрямо говорит Тилия, с сомнением поглядывая на свой промокший мешок. Чем ближе к Пеклу, тем чаще она задумывается над тем, а не избавиться ли ей от всех, скорее всего уже не нужных, вещей? В приоритете их жизни, а лишняя ноша только затрудняет движение и снижает и без того черепашью скорость.

Время от времени делая остановки, чтобы перевести дух и оставить Руке очередную подсказку, они медленно пробираются по тесным коридорам лабиринта, всё труднее преодолевая очередной высокий уступ. От неизменного вида унылого однообразия каменных тоннелей и постоянного журчания сточных вод под ногами, начинает казаться, что время замедлило свой бег, и она постепенно сходит с ума. Единственное, что не даёт впасть в отчаяние — это мысль, что когда-нибудь весь этот кошмар закончится, и она снова сможет увидеть солнце.

«А что потом? — утирая со лба пот, устало думает Тилия. Чем ближе она к дому, тем сильнее становиться страх быть отвергнутой. Даже у изгнанника в Пекле, наверное, есть семья. А что у неё? Одна лишь неопределённость и чувство вины в придачу. — Интересно, отцу уже сообщили, что Станум погиб?»

— Не жалеешь, что так вышло с твоим приятелем? — вторгается в её невесёлые мысли тихий голос Кира, когда они решают сделать очередной привал.

— Он сам выбрал свою участь, — морщится Тилия, не имея никакого желания обсуждать друга-предателя.

— Он же сказал, что у него не было выбора.

— Выбор есть всегда… — напряжённо отзывается Тилия, с силой вырубая ни в чём не повинную призму-сканер. Устроившись на небольшом клочке сухого камня, она с наслаждением вытягивает гудящие ноги. Слышно, как совсем рядом Кир следует её примеру. Сколько бы лет не прошло, она никогда не сможет забыть предательства Рона, а уж тем более простить его.