Тригон. Изгнанная (СИ) - Дэкаэн Ольга

Затаив дыхание, она наблюдает, как, высвеченная розовым фигура без одной конечности, бесшумно подкрадывается к, ничего не подозревающему, пожирателю, молниеносным движением сбивает его с ног и валит на землю. Ни единого звука не доноситься изо рта каннибала, оглушённого таким внезапным нападением. Доли секунды хватает Руке для того, чтобы взгромоздиться сверху и не церемонясь затолкать один конец своего подранного шарфа тому в рот. Её тяжёлый ботинок с силой опускается на растопыренные пальцы её пленника, от чего тот принимается что-то мычать сквозь тонкую ткань, хотя и недостаточно громко, чтобы его могли услышать в лагере. Его вторую руку она прижимает коленом к земле, после чего приставляет нож к горлу.

На то, чтобы обезвредить пожирателя у Руки уходит не больше пяти-шести секунд и при этом она даже не выглядит уставшей. За всё время, что Тилия провела в Долине, ей ещё не доводилось видеть однорукую в деле, не считая расправы над десятками Витилиго. Но то были животные! И теперь наблюдая за точными, молниеносными движениями гоминидки, Тилия начинает чувствовать себя совсем уж никчёмной.

Да она умеет плавать, знает, как быстро убить гоминида, если, конечно, у того под кожей вшита капсула с ядом или, как оказать первую помощь. Но у Руки был настоящий дар — и теперь Тилия уверенна в этом. Гоминидка видит в темноте! Наверное, этим Хранители награждают только тех, кто провёл достаточно времени в Пекле, испытав на себе все «прелести» той нелёгкой жизни.

— Похоже, нам нужен свет, — раздаётся вдалеке елейный голос гоминидки, и она удобнее устраивается верхом на пожирателе, от чего тот принимается мычать ещё натужнее.

— Даже не думай! — угрожающе рычит за спиной Тилии Рон, но та будто не слышит, сконцентрировав всё своё внимание на неподвижно-лежащем под ней теле.

— Мне нужно кое-что показать нашему новому знакомому, — не поднимая головы, почти ласково тянет Рука, от чего по телу Тилии бегут мурашки. — Бледная, свет!

Вспомнив о парафиновых спичках, Тилия торопливо достаёт из кармана маленький коробок и, подойдя ближе, опускается на колени так, чтобы оказаться между Рукой и освещённым лагерем. Если повезёт, каннибалы не заметят маленького пляшущего огонька вдалеке.

— Ти, не вздумай!

Но она уже не слушает. Стянув с головы прибор и отложив его в сторону, чиркает спичкой и сосредоточенное лицо Руки, также, как и лицо застывшего на земле каннибала с кляпом во рту озаряются жёлтым светом. Их пленник какое-то время удивлённо смотрит на мерцающий огонёк, но как только приставленное к его горлу остриё давит сильнее, пуская тонкую струйку крови, переводит затравленный взгляд на ту, что коршуном нависает над ним.

В первое мгновение ничего не происходит, но вдруг, при тусклом свете горящей спички, Тилия видит изменения в поведении пожирателя. Его глаза округляются, вот-вот готовые вылезти из орбит, изо рта вырывается мычание, а тело под сильными женскими ногами начинает биться в конвульсиях.

— Хватит, Бледная, — упавшим голосом говорит гоминидка, после чего едва слышно добавляет. — Туши свет.

То, что происходит дальше, кажется невероятным. Снова нацепив на глаза тепловизор Тилия наблюдает, как высвеченный розовым цветом силуэт, склоняется к и без того напуганному каннибалу.

— Значит, узнал! — тут же доносится до неё пугающий шёпот Руки. — У тебя, мразь, только один вариант. Рассказать мне, что случилось с моей сестрой или я начну с твоих кишок. Будешь умирать медленно и со всеми вытекающими.

Поведение гоминидки не поддаётся никакому объяснению. Видимо голову Тилии за день напекло так, что она не в силах понять, о чём говорит однорукая. Как каннибал, живущий на другом конце Долины, может знать Руку? Ещё более странным кажется реакция пленника — он просто в ужасе! Его тело мелко трясётся от страха, он начинает мычать надрывнее. Для Руки это словно сигнал. Не выпуская нож из единственной конечности, всё так же прижимая тело пожирателя к земле, она кончиком лезвия поддевает ткань своего шарфа и освобождает ему рот. И только, когда тот снова принимается мычать, Тилия понимает, в чём дело.

