Бульдожья хватка - Роберт Бейли

нужно готовить до начала процесса.

— Со всем уважением, ваша честь, этот документ мы получили только вчера и сделали все возможное для того, чтобы найти этих свидетелей. Позвольте нам…

— Я дал вам два часа. Этого вполне достаточно, — бросил Катлер. — Другие свидетели у вас есть, мистер Макмертри?

Вопрос повис в воздухе, зал суда наполнился тишиной, и Большой Кот уже был готов торжествовать победу. Если накладная принята не будет, дело переходит в заключительную стадию — речи сторон. Видя, как смущен бывший наставник, Тайлер испытал прилив гордости. «Ты провернул все свои трюки, Профессор, но меня голыми руками не возьмешь».

* * *

Уиллистоун тоже чуть не лопался от радости. Если Йода скажет, что свидетелей больше нет, Джек будет вознагражден за все свои действия. Устроил пожар. Договорился с Уилмой. Устранил Мула. Взял на испуг Фейт. Вчера вечером сыграл в «Фактор страха» с Уиллардом. Оно того стоило! Джек закрыл глаза — сейчас он услышит волшебные слова.

* * *

Том уже хотел сказать «нет», но замер на месте — тишину нарушил громкий стук дверей. Адвокаты истицы, как и все собравшиеся, обернулись ко входу в зал суда.

— Господи, — промолвил Рик.

В дверях стояли женщина и два подростка. Женщина была одета элегантно — черная блуза и кремовая юбка.

— Это она, — произнес Дрейк надтреснутым голосом и пошел женщине навстречу.

Том не стал спрашивать, кто «она». Он повернулся к судье:

— Ваша честь, сторона истицы вызывает миз Фейт Бальярд.

88

Когда двери сзади захлопнулись, Фейт остановилась. Она дрожала всем телом — от нервного напряжения, от усталости. После вчерашней дневной дремы она не спала. Они поужинали в «Маленькой Италии», после чего она не выдержала и прослушала все сообщения. Стало ясно, зачем звонил Джек. И она решилась. До конца жизни дрожать от страха перед Уиллистоуном она не будет. Ведь он — бандит. А с бандитом вести переговоры бесполезно, но от него и не отмахнешься просто так. Ему надо дать отпор. А для этого надо ехать в Хеншо. Но сначала — рассказать сыновьям всю правду.

Ничего труднее в ее жизни не было, но она справилась. Два часа Фейт мучилась, думала, как все преподнести, но в итоге рассказала младшему и Дэнни абсолютно все. Что их отец был геем, что изменял ей с другими мужчинами и, скорее всего, покончил жизнь самоубийством, потому что Уиллистоун пригрозил сделать его сексуальную ориентацию достоянием гласности. Шантажирует и мать, и этому надо положить конец.

Парни расплакались, но печаль младшего быстро обернулась гневом. Кажется, за пятнадцать минут он повзрослел лет на десять.

— Не позволю, чтобы кто-то угрожал мамочке, — сказал он и обнял ее крепко-крепко, как никогда в жизни.

И вот они здесь, в суде округа Хеншо. Вокруг сотни людей, которые смотрят на них во все глаза.

«Туда ли я попала? — мелькнуло в голове у Фейт. — Почему столько народу?»

Навстречу ей быстро шел молодой человек. Он с облегчением улыбался, и Фейт его узнала — он же приезжал к ней домой!

— Миз Бальярд, — сказал он и крепко пожал ей руку. — Огромное спасибо, что пришли.

— Извините, что не позвонила, — сказала она. — Мы и так еле успели.

— Не страшно, — успокоил ее Рик, переводя взгляд на мальчиков.

— Это мои сыновья, Бак-младший и Дэнни.

— Очень приятно. Я — Рик Дрейк.

Адвокат пожал руки ребятам.

— Вы готовы? — спросил он, поворачиваясь к Фейт.

— Прямо сейчас? — спросила она, и сердце ее подскочило.

— Да. Вы наш последний свидетель. — Он внимательно посмотрел на нее. — Готовы дать показания?

Фейт ответила, не раздумывая:

— Мы за этим и приехали.

* * *

Уиллистоун не мог поверить своим глазам. Он же отправил эту сучку в Нью-мать-его-Йорк! Какого дьявола она вернулась? За спиной Фейт стояли два подростка. Того, что моложе, Джек никогда не видел, другого сразу узнал. Бак Бальярд-младший. Джека передернуло. «Что сучка надумала?» Он поднялся, чтобы Фейт его заметила. Но она прошла вперед, глядя прямо. Как ее остановишь?

Неужели это происходит на самом деле?

* * *

Фейт смотрела перед собой; она шла, высоко подняв голову, сыновья — следом за ней. Она знала, что Джек где-то здесь, но с ним разберется позже. Когда подошла к первым рядам, двое мужчин поднялись и уступили свои места Дэнни и младшему. Потом высокий солидный мужчина жестом показал ей в сторону судейского стола, и Фейт шагнула вперед, увидев наконец судью.

— Поднимите правую руку, — велел судья, и Бальярд сделала это. — Клянетесь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, и да поможет вам Бог?

Женщина глубоко вздохнула:

— Клянусь.

* * *

— Миз Бальярд, — начал Том, заставляя себя не думать об острой боли. «Нет, старина, сойти с дистанции не имеешь права. Только не на финишной прямой». — Где вы работали второго сентября две тысячи девятого года?

Он посмотрел на присяжных, потом в тыльную часть зала, где рядом стояли Пауэлл и Боцифус, а перед ними сидели члены команды 1961 года. Это Эмброуз и Бо поднялись с мест, чтобы посадить сыновей Фейт. Том вытер лоб, встретился глазами с Хейнсом, опустил взгляд на Билли Нейборса. Еще один болевой импульс едва не заставил Тома опуститься на колени, но он устоял, взявшись рукой за стол.

— На заводе «Алтрон» в Таскалусе, штат Алабама, — сказала Фейт.

Том кивнул, откашлялся, превозмогая боль. Рука метнулась к коленям.

— Профессор Макмертри, вы нормально себя чувствуете? — спросил Катлер.

Профессор несколько раз мигнул, стараясь взять себя в руки. Ноги его дрожали — неужели он сейчас упадет в обморок? Кто-то взял его за запястье — из тумана выплыло лицо Рика.

— Профессор? Может быть, давайте я? — спросил тот, и слова прозвучали как-то искаженно, будто через лист бумаги.

Том чуть не кивнул. Чуть не сказал «да». Но, заставив глаза работать, он посмотрел на зал суда.

Когда он увидел Нейборса, по руке побежали мурашки.

Старый одноклубник, прекрасный защитник, поднялся. Как и Ли Рой, и вся остальная команда. Все они стояли, и Том услышал голос, словно обращенный прямо к нему, услышал слова из далекого прошлого: «Парни, в ваших жизнях наступит день, когда что-то пойдет не так. От вас уйдет жена, либо она умрет, у вас сгорит дом, вы лишитесь работы, у вас пропадет интерес к жизни. Когда такой день наступит, что будете делать? Поднимете лапки вверх?»

Том смигнул слезы боли — это с ним говорил Великий. Летом 1960 года, на тренировке. Жара такая, что выворачивало наизнанку, кого-то даже в