Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— ★ —
Цветок жизни
В поселке Ковалеве, в том месте, где когда-то проходила Дорога жизни, в 1968 году вырос каменный цветок. Юным героям блокадного Ленинграда воздвигнут этот памятник. Его строили рабочие и дети — представители двух поколений пионеров — военного и нынешнего.
«Пусть всегда будет солнце!» — начертано на его лепестках. Вечно будет жить память о мужестве и отваге маленьких ленинградцев!
— ★ —
1944 год
…1 января. В 20 часов была елка для учащихся 7—10-х классов.
17–18 января. Проведен митинг, посвященный прорыву блокады. Не спали всю ночь…
27 января. Коллективно слушали приказ командующего Ленинградским фронтом о снятии блокады.
22–23 февраля. В 12 часов тревога. Девочки 3-го класса выступали с литмонтажем в госпитале…
(Из дневника пионерской дружины 105-й школы.)
Высокая награда
ЦК ВЛКСМ, Наркомпрос, Наркомзем и Наркомсовхозов подвели итоги Всесоюзного социалистического соревнования школ на лучшее участие в сельскохозяйственных работах летом 1943 года. Победителем в соревновании признан коллектив педагогов и учащихся 10-й школы Свердловского района Ленинграда.
Вчера во Дворце пионеров заместитель заведующего отделом школ и пионеров ЦК ВЛКСМ вручил коллективу школы переходящее Красное знамя ЦК ВЛКСМ, Наркомпроса, Наркомзема и Наркомсовхозов.
…За активное участие в летних работах коллективы учащихся и педагогов 239-й и 78-й школ награждены грамотами ЦК ВЛКСМ и Наркомпроса. Кроме того, ЦК ВЛКСМ и Наркомпрос наградили грамотами шесть сельскохозяйственных бригад 47-й, 52-й и 10-й школ, 30 учащихся и 11 педагогов.
(«Смена» № 28, 9 февраля 1944 г.)
А. Крестинский
Город невдалеке
От автора
Когда началась война и фашисты блокировали Ленинград, мы только-только перешли в пятый класс.
Те из нас, кто пережил первую блокадную зиму, весной пошли в школу.
Никогда не забуду тот день. Первый школьный. Он был объявлен всюду — на перекрестках, в подворотнях, на улицах — большими буквами.
У многих сегодняшних ребят о нас, тогдашних, такое представление: фашисты сыплют на город зажигательные бомбы, а мы эти бомбы тушим. Фашисты засылают в город шпионов, а мы этих шпионов ловим.
Все это было на самом деле — и бомбы и шпионы. Но далеко не каждому из нас довелось потушить бомбу или поймать вражеского лазутчика. Я честно скажу: мне, например, не довелось.
Хотя «шпионов» я ловил. Один раз мы задержали пожилого колхозника: он показался нам подозрительным — у всех спрашивал, как пройти на Дворцовую площадь… Другой раз задержали крупного инженера, — не понравились его роговые очки…
Но враг испытывал нас не только бомбежками и обстрелами. Он испытывал нас голодом и холодом. Испытывал наш характер и волю, нашу честность и дружбу, наше человеческое достоинство.
Эти испытания были не легче, а порой труднее.
Когда я писал, мне хотелось, чтобы сегодняшние ребята увидели нас такими, какими мы были в жизни: оборванными, голодными, потерявшими близких и в то же время неунывающими, хитроумными и отчаянными мальчишками осажденного города.
Здесь ничего не выдумано. Только имена и фамилии иногда изменены.
…Весной сорок второго нас собрали в одном из цехов швейной фабрики.
— Мы шьем одежду для фронта, — сказали нам, — а вы езжайте-ка выращивать овощи для рабочих.
Мы поехали. Это была настоящая, взрослая работа. До глубокой осени мы работали в подсобном хозяйстве. Одежонка была плохая. Многие поморозили руки, ноги.
А город был рядом, совсем невдалеке. Город, который и мы защищали.