— Он немой!

— Да поняла я уже! — недовольно бурчит Рука, после чего что-то спрашивает того на языке Танов. Даже при слабом свете костра пожирателю, кажется, удаётся понять, в чём дело, и тут же следует пара ответных жестов, которые остаются для Тилии загадкой. А уже в следующее мгновение, в её частично прикрытое тепловизором лицо летят тёплые брызги крови и руки каннибала безвольно падают на землю.

— Ты чего? — ошарашено шепчет Тилия, наблюдая, как гоминидка тяжело поднимается на ноги, о правое бедро вытирая длинное лезвие своего охотничьего ножа. Что-то произошло, но прибор не способен передать всю гамму чувств на лице однорукой и только следующие слова открывают страшную правду.

— Он мне больше не нужен. Сестра мертва. Давай, Бледная, шевелись, нужно ещё добраться до барьера.

— Поздно, — тут же отзывается Рон, когда со стороны лагеря вдруг доносится пронзительный свист. — Нас заметили.

И вот уже они подгоняемые жуткими гортанными криками каннибалов, спешат к спасительному барьеру. Тилии сейчас и не вспомнить, когда ей в последний раз приходилось так быстро бегать. Этот марафон можно сравнить со спуском по той злополучной лестнице в Башне, когда каратели явились за ней. С той лишь разницей, что сейчас ей угрожает реальная опасность.

Только, когда расстояние между ними и каннибалами сокращается до минимума, Тилия с ужасом понимает, что ни она, ни Рука, предусмотрительно пропустив вперёд Рона с повисшем на его плече изгнанником, не успеют добраться до маячивших впереди ступеней. Пожирателей так много, что стоит только повернуть голову в их сторону, как экран тепровизора начинает пестрить ярко-розовыми пятнами. Но даже теперь, когда уже не способный самостоятельно передвигаться Кир только замедляет их, Рон продолжает тащить его на себе, время от времени бросая настороженный взгляд через плечо.

Когда первый преследователь настигает их, мчавшейся во весь опор Тилии, лишь чудом удаётся увернуться, и пожиратель, не сбавляя скорости, на полном ходу врезается в бегущую вслед за ней Руку. Оружие гоминидки выскальзывает из ладони и отлетает в сторону, когда два тела сплетаются в один яростный клубок. Запыхавшаяся Тилия не медля ни секунды, подбирает с земли длинный нож и, повернув обратно, что есть силы опускает его на голову каннибала. Острое лезвие входит почти до половины, застревая где-то на уровне рта. От неприятного хруста в желудке поднимается буря, но она приказывает себе не думать о том, что только что проломила череп живому существу. Торопливо помогает Руке выкарабкаться из-под обмякшего тела и вместе они снова спешат к входу в Клоаку.

— Чёртовы зубастые твари! — злобно рычит гоминидка, забирая из рук Тилии своё боевое оружие и готовясь к новому нападению, которое не заставляет себя долго ждать. И когда уже на Тилию набрасывается настигший их каннибал, метя ей в плечо пальцы с длинными ногтями, Рука на чеку. Она одним молниеносным движением по самую рукоять вгоняет клинок в грудь пожирателя, после чего ногой отпихивает в сторону уже безжизненное тело. — Давай, Бледная, осталось немного.

Но силы Тилии на исходе. Сердце бешено колотится в груди, дыхание сбилось, ноги не слушаются. Радует только одно, Рон с изгнанником, наконец, преодолели барьер. Через тепловизор она с облегчением видит, как её друг детства оставляет на ступенях держащегося за рёбра Кира, и, вынимая из-за пояса свой огромный тесак, спешит к ним на помощь, расчищая путь.

Следующие пара минут похожи на жуткий, кровавый кошмар. Камни — ещё одно оружие их преследователей, не считая зубов и длинных ногтей. И вот уже со всех сторон в них летят десятки снарядов. Один из них попадает Тилии в лицо, и она падает на колени, чувствуя, как висок взрывается дикой болью.

— Вставай, Бледная! — кричит Рука, помогая Тилии подняться и подставляя правое плечо. Когда их троица, наконец, протискивается сквозь решётку из кольев, останавливаясь у подножия каменной лестницы, сил хватает только на то, чтобы стянуть с головы тепловизор.