Широкий Дол - Филиппа Грегори

Я ласково сжала ее дрожащие пальцы.

– Хорошо. Я обещаю, что непременно с вами поеду. Но поеду исключительно ради вас, дорогая Селия.

Она вцепилась в мою руку, как утопающий в свисающую над водой ветку. Казалось, ее уносит течением, и я позволила ей держаться за меня, хотя чувствовала, что подобное преклонение может в итоге показаться мне утомительным. Однако же я прекрасно понимала, что таким образом обретаю великолепную возможность оказывать через Селию влияние на своего брата. Некоторое время мы сидели, крепко держась за руки, и молчали, но тут наше уединение было прервано внезапно появившимся из зарослей сводным братом Селии, четырнадцатилетним Джорджем, каким-то образом сумевшим нас отыскать.

– Добрый день, мисс Лейси, – сказал он, вспыхивая ярким румянцем. – Мама велела мне вас найти и передать вам, что миссис Лейси готова ехать домой.

И мы поспешили к дому. Селия, вся трепеща, летела впереди по заросшей сорняками тропинке, а мы с Джорджем чуть отстали. Он с изысканной куртуазностью предложил мне опереться о его руку и, желая завязать разговор – все-таки я была «очаровательной мисс Беатрис», поистине лакомым кусочком для женихов всего графства, – вдруг ляпнул:

– Ходят слухи о хлебных бунтах!

– Да? – откликнулась я с вежливым интересом. – И где же они происходят?

– В Портсмуте, по-моему. Во всяком случае, так мама говорила, – смутился он. – Говорят, толпа разгромила две пекарни, узнав, что хлеб там выпекают из смешанной муки. А во главе этой толпы был какой-то безногий цыган верхом на лошади. Уж это-то точно выдумки!

– Да, выдумки, – медленно повторила я, чувствуя, как меня охватывает леденящий ужас, причина которого мне и самой еще толком не ясна.

– Конечно, выдумки! Разве может рыцарь на коне возглавить толпу каких-то бедняков? – сказал Джордж с юношеской суровостью. – Так в следующий раз они придумают, что бунтовщиков и грабителей возглавлял парный экипаж!

– Когда это случилось? – резко прервала я его, ибо некое предчувствие уже запустило свои холодные когти мне в позвоночник.

– Не знаю, – растерялся Джордж. – По-моему, недели три назад. Теперь этих бунтовщиков, наверное, уже всех поймали. Но я вот еще о чем хотел вас спросить, мисс Лейси: вы будете танцевать у Селии на свадьбе?

Я постаралась ласково ему улыбнуться – он с таким откровенным восхищением смотрел на меня.

– Нет, Джордж, – сказала я. – Мне еще придется соблюдать траур. Но как только мне снова можно будет танцевать, то на первом же балу я будут танцевать только с вами.

Он покраснел до ушей и, храня торжественное молчание, помог мне подняться на крыльцо и повел в гостиную. Мама и леди Хейверинг вели задушевную беседу, но отнюдь не о хлебных бунтах в Портсмуте, так что в данный момент я никак не могла расспросить об этом подробнее. И в душе у меня осталась некая неясная тень и ощущение холодного озноба, который, как говорят крестьяне, свидетельствует о том, что кто-то прошел над твоей могилой. Мне не понравился этот разговор о каких-то разгневанных людях и безногом цыгане верхом на коне, возглавляющем эту толпу. Но пока что это были всего лишь неясные мне самой неприятные ощущения.

Сейчас для меня куда важнее было использовать предоставленный мне Богом шанс и отправиться в путешествие вместе с Гарри и Селией. Однако мудрый инстинкт все время заставлял меня откладывать разговор с Гарри о том, что его невеста сама попросила меня сопровождать их в свадебной поездке. Наконец я выбрала удобный момент, когда все мы втроем собрались за чаем. Мне хотелось убедиться, что Гарри не сможет отказать мне, будучи моим любовником, в том, что он, возможно, будет вынужден позволить мне как брат.

Я подчеркнула, что поехать меня просила именно Селия, но я сразу ей ответила, что без согласия мамы решиться на это не могу. Я очень внимательно следила за выражением лица Гарри: сперва он весь вспыхнул в предвкушении удовольствий, но затем его кратковременная радость сменилась куда более устойчивыми сомнениями. Здравомыслие вновь одержало над Гарри верх, и я испытала острый укол ревности и боли, поняв, что он к тому же предвкушает возможность наконец-то остаться с Селией наедине, причем далеко и от ее властной матери, и от его собственной мамочки, ухитряющейся вечно выставлять его в смешном свете своей удушающей любовью. Далеко даже от его сестры, столь желанной и столь загадочной.

– Это была бы потрясающая возможность для тебя, – сказала мама, глянув на Гарри и пытаясь догадаться, что предпочел бы он, ее драгоценный мальчик. – И это так похоже на Селию – думать о том, чтобы и тебе доставить удовольствие! Но, может быть, Гарри сочтет, что тебе нужно остаться здесь, пока сам он будет в отъезде? Ведь осенью на земле очень много работы – ваш папа всегда так говорил.

Она повернулась к Гарри, подготовив все для того, чтобы он просто обозначил свои желания, а мы тут же кинулись бы их исполнять. Все в этом доме делалось в соответствии с желаниями Гарри. И я, с трудом сдерживая нетерпение, сказала с легкой улыбкой:

– На самом деле Селия просто умоляла меня поехать. По-моему, она боится остаться в незнакомом городе одна, пока Гарри будет выискивать очередного фермера-экспериментатора. – Я смотрела Гарри прямо в глаза и знала, что он прочтет мое тайное послание. – Видишь ли, дорогой, она пока еще не настолько разделяет твои вкусы. Не то что я.

Я видела: он прекрасно понял, что я имела в виду. Мама с любопытством посмотрела сперва на него, потом на меня и мягко заметила:

– У Селии впереди еще много времени, так что она вполне успеет научиться разделять вкусы Гарри. Я уверена, она сделает все, что в ее силах, чтобы доставить ему удовольствие и сделать его счастливым.

– О да! – с готовностью подхватила я. – Я тоже не сомневаюсь, что Селия и нас всех сделает счастливыми. Она такая милая и добрая! И будет просто великолепной женой.

Гарри помрачнел при мысли о том, что ему всю жизнь придется жить с этой «великолепной женой», и я, заметив это, решила его утешить, сыграв на маминой невинности. Я встала из-за стола и подошла к нему. Мама сидела на дальнем конце стола, и оттуда все выглядело очень мило: ей наверняка казалось, что я просто упрашиваю брата взять меня с собой. На самом деле стоило мне подойти ближе, и сердце Гарри возбужденно забилось, а дыхание стало учащенным, ибо он почувствовал аромат моей теплой надушенной кожи. Я же, стоя к маме спиной, прижалась щекой к его щеке и сразу почувствовала, как он весь вспыхнул, увидев в вырезе платья мою соблазнительную грудь. Я снова выиграла сражение за счет непостоянства Гарри. Собственно, он погиб при первом же напоминании о том, какое наслаждение ждет его со мной. И мне больше не нужно было ни убеждать его, ни что-то ему доказывать.