Танец для двоих - Виктория Клейтон

— Высморкайся хорошенько! — посоветовала я. — Я все равно собираюсь стирать его. Расскажи мне, что произошло. Опять Монтегю?

— Ты угадала. Я ношу его ребенка!

— О Тиффани! — На минуту я лишилась дара речи. — Ты уверена?

— Практически уверена. У меня задержка. Со мной это иногда происходит, но никогда еще не бывало так долго. Я не помню точной даты, поэтому в глубине души еще питаю надежду, что все станет на свои места. Я боюсь признаться себе, что на этот раз залетела. Моя грудь налилась и покалывает. Вчера утром меня жутко тошнило, сегодня утром все повторилось сначала. Мне постоянно хочется съесть чего-то соленого. За два дня я проглотила две банки маринованных огурчиков.

Я некоторое время безмолвно смотрела на Тиффани. Я думала о том, что чувствовала бы сама, оказавшись в подобных обстоятельствах. Почему Господь сделал рождение детей таким рискованным занятием? Физическое желание и зачатие не должны иметь ничего общего. Почему наказание за слабость, за минутную ошибку за любовь лежит исключительно на женщине? А если бы я забеременела от Пирса? Мы никогда не предохранялись. Несколько раз я пыталась поднять эту тему, но он постоянно отмахивался и говорил, что не стоит паниковать, дело не стоит и выеденного яйца. У меня шел мороз по коже, когда я думала о том, во что могла вляпаться. Конечно, в эту минуту мне следовало быть менее эгоистичной и больше думать о Тиффани. Это ведь не я, а Тиффани оказалась в критической ситуации.

— Тебе следует попасть на прием к врачу, чтобы во всем удостовериться. Тогда только мы будем думать, что делать.

— Я знаю только два выхода из сложившейся ситуации. Оба абсолютно неприемлемы. Мне остается лишь покончить с собой — это лучшее, что мне приходит на ум.

Тиффани подняла голову и обвела глазами комнату, словно искала подходящий инструмент для самоубийства. Она всегда была склонна к драматическим эффектам, но сегодня атмосфера реального отчаяния сгустилась над ней.

— Пожалуйста, дорогая, дорогая Тиффани, оставь эти мрачные мысли, перестань говорить о самоубийстве! У тебя нервный срыв. Постарайся успокоиться и подумай, что лучше для тебя и для ребенка. О Тиффани, представь — крохотный младенец, принадлежащий только тебе. Что на свете может с этим сравниться?

Я попыталась представить, каково это — иметь ребенка, каково это — держать крохотное существо на руках. Очевидно, ребенок похож чем-то на Жозефину, только не покрыт с ног до головы волосами. Я бы не могла удержаться и осыпала поцелуями его пухлое розовое тельце с утра до вечера.

— Но я не хочу растить ребенка одна. Ребенку нужна полноценная семья, не правда ли? Я не желаю быть незамужней матерью-одиночкой, живущей на пособие и проклинающей целый свет за свои невзгоды. Кроме того, я не хочу ребенка от I Монти. Я боюсь, что когда мальчик вырастет, то я буду целыми днями бегать за ним. Меня беспокоит то, что он станет волокитой, как его отец.

— У тебя может родиться девочка. У нее будут такие же прекрасные волосы, как у тебя.

— Женщины бывают слишком неравнодушны к мужчинам. Или не интересуются мужским полом вообще. О Господи, как я ненавижу мужчин! Самовлюбленные, бессердечные, помешанные на сексе ублюдки!

Сейчас был не самый подходящий момент, чтобы вступать в спор в защиту противоположного пола. Более всего в эту минуту Тиффани нуждалась в сочувствии. Следующие полчаса мы провели, обсуждая недостатки сильной половины человечества. Мы не жалели черных красок. Казалось, Тиффани наша беседа доставляла удовольствие. Постепенно моя подруга успокоилась. Мы допили бутылку шерри, которая стояла в шкафу.

— То, что меня постигло столь распространенное несчастье, только усугубляет мое положение. Я чувствую себя униженной. Мне почти двадцать девять лет, я должна была подумать о последствиях. Я всегда гордилась своей независимостью и способностью рассуждать здраво. Что случилось, как я могла попасть в капкан, словно безмозглая шестнадцатилетняя девчонка?

— Подумай о тех несчастных молодых служанках, которых соблазнили господа, а затем вышвырнули на улицу. Ты когда-нибудь читала «Эстер Уотерс» [48]? Это самая грустная на свете книга. А Гетти Сорель? Мы с Джайлсом обсуждали ее пару дней назад.

— Это как раз то, что я имею в виду, — довольно банальная ситуация.

— Конечно, но тебя с малышом никто не выбросит на улицу. Все друзья помогут тебе. Рождение ребенка вне брака больше не считается позором.

— Я почти уверена, что в глубинке ничего не изменилось. Рождение ребенка без мужа ложится несмываемым пятном на репутацию семейства.

Родители Тиффани, отец — подполковник в отставке и мать — миссис Ваттлс, жили в провинции.

— Да, я уверена, что поначалу они будут шокированы, но затем привыкнут к мысли, что у них появился внук или внучка. Когда твои родители увидят улыбающегося беззубого малютку, их сердца растают. Все будет хорошо.

— Счастливица, у тебя такой розовый взгляд на жизнь. Легче растопить чугунную чушку, чем сердце моей матушки. Она и так считает, что я унизила семью тем, что не вышла замуж за отпрыска баронского рода.

Я подумала о Джереми, но немедленно отогнала эту мысль.

— Придется поверить тебе на слово. О матерях я знаю так же много, как и о мужчинах, — практически ничего.

— Бедная Виола! — Тиффани положила свою горячую влажную руку поверх моей. — Ты, очевидно, была совсем юной, когда твоя мама умерла?

— На самом деле моя мама жива. Люди привыкли полагать, что она мертва, а я стараюсь не утверждать обратное. Рождение дочери не входило в ее планы. Но я никогда не чувствовала себя обездоленной, тетя Пусси стала для меня тем, о ком любой ребенок может только мечтать. Ты собираешься рассказать обо всем Монти?

— Не знаю. Не вижу в этом особого смысла. Он целиком поглощен предсвадебными хлопотами. Может, стоит попросить его заплатить за аборт?

— О дорогая! Это так ужасно. Думаешь, аборт является лучшим выходом?

— Хотела бы я знать, что лучше. Разве лучше появиться на свет при подобных обстоятельствах? Это должно стать настоящим адом, когда твоему рождению никто на свете не рад. Конечно, мой ребенок может стать новым Моцартом, Ньютоном или Диккенсом, но, честно говоря, меня сейчас больше волнует другое. Неужели уже поздно? Я не помню, сколько дней назад у меня были месячные.

Мы обменялись познаниями в такой деликатной области, как аборты. Нечего и говорить, мои знания были практически равны нулю. Затем мы обсудили моральный аспект проблемы. Мы не пришли к единому выводу. Часы на церкви на площади напротив пробили пять раз. Я вскочила со стула.