Когда осенние печали. Часть 3. - Эвелина Пиженко

О судьбе Татьяны Виталий ничего не знал. Он иногда прилетал в свой родной город, но это были короткие, деловые визиты. Он даже не виделся с сыном — то ли не успевал, то ли просто не хотел. Он не знал никаких новостей из жизни бывшей жены, тёщи и шурина, лишь однажды, по случайно оброненной фразе Михаила догадался, что Таня снова живёт с Олегом. Но вот в каком качестве… Миша не сказал, а он не стал уточнять.

…Нет, что ни говори, а Таня его любила. Пожалуй, никто из женщин не любил его так, как она…

…У него было много женщин. И ни от кого из них не осталось детей… Его родной сын от Сандры умер, едва успев появиться на свет. Он видел его всего несколько минут — остывшее крошечное восковое тельце в крошечном гробике… Теперь ему казалось, что вместе с крышкой того гробика захлопнулись надежды и смысл всей его жизни…

Его бывшая секретарша Светлана… она тоже как–то «залетела». Но ребёнок был ей не нужен, а уж ему — и подавно.

Юля?.. Секретарша Олега?.. Та была готова родить ему дочь. Но он так и не узнал, что случилось с ребёнком, и как сама Юля оказалась в рядах жриц любви. Она оставляла письмо с координатами, но он его выбросил. Кто же хранит подобные письма от нелюбимых женщин?..

Других детей ему никто не предъявлял. Может, они и были, но сам он о них ничего не знал.

…Разматывая клубок своей памяти, Виталий мыслями уходил всё дальше и дальше… Вот уже и юность показалась на горизонте — весёлая, бесшабашная… Размытые временем картины становились всё ярче, чётче очерчивались контуры, среди которых всё яснее проявлялся образ девушки с синими–пресиними глазами… Аня! Анечка… как он мог забыть?! Впрочем, вспоминать особо было некогда… У него была совершенно другая жизнь, наполненная другими заботами и делами. Другой социальный статус. При таком статусе всё, что было раньше, остаётся за тонированной перегородкой, при чём, с той стороны, которую сам не видишь. Аня осталась там… в затемнённом «отсеке». Впрочем, как и все остальные.

Но Аня была беременна… тогда он был почти уверен, что — от него. Так что изменилось с тех пор?..

— Володя… — вызвав к себе начальника службы безопасности, Мясников жестом пригласил того присесть. — Нужно срочно разыскать одного человека и всё узнать о его детях. Сможешь?

— Нет ничего невозможного… — тот развёл руками. — Давайте данные, пробьём по базам.

— Тут загвоздка, Володя… — Виталий задумчиво потёр указательным пальцем подбородок. — Это — женщина. Наверняка я знаю только имя и девичью фамилию, предположительно — фамилию после замужества и возможный город проживания.

— Возраст? Место рождения — знаете?

— Да… Вот, я всё тут написал, — Мясников протянул листок бумаги. — Фамилия по мужу могла измениться… Отчества, к сожалению, не помню… А, может, и не знаю.

…Виталий, действительно, не знал отчества Анюты Свиридовой. Так же, как не знал наверняка её нынешней фамилии — могла ведь поменять и не раз. Не знал он ни места работы, ни адреса. Он мог обратиться с этим же вопросом к Михаилу — возможно, тот имел какую–то информацию, но почему–то постеснялся. База данных службы безопасности его корпорации не уступала базе данных интерпола, поэтому он выбрал именно этот вариант. Ему было уже всё равно, донесут ли Изабелле о его странных поисках… Главное было — найти Аню и всё узнать о её детях. Ему казалось, что хватит одного взгляда, чтобы понять — его это сын или дочь, или нет.

В ожидании результатов поиска он то и дело подетально вспоминал тот самый вечер в доме родителей Сандры… Тогда Олег всучил ему фотографию Анюты… он, кажется, называл имя её супруга… Сам Виталий был тогда слишком возбуждён, чтобы в подробностях запомнить всё, что выкрикивал Олег, но фамилия врезалась ему в память — Морозов…

«А это — жена Саши Морозова… Та самая Анечка, узнаёшь?!»

Он ещё показывал фото мужчины Мишке… говорил, что это — его родной отец… Впрочем, это сейчас неважно. Важно — найти Аню. И её старшего ребёнка…

…Уже под конец рабочего дня раздался звонок из службы безопасности.

— Виталий Иванович, есть результат!

— Давай ко мне!..

…Несколько минут, пока Володя поднимался к нему в кабинет, показались вечностью. Тот пришёл со своим планшетом — сначала Виталий не понял, зачем, но, когда на дисплее возникла увеличенная фотография уже не молодой, но всё ещё красивой женщины, тут же выхватил планшет из рук Владимира.

— Она?.. — по выражению лица шефа тот сразу догадался, что поиски увенчались успехом. — Фамилия распространённая, вариантов было очень много… но вот — самый подходящий по имеющимся данным.

— Она… — не сводя глаз с женского лица, Мясников медленно кивнул. Даже в таком возрасте черты Анюты почти не изменились.

— Морозова Анна Сергеевна… сорок девять лет. Живёт в том же городе, что вы указали. Это её страничка в сети… Работает директором лицея с углублённым изучением гуманитарных наук… Замужем, муж — Морозов…

— А дети?.. — Виталий нетерпеливо перебил собеседника. — Дети есть?..

— Один сын, Морозов Дмитрий Александрович… двадцать девять лет… музыкант.

— А подробнее?.. Мне нужны все подробности, фото!

— А это вы сами можете посмотреть… — Володя кивнул на лежащий перед Мясниковым ноутбук. — И даже послушать.

* * *

Весь остаток вечера Виталий не отрывался от монитора. Он с огромным трудом отсидел ужин, и был готов отказаться даже от массажа, но в последний момент передумал: его возбуждённое состояние не укрылось от Изабеллы, она несколько раз спрашивала его о причинах, но объясняться не хотелось. Нужно было успокоиться…

Лёжа под чуткими пальцами массажистки, он то и дело вызывал в памяти лицо парня — сына Анны, мысленно сравнивая его черты с собственными. Ему всё время казалось, что сходство — есть, и не терпелось снова оказаться перед монитором. Едва дождавшись окончания сеанса, он, вопреки рекомендациям, не лёг в постель, а уселся за компьютерный стол.

…Сомнений не было — это, действительно, был сын Анны. На это указывали и их связь в сети, и личное сходство. Виталий с удивлением обнаружил, что имя Дмитрия занесено в википедию — он с огромным интересом прочитал небольшую статью о молодом российском рок–музыканте, известном исполнителе, и с не меньшим удовлетворением прослушал несколько композиций. Ему, давнему поклоннику творчества Ричи Блэкмора, был абсолютно понятен и близок стиль, в котором работала группа Дмитрия Морозова… Мощная динамика и абсолютный мелодизм — вот две характеристики, которые он ценил больше всего на свете… вот за что он взахлёб слушал в молодости «Deep Purple», а затем — «Rainbow»… С годами музыка ушла на второй план… но вкусы не поменялись.