Мы хотим домой
Днем наша станция как вымершая. Дома сгорели в начале войны. Уцелела только будка стрелочника и красуется вся в зеленых и желтых полосах, точно важный военный объект.
Днем — ни вагонов на станции, ни паровозов. Раскаленный песок, чахлые кустики да ветер, несущий пыль и аптечный запах сухой травы.
Теперь глубокая ночь, а станция живет. На пути состав. Вдоль состава движется узкий луч фонаря. То колесо вдруг выхватит из темноты, то борт платформы, то руку с ключом. Поскрипывает, постукивает…
На платформах чуть различимо высятся какие-то машины, накрытые брезентом. «Танки!» — шепчет Витька.
Потом эту бережную тишину теснит знакомый гул. Он приходит издалека, широкой волной катится по земле, земля вздрагивает под ногами. Мы переползаем полотно железной дороги — прямо под ближайшей платформой — и, скатившись с насыпи, бежим навстречу нарастающему гулу.
Неширокая полоса леса заслоняет залив. В просветах между деревьями вспыхивает, дрожит и гаснет розовый свет. Гул и грохот, как послушные псы, идут ему вслед.
Мы бежим через лес, спотыкаясь, падая, ориентируясь только по вспышкам света. Лес внезапно кончается. Под ногами глубокий влажный песок. Впереди залив.
Свет идет сюда с другого берега.
— Там Ленинград, — говорит Ванька.
Он стоит рядом со мной. Лицо его, освещенное холодными отблесками, совсем не Ванькино — чужое лицо.
— Бомбят, — говорит Ванька.
Я гляжу туда, куда глядит он. Гляжу, не отрываясь, за черную воду, из-за которой идет этот свет.
Я вижу зловещие вспышки, голубые перекрестья прожекторов, разноцветные пунктиры трассирующих снарядов. Свет слоится, приобретает фантастические очертания, над водой повисают золотистые чаши взрывов.
Город совсем рядом. Просто невдалеке. Словно кто-то вырезал его из черной бумаги и наклеил на серое небо по самой кромке воды. А теперь подносит к бумаге горящую спичку…
Я хочу увидеть Исаакий. Мне кажется, я вижу его купол. Я гадаю, справа или слева вспыхнул свет. В какой стороне наша улица и в какой — тети Сонина?..
Где они сейчас? Мама на дежурстве, а может, дома. В убежище она, конечно, не ходит теперь, когда осталась одна. Тетя Соня, наверно, уже спустилась вниз, — у нее маленькие Костя и Кира…
Вспышки света на другой стороне становятся реже. Реже бороздят небо голубые лучи. Гул и грохот обрываются, и наступает такая тишина, что я слышу свое и Ванькино дыхание.
— Кончилось, — говорит Ванька, — пошли.
Никто не спрашивает — куда. Все молчат. И я молчу.
Мы хотим домой, скорей домой. Мы хотим в город. Вот почему молчим.
Это было и раньше — гул, грохот, бомбы
- Рассказы о М. И. Калинине - Александр Федорович Шишов - Биографии и Мемуары / Детская образовательная литература
- Устные свидетельства жителей блокадного Ленинграда и их потомков - Елена Кэмпбелл - Биографии и Мемуары
- Мифы Великой Отечественной (сборник) - Мирослав Морозов - Биографии и Мемуары
- Города-крепости - Илья Мощанский - История
- Полководцы и военачальники Великой отечественной - А. Киселев (Составитель) - Биографии и Мемуары
- Воспоминания - Елеазар елетинский - Прочая документальная литература
- Первое российское плавание вокруг света - Иван Крузенштерн - Биографии и Мемуары
- Записки подростка военного времени - Дима Сидоров - О войне
- Когда дыхание растворяется в воздухе. Иногда судьбе все равно, что ты врач - Пол Каланити - Прочая документальная литература
- «Расскажите мне о своей жизни» - Виктория Календарова - Биографии и Мемуары