Частные лица. Биографии поэтов, рассказанные ими самими - Линор Горалик

ГОРАЛИК Вы очень много писали – прозу, сценарии, – кто это читал тогда?

СВАРОВСКИЙ Никто. Не, ну читала жена, знакомые.

ГОРАЛИК Но вы не отправляли тексты никуда?

СВАРОВСКИЙ Я отправлял другу – режиссеру. И он говорил: клево, клево, снимем. Да, но только я-то здесь, а он там. Я написал сценария три, наверное, тогда полнометражных.

ГОРАЛИК Про что?

СВАРОВСКИЙ Всегда что-то такое апокалиптическое, катастрофическое. Для примера? Один сценарий был про то – потом этот сценарий воплотился в реальности, только не в России, а на Балканах – про то, как молодой человек работал на радио ведущим, наступила война, и он там стал пулеметчиком. А он был большой меломан, его только музыка и интересовала. И он там все время музыку слушает, все время с плеером, и это всех очень раздражает. И эта сторона, на которой он воюет, она проигрывает. И их задача – удержать некий окраинный район, за которым аэропорт, чтобы максимальное количество войск и людей успело улететь. И он попадает случайно в свой дом. Многоэтажный дом, обычный советский такой, где он прожил жизнь с родителями, а потом с бывшей женой. И там его коллекция пластинок, все, что он бросил. И для него это потрясение, конечно. Например, они зачистку производят, поднимаются по лестнице, все напряжены, – и вдруг во время зачистки он достает ключ и просто открывает дверь. Ну, его напарник ужасно пугается. А он ходит по своей квартире, трогает вещи, а на следующий день встречает там свою бывшую жену. Этот фильм весь построен на популярной музыке, которую он слушает, которую он раньше по радио крутил. И вот встречает он свою бывшую жену. Она ему объясняет, что ей некуда пойти и что она пошла туда, где жила раньше. И у нее даже ключи были. Ей помочь некому. А тут хоть дом уцелел, и он близко к аэропорту. Ну, и у них начинается разбор прежних отношений. Он ее прячет от начальства. А параллельно они ставят огневые точки на крыше, параллельно отражают какие-то атаки. И он решает всех подбодрить. И устраивает им танцы на крыше. А в это время начинается бой. В конце все погибают. Ностальгический такой фильм. Оказалось, что всего через год Бахтиер Худойназаров снял свой чудесный фильм «Кош ба кош» – по сути, ровно про то же самое.

ГОРАЛИК Про учебу расскажете?

СВАРОВСКИЙ Я учил датский, естественно. Ну, датский язык никто учить не хотел. И датчан почему-то русские не любили. Как говорили местные эмигранты: хорошая страна Дания, если бы только здесь не было местного населения.

ГОРАЛИК То есть учеба вас не привлекала?

СВАРОВСКИЙ Я к тому моменту вообще не понимал, что меня привлекает, я совсем с ума сошел.

ГОРАЛИК Это вам было сколько лет?

СВАРОВСКИЙ Двадцать-двадцать один. Лагерь – это год и семь месяцев, или шесть. А остальные – некоторые по три года сидели. Но те совсем уже обезумели в основном. Либо уехали куда-нибудь в другую страну, либо совсем свихнулись. Кого-то выслали. Датский я учил, и на самом деле мне было интересно в каком-то смысле.

ГОРАЛИК А вы его знаете в результате?

СВАРОВСКИЙ Ну как знаю? У меня же практики нет. Например, кино я могу перевести. Я пытался, кстати, это делать в кризис за деньги, но тогда это было еще старое датское кино. Мерзость редкая. И я переключился на английские переводы, хоть за датский язык и больше платили. Это сейчас очень много хорошего датского кино, а тогда в каждом фильме обычно все друг друга изнасиловали, а потом разрезали ножами, удавили-удушили и накакали налицо. В датском кино насилие – это главная тема. Для них важна тема подавления человека человеком.

ГОРАЛИК Жизнь в маленьких сообществах.

СВАРОВСКИЙ Да, протестантизм такой жесткий.

ГОРАЛИК Вы планировали работать или вас устраивал модус, когда вы можете писать?

СВАРОВСКИЙ Нет, я совершенно стал деградировать. Когда я приехал в Копенгаген, у меня появилось какое-то общение. Ну, и я православным стал. Это было интересно и хорошо, потому что там не было никого, народу мало, и ты нужен, востребован.

ГОРАЛИК В смысле – вы выбрали приход?

СВАРОВСКИЙ Там был один приход.

ГОРАЛИК И вы участвовали в жизни прихода?

СВАРОВСКИЙ Да, потому что понятно, что если не ты, то никто другой ничего не сделает.

ГОРАЛИК Приход, наверное, был небось крошечный?

СВАРОВСКИЙ Церковь большая и торжественная, а прихожан постоянных десять-пятнадцать человек. В приходе учишься как-то с людьми общаться. Раньше же мне казалось, что есть вот какой-то рабочий класс, есть всякая богема, и между людьми – пропасть. Оказалось не так. Я научился с самыми разными людьми разговаривать по-человечески, понимать их. Уважение к людям появляется.

