Когда осенние печали. Часть 3. - Эвелина Пиженко

Однажды, не выдержав, он решил поговорить с ней на повышенных тонах, дав понять, что он всё–таки мужчина, и ещё далеко не старый.

«Талик, угомонись… — Изабелла попыталась наморщить натянутое как тугой барабан лицо. — Ты же видишь, как я устаю. В конце концов, надо думать о делах. Будет время для отдыха — тогда и расслабимся. А пока — закажи себе массаж…»

Услышав совет, Виталий только усмехнулся. Массаж он принимал регулярно — в сауне, куда ездил с партнёрами по бизнесу. Там же приходилось изображать из себя довольного жизнью «верного» мужа, отказываясь от «девочек». Все знакомые уже привыкли к его табу, и делали вид что всё правильно. Однако, Виталий постоянно чувствовал свою ущербность — оставаться не удел, когда кругом полно самых изысканных жриц любви… Сам над собой смеялся, но табу не нарушал.

Сейчас же вдруг ужасно захотелось наплевать на все запреты, нарушить все обеты…

…Приглашению одного из новых приятелей слетать в Сибирь на охоту он вдруг обрадовался как никогда. И охотником–то не был, а вот тут — такая возможность вырваться из–под цепкого глаза Изабеллы… Скажи кому — засмеют, а вот ведь вляпался на всю оставшуюся жизнь. По счастливой случайности сама Изабелла засобиралась на заграничный курорт — в этот раз одна. Виталий даже не стал удивляться — почему, так был занят собственной поездкой и открывающейся перспективой оттянуться за всё время вынужденного монашества.

…Однако, «охота» и в этот раз не удалась… Вернее, удалась лишь основная часть — лось был подстрелен, баня готова. Когда, уединившись с одной из «банщиц» в уютной комнатке, Виталий уже лицезрел обнажённые женские прелести, он вдруг с ужасом для себя осознал, что самому ему лучше не обнажаться… и обёрнутая поверх бёдер махровая простыня — сейчас лучшее средство защиты от мужского позора…

Не помогли ни осязания, ни поцелуи — очередной провал был налицо. Видимо, привыкшая к подобным явлениям у вип–клиентов девушка взяла инициативу — буквально — в свои руки, и не только… Примерно через час, измучившийся больше своей партнёрши Мясников отправил, наконец, её восвояси… удовлетворившись лишь намятым до боли в кистях крепким женским молодым телом…

…Ему уже было всё равно — узнает ли о его несостоявшейся измене Изабелла… И, похоже, волноваться и впрямь не стоило. То ли она и вправду не узнала, то ли ей самой уже было наплевать, но эта «охота» никогда не обсуждалась супругами… Как и заграничный курорт.

Вскоре Изабелла и вовсе сняла с Виталия всякое наблюдение. В нём больше не было смысла… Судя по всему, Изабеллу совершенно не заботило, что супруг превратился в импотента. Она с головой была погружена в бизнес, при этом всё чаще и чаще заговаривая о том, что им нужен преемник. Вначале Виталий удивлённо слушал рассуждения супруги — он был ещё не стар, и, если не считать проблем физиологического характера, на здоровье не жаловался. Однако Изабелла нешуточно озаботилась мыслью — кому передать со временем дело всей её жизни. Она вдруг вспомнила о том, что у неё есть родственники, и, после долгих размышлений вслух остановила свой выбор на племяннике Ростиславе, сыне своего родного брата, живущего в другом городе.

«Выписанный» из провинции Ростислав оказался молодым, довольно неглупым и пронырливым человеком, недавно окончившим местный политех. Он ужасно обрадовался неожиданному вниманию тёти — «олигархини», и теперь с удовольствием исполнял роль любимого племянника. Ростик — как называла его сама Изабелла, приехал в Москву около года назад, и тётя поселила его в своей квартире — на первом этаже.

Первое время Виталий относился к новоиспечённому племяннику с долей иронии — мало ли, что взбрело в голову заскучавшей супруге?.. Пообщается, да и отправит Ростика назад, в провинцию, ну, или, в крайнем случае, даст ему должность в каком–нибудь филиале. Но его предположения оказались верными лишь отчасти: должность Ростик получил, но не в филиале, а в головном офисе, и должность немалую. Попытки Виталия вразумить супругу, ссылаясь на абсолютное отсутствие опыта и квалификации юного родственника, успеха не возымели.

«Вспомни себя! — в ироничном взгляде Изабеллы была скорее родственная любовь, чем здравый смысл. — Ты тоже понятия не имел, чем мы тут занимаемся, а — вот, глава такой корпорации!»

«Извини, но у меня был опыт работы, какие–то понятия, да и лет мне было побольше! — не ожидавший проявления такой легкомысленности от своей расчётливой в любых мелочах супруги Виталий зашёлся от возмущения. — Он — зелёный пацан!.. Ему с самых низов начинать надо, а ты сразу — в управление!..»

Споры не привели ни к чему: Изабелла настояла на своём, и Ростислав занял место в одном из ведущих отделов. К нему приставили работника, обучающего азам производства и управления, и это стоило фирме немалых денег. Но тётя ничего не жалела для своего племянника. Она совершенно отошла от Виталия как жена, но буквально требовала от него отцовских чувств к Ростиславу.

* * *

— Виталий Иванович!.. — заглянувшая в спальню горничная мило улыбалась. — Изабелла Юрьевна просила вас разбудить!

— Спасибо, Маша, я уже не сплю… — Виталий едва кивнул девушке и снова закрыл глаза.

— С днём рождения, Виталий Иванович!

Нехотя откинув одеяло, Мясников сел и свесил ноги с кровати, повернул голову к встроенному над изголовьем зеркалу. Его фигура заметно огрузнела, лицо приобрело округлость, но отнюдь не казалось румяным — напротив, по утрам теперь оно отличалось крайней бледностью — то ли от недосыпания, то ли от болезни.

Истинной болезни он не знал — ну, не от простатита же бледнеть… а чувство недосыпания стало уже привычным… Оно преследовало его не первый месяц. И не только боли были тому виной. Его общее состояние явно ухудшилось, он чувствовал это с каждым днём всё явственнее. И быстрая утомляемость, и разбитость, и удручённое настроение — все эти факторы появились как–то незаметно, и теперь овладели его организмом в полной мере, диктуя собственные правила.

— Талик!.. — звонок от Изабеллы раздался через несколько секунд. — Ну, где ты?! Мы тебя ждём в столовой!..

— Сейчас спущусь…

Отключившись, Виталий раздражённо бросил телефон на кровать. «Талик»… Это обращение, придуманное Изабеллой, буквально бесило. Появилось оно вместе с поселившимся у них племянником — «Ростик», «Талик»… казалось, что Изабелле ужасно нравится вот так называть своих мужчин, и вообще — нравится увеличение численности их семьи. Возможно, что виной тому был нереализованный материнский инстинкт; так или иначе, забота о племяннике теперь занимала её гораздо больше, чем все остальные домашние дела. Изабелла буквально упивалась ролью любящей тётки, совершенно не обращая внимания на реакцию супруга.