Сильванские луны - Натанариэль Лиат

затем, с течением лет, и всю округу, ставшую непригодной для жизни… А соль медленно, но верно прибывала, отравляя воду, делая землю бесплодной, заставляя зверей и людей бросать обжитые места и искать счастья на чужбине. Десятилетия сплавлялись в века, века сменяли друг друга, и вот на месте некогда плодородных и привольных земель раскинулось соляное море… Нет, не так. Соляная пустыня.

И самым жутким было, что она и не думала останавливаться.

– Это правда, – подтвердил на этом месте один из оттийцев. – Картографы делают замеры каждые лет двадцать, соврать не дадут – ползёт!

– Да ладно, – хмыкнул кто-то другой, – когда доползёт ещё! Уж мы-то свой век доживём…

Тут он был прав – ни ныне живущим, ни их детям, пожалуй, нечего было бояться. Но вот лет через сто? Через двести? Если в легенде была хоть капля правды, рано или поздно соль должна была добраться до центральной Оттии. До главных земледельческих районов, до столицы… и дальше. Следующей на пути будет Сильвана, затем – и без того солёное море, но надолго ли оно её задержит?.. Лексий вообразил, как весь мир задыхается под мёртвой белой тяжестью, и у него мороз пробежал по спине.

Оставалось только напомнить себе: ты ведь с самого начала знал, что вас ждёт не увеселительная прогулка…

В тот момент Лексий не знал, что это ещё мягко сказано.

Если честно, у него до самого конца не укладывалось в голове, что пустыня, настоящая огромная гибельная пустыня, только с солью вместо песка, вообще может существовать. Что ж, он поверил, когда увидел. Они все поняли, на что подписались, только тогда, когда в последний раз пополнили запасы водой из ручья, которую и то пришлось опреснять волшебством, и наконец вступили в Соляную пустыню во всей её красе.

Что есть, то есть – она и впрямь была прекрасна, словно пейзаж с чистым, только-только выпавшим снегом; белые барханы сияли на солнце, совершенно нереальные и ни на что не похожие… Вот только любоваться всей этой роскошью что-то не тянуло. Здешним воздухом было трудно дышать, лошади и колёса вязли в соли, как в песке, соль слепила глаза, сушила кожу и трескающиеся губы, и, чёрт побери, соль везде была одинакова. Кое-где из неё торчали полупогребённые деревья, а то и останки древнего человеческого жилья, но легче не становилось – из всего отряда хоть как-то ориентироваться в соляном ландшафте мог только проводник.

Не то чтобы это так уж мешало, если вспомнить, что никто из них всё равно не знал, куда им надо.

Лексий слушал изо всех сил, тем же самым занимались и остальные сильване – не преуспел ни один. Через пару дней Элиас вслух высказал то, что давно уже знали все.

– Прячется! – зло выплюнул он. – Кроту понятно, что мы ничего не услышим, даже если это место окажется у нас перед носом! Про́пасть, прятаться мерзавец умеет…

Похоже, им не оставалось ничего иного, кроме как смириться с поражением и перейти к плану «Б» – то есть прочёсывать пустыню наугад. Если честно, затея была так себе. Но элиасов крот и тот бы догадался, что без Амалии, живой или мёртвой, в Урсуле их не ждут. Запасы экспедиции, конечно, были не бесконечными, но предполагалось, что в крайнем случае нужно будет вернуться, пополнить их – и продолжать. Уже к концу первой декады в просоленном кошмаре одна мысль об этом стала вызывать у Лексия что-то вроде ужаса.

Посовещавшись, они сообща решили, что логичнее всего будет искать в бывших деревнях: какие-нибудь из сохранившихся в них построек ещё могли оказатся пригодными для жилья – и содержания узников. Славно – так у них была хоть какая-то цель; день за днём бессмысленно преследуя горизонт, можно было свихнуться. Хотя, впрочем, вид заброшенных сёл душевному равновесию тоже не способствовал: от вида почерневших, покосившихся домов с провалившимися крышами, похожих на призраки, даже в немилосердно отчётливом дневном свете становилось не по себе. Зато какой-нибудь из них можно было разобрать на дрова – хоть какая-то польза, это было проще, чем рубить для костра торчащий из соляных барханов сухостой…

Наверное, потрудись Лексий считать дни, он ещё не успел бы сбиться со счёта, но он давно махнул на это рукой. На очередном закате сидя у костра, непутёвый маг не сказал бы наверняка, который это уже был вечер – он мог с точностью утверждать только, что он устал. Оттийцы до сих пор держались собранно, гордо и отчуждённо, но Лексий прекрасно слышал, что и им несладко. Было бы чему удивляться – соль, кажется, вытягивала из мира вокруг не только воду, но и силы…

Зигзагом, от одной до другой, они прошли четыре больших деревни и встретили по пути несколько отдельных дворов – пустых, как и всё вокруг. Ни следа человека… Вообще ничьего следа. Иногда Лексий, просто от безысходности, возобновлял попытки хоть что-то расслышать – тщетно. Еды и воды ещё хватало, но и конца у путешествия, как-никак, пока не предвиделось…

Сегодня Рад с вечера оставался в дозоре, и это было единственной причиной, почему Лексий не отправился отдыхать вместе со всеми. Оставшись у костра, он бездумно смотрел на них: на подчинённых Рада, завернувшихся в свои красновато-коричневые плащи, на Элиаса, лежащего на спине, закинув руку за голову – у него даже во сне не исчезала маленькая вертикальная складка между привыкших хмуриться бровей…

Рад, сидящий подле, проследил за его взглядом и заметил:

– Я помню этого парня. Вы с ним вместе учились, ведь так?

– Ага, – хмыкнул Лексий. – Мой якобы сводный братец, помнишь, я рассказывал? Пообещал, что поедет со мной, чтобы не оставлять нас наедине, а то я выдам тебе все сильванские секреты, – он усмехнулся. – Знаешь, если бы я значил для него хоть что-нибудь, подумал бы, что он просто к тебе ревнует…

– Сводный брат, говоришь? – повторил Рад и вдруг весело хмыкнул. – Знаешь, а ведь и правда – вы с ним чем-то похожи. Тёмные волосы, светлые глаза, даже ли́ца немного…

Они помолчали, и Лексий сказал:

– Он считает, что на его городе свет клином сошёлся. Что Оттии нужен один только Гелльс, а вся остальная Сильвана – то ли приятный бонус, то ли ненужный хлам…

Рад почему-то смотрел не на него, а на огонь, грызущий обломанные с мёртвого дерева ветки.

– Он прав, – спокойно проговорил он через какое-то время. – Оттия и так слишком большая. Нам не нужны просто земли – мы и свои-то не знаем, куда девать. Но Гелльс – это