Когда осенние печали. Часть 3. - Эвелина Пиженко

— Он — член нашей семьи! — Изабелла в сердцах шлёпнула ладонью о прозрачную столешницу. — Ты за год так и не привык к этой мысли! Талик!.. ты мне не нравишься в последнее время.

— А мне не нравится твоя идея усыновить Ростислава. Слишком уж великовозрастный ребёнок.

— А зачем нам сопляк?! Ростислав — идеальный вариант. У него есть высшее образование… а у нас есть время, чтобы сделать из него солидного бизнесмена. Талик… — супруга демонстративно вздохнула и чуть смягчила тон. — Сколько можно повторять… Детей у нас нет… Рано или поздно мы уйдём… Я хочу уйти спокойно, зная, что моё дело — в надёжных руках. А Ростик… Он удивительно способный. За этот год он постиг то, чего другие не могут постичь и за десять лет.

— Ещё бы… с таким–то стимулом…

— Не язви. К тому же… — Изабелла неожиданно улыбнулась — в глазах мелькнула непривычно тёплая искорка, — Он может подарить нам внуков…

— У него есть родители.

— Не–е–ет… — Изабелла медленно покачала головой. — Это будут только наши с тобой внуки… Разве тебе этого не хочется?..

Виталий не мог не согласиться: Ростислав, действительно, уверенно шёл в гору и давно перерос статусы и ученика, и стажёра. За довольно короткий период он научился свободно разбираться в теории ведения крупного бизнеса. Молодому человеку нужно было отдать должное: он был умён, достаточно изворотлив, не страдал излишней сентиментальностью и имел свой, собственный кодекс чести, состоящий всего из одного пункта: интересы дела превыше всех остальных интересов и принципов. Главная черта характера самой Изабеллы Лозинской проявилась в нём на генетическом уровне.

Осознав величину своей удачи, Ростислав полностью подчинил свою волю и свободу «любимой» тётушке, которая к старости вдруг ощутила потребность иметь полноценную семью — с наличием наследника. В своё время Изабелла дистанцировалась от своей многочисленной родни, предпочитая не создавать прецедента делёжки заработанных ею средств. Но с возрастом её позиция изменилась. Наследник был просто необходим — в единственном числе.

Изабелла была уверена: Ростик вцепился в её идею всеми своими клешнями, и теперь воспринимает тётушкину корпорацию как свою собственную. А, значит, будет лезть из кожи вон, чтобы сохранить и преумножить…

…Заодно и одарит долгожданными внуками.

…Всё это было бы очень мило и похвально… если бы Ростик имел отношение к самому Виталию. Возможно, будь он его родным племянником, или — что ещё лучше — сыном, Виталий и сам бы воспринимал его способности с отцовским удовлетворением, не замечая никаких морально–этических недостатков. Но Ростислав не были ни сыном, ни племянником, и именно по этой причине в глазах Виталия все его деловые качества меркли, обнажая негативные черты.

Процесс отторжения был необратимым, и никакому «лечению» не поддавался.

— Ты меня слышишь?! — голос Изабеллы раздавался как из глухой бочки. Виталий и сам не заметил, как в глазах внезапно потемнело, тело бросило в жар. — Талик!.. Что с тобой?!

— Что–то нехорошо мне… — сделав глубокий вдох, Мясников медленно выдохнул и попробовал потереть виски — сознание немного прояснилось. — Бела, давай, потом… мне нужно лечь…

…Он не помнил, как оказался на диване в гостиной — судя по всему, подняться на второй этаж не смог, а донести его было некому, в квартире находились только женщины. Обморок был длительным — из забытья вывел голос приехавшего по вызову врача. Это был семейный врач, давно наблюдавший и Изабеллу, и Виталия. Посетовав, что Мясников не следует его рекомендациям и никак не решится на полное обследование, доктор купировал приступ инъекцией болеутоляющего средства и посоветовал немедленно ехать в одну из частных клиник.

Виталий и сам чувствовал, что его здоровье серьёзно подорвано, и что пора принимать меры. Возможно, он давно бы уже лёг на обследование, и без настойчивых рекомендаций доктора… Но присутствие Ростислава настораживало, особенно в последнее время. Изабеллу как подменили — всегда такая недоверчивая, не пускающая в свою жизнь посторонних, в том числе и родственников, она настолько привязалась к угодливому племяннику, что была готова отдать бразды правления ему хоть сегодня — во всяком случае, Виталию казалось именно так. Страх, что ему готовят замену, поселился в его душе сразу, как только он заметил, с каким настойчивым интересом этот молодой человек постигает все премудрости их дела.

Иногда Виталию казалось, что Ростислав роет землю копытом в ожидании своего часа… И этот час не за горами. А что, Изабелле уже шестьдесят пять… Через пять лет ей будет семьдесят — кто знает, как повернётся жизнь, и сможет ли она и дальше руководить холдингом. А что будет с ним?.. Оставит ли молодой преемник на посту своего ещё не престарелого, но уже не молодого дядюшку, учитывая тот фактор, что этот дядюшка вовсе не пылает к нему родственной любовью? Не приведёт ли Ростик свою — более молодую — команду?.. Слишком большие полномочия сулит ему Изабелла… И слишком малые права на самом деле имеет он — Виталий. Акции?.. Но кому, как не ему знать, что оставить ни с чем можно любого человека. Для этого есть вполне законные пути. Так поступила с ним в своё время Изабелла… Так и он поступил вскоре со своим бывшим партнёром — Олегом Дзюбой, в конце концов вынудив того сдать свои акции холдингу — правда, не бесплатно… Но ведь — сдал!..

…А позже… Не он ли сам — под руководством Лозинской — банкротил уже другие предприятия, подгребая их капитал под уже ставший своим холдинг?..

…Он отлично знает все эти схемы… как и то, что у него одна связующая нить — Изабелла… Но она подходит к серьёзному возрастному рубежу. Не станет её, не станет и его. Поэтому ему сейчас нельзя показывать свою слабость — болеть, лечиться… Он должен трудиться, бороться за своё существование.

Ведь здесь — весь смысл его жизни. Слишком велики были жертвы… Всё, что он положил к подножью пьедестала, давно развеяно ветром времени. Он не оставлял себе путей к отступлению.

— Ну, что, Виталий Иванович?.. — взгляд врача поверх очков был слишком серьёзным. — Едем в клинику? Дальше рисковать нельзя.

— Едем…

* * *

…Он ещё не помнил таких чёрных дней в своей жизни. Упавшая огромным, всё сокрушающим молотом новость придавила, отняла способность нормально дышать, есть, спать… Оказалось, что все прошлые проблемы — сущий пустяк по сравнению с тем, что случилось с ним сейчас… Вернее, случилось уже давно, но узнал он об этом слишком поздно.

«Главное — держитесь… — доктор медицинских наук, известный на всю страну онколог ободряюще кивнул резко побледневшему пациенту. — Диагноз — это ещё не приговор. Будем бороться».