ГОРАЛИК Терпимость и снисхождение?

СВАРОВСКИЙ И, в общем, мне это понравилось.

ГОРАЛИК Приход давал это?

СВАРОВСКИЙ Конечно. Плюс когда ты задействован, когда ты кому-то нужен… Это здорово. Поскольку русские люди ведь такие, они же делать ничего не хотят, они же хотят, чтобы все за них сделали. Поэтому ты всегда при деле. Потом я подружился со священником. А отношения с женой, которая, кстати, тоже обратилась, окончательно расстроились. И я даже переехал жить в церковь, прожил там года полтора.

ГОРАЛИК В церковь буквально?

СВАРОВСКИЙ Ну, там были помещения жилые.

ГОРАЛИК При церкви?

СВАРОВСКИЙ Да, я жил там.

ГОРАЛИК А то я себе представила, что вы там спали на скамьях.

СВАРОВСКИЙ Нет, я спал в кровати. У меня был друг-священник, очень интересный человек. Он наполовину серб, наполовину венгр, немного русский, а по паспорту канадец.

ГОРАЛИК Он не был русским?

СВАРОВСКИЙ У него фамилия «фон Бирон», из Биронов. Но не из тех, из которых регент, а из тех, что в Малороссии жили. У них были имения в Крыму, дом в Киеве.

ГОРАЛИК Но он никогда не рос в России?

СВАРОВСКИЙ Нет, он из Белграда. Его мама венгерка, а папа наполовину серб, наполовину русский. Приход был русский – Русской православной церкви за границей (РПЦЗ). Но среди прихожан там были греки (у нас была греческая литургия), были сербы, естественно, что мне очень нравилось, потому что с сербами я дружил с удовольствием. Собственно, сербы и мой друг-священник научили меня готовить, например. Мне очень понравилось готовить. Что я делал еще в церкви? Ну, я там полы мыл, убирал, прислуживал в алтаре какое-то время.

ГОРАЛИК Вы готовите с большим удовольствием, я помню.

СВАРОВСКИЙ Здесь, конечно, Бирон сыграл роковую роль. Настоящий балканский мужчина должен готовить. Это у них очевидность. Если готовит женщина – это не важно. Ну, готовит, и ладно. Но если ты мужчина – должен обязательно уметь готовить. И я очень проникся этой мыслью, понял, что меня это как бы защищает. Потому что, когда я готовлю, я создаю свой мир, свою реальность и чувствую себя гораздо увереннее.

ГОРАЛИК Что он учил вас готовить?

СВАРОВСКИЙ Разную еду, поскольку он жил в разных странах – в частности, докторскую диссертацию он защищал в Италии, то он и итальянские блюда знал. И первое, что он научил меня готовить, – pasta pomodori  и pasta marinara.

ГОРАЛИК Большое дело, между прочим!

СВАРОВСКИЙ Ну да, особенно в те времена, когда ты советский мальчик и ты совершенно не представляешь, что такое вкусное в природе бывает и что так просто это сделать. Барашка мы с ним запекали. По барашку он вообще был большой специалист. Греческие бобы я научился готовить, и по сей день готовлю. Это безумно вкусная еда. Что еще делали?.. Кино мы с ним смотрели.

ГОРАЛИК Какое? Какое кино смотрят в Дании?

СВАРОВСКИЙ Ну, мы смотрели всякое модное кино, естественно. И не только с ним.

ГОРАЛИК Я имею в виду – какой страны кино? Голливуд?

СВАРОВСКИЙ Он любил Голливуд, потому что он был человеком скрытых гомосексуальных наклонностей, ему нравились такие сентиментально-гламурные дела. А я как раз не очень любил. Но он всякое изящное кино тоже смотрел. Датское кино я, конечно, смотрел, которое тогда нарождалось, фон Триера, которого никто не знал, а в Дании знали. И «Королевство» смотрели, конечно. Шикарная, кстати, вещь, думаю, лучшая вещь фон Триера.

ГОРАЛИК Что вы там читали все это время и откуда брали книги?

СВАРОВСКИЙ Мне привозили из России безумное количество книг. Я и сам возил. У меня библиотека была огромная, книг двести-триста. В основном это была церковная литература… ну и всякая другая.

ГОРАЛИК Вы уехали как раз в тот момент, когда в России стали появляться книги, которых никогда до этого не существовало.

СВАРОВСКИЙ Ну вот их и привозили. Плюс были американские книги. И при церкви была библиотека, она не идеальная была, конечно. Мы как раз каталогизировали библиотеку – массу трогательных вещей нашли там: мы находили, например, оставленные специально в книгах (представляете, люди прятали документы в книги в библиотеке) закладные, например. Датские банки выдавали кредиты под имения, которые под большевиками находились. Верили датские банки, что это ненадолго. Скажем, имение какое-то под Евпаторией человек заложил, причем получил значительную сумму денег под залог. Или еще какие-то письма находили: «Дорогая Лялечка, я в Галлиполи…» Фотографии. У меня даже какие-то фотографии есть, я их забрал себе. Все равно непонятно чьи.