Притворись влюбленной - Бэт Риклз

где я могла выговориться так, чтобы меня не осуждали и не ругали, так что…

Джессика неожиданно ахнула.

– О боже. Так это ты? Это ты пишешь колонку «Годен, свайп, свободен»?

Беспокойство, неловкость и смущение – не только с моей стороны, но и со стороны всех остальных, – вдруг улетучиваются, и спецвыпуск танцевального шоу совершенно забыт: Джессика и Надин плюхаются рядом со мной на диван, Камилла устраивается на подлокотнике и глядит через плечо Надин. Мы вчетвером таращимся на экран телефона Джессики, и девочки с удовольствием перечитывают мои статьи.

– Ты и правда думаешь, что мы отнимаем у тебя слишком много времени?

– Вроде того. Вы всегда уверены, что я не занята, и никогда не уточняете, так ли это. Но это отчасти и мое упущение: я поняла, что не умею выстраивать личные границы. Я злилась на то, что для вас наличие парня – единственная уважительная причина, по которой я не могу чего-то сделать. Но на самом деле это я не научилась говорить «нет, я занята». Так что я тоже виновата.

– И ты правда пришла на день рождения пса, считая, что это детский праздник, а пес – это ребенок?

– Ага.

– И ты съела собачье печенье?

– Это был капкейк. Но да, съела.

– И ты действительно переспала с шафером на свадьбе? С тем, который добавил тебя в LinkedIn? Чья была свадьба? Как он выглядел?

– Это была вечеринка по случаю помолвки Лены. Нет, не переспала. Я это выдумала.

Они листают статьи дальше.

– А в июне ты написала, что позвала с собой на свадьбу парня, с которым познакомилась в Hookd. Это же Гарри! Ты говорила о мгновенной искре между вами! И что он, возможно, тот, кого ты так ждала, Соф!

Я лишь пожимаю плечами.

– Хорошая вышла статья.

Дойдя до колонки, написанной после девичника, Джессика морщит нос:

– Ты что, и правда переспала с тем парнем, который вел мастер-класс по коктейлям? Мы бы точно заметили.

– Конечно, нет.

Надин выхватывает у сестры телефон и прокручивает уже прочитанные статьи. То, что сестры и Камилла допрашивают меня, что в этих гнусных и приукрашенных подробностях моей личной (и, хуже того, сексуальной) жизни правда, а что выдумка, само по себе пытка, но именно статьи, где я рассуждаю о том, что социальная жизнь строится исключительно вокруг пар, или об идее, что надо «строить отношения», вызывают у меня чувство неловкости.

– Даже не верится, что это твоя колонка, – восхищается Джессика. Она ничуть не злится и не расстраивается из-за того, что я назвала ее девичник «поминками по свободной жизни». Она в полном восторге. Как будто только что встретила свою любимую знаменитость. Или как будто я объявила, что умею превращаться в единорога, когда захочу. – Все ее просто обожают! Она потрясающая. И ты ничего нам не сказала! Это невероятно! Как ты могла хранить это в тайне?

– Она достаточно долго водила нас за нос с этим своим парнем. – Папа, перестав делать вид, что он нас не слушает, подает голос из другого конца комнаты. – Так что на твоем месте я бы не очень-то удивлялся, Джесс.

Все смеются, а папа закатывает глаза. У него почти умиленное выражение лица, и я понимаю – он не сердится. Никто не сердится. Мне кажется, все скорее расстраиваются из-за того, что мне пришлось пойти на такие крайние меры, и чувствуют себя виноватыми, что подтолкнули меня к этому. Ну, во всяком случае, стали одной из причин.

Что же касается моей анонимной колонки… она произвела на них впечатление полностью противоположное тому, которого я боялась. Они перечитывают все мои статьи с откровенным восхищением: ведь если даже нелепая история с фейковым бойфрендом – правда, то правдой может оказаться что угодно. Кто знает, что из написанного приукрашено, а что – нет? Дэвид явно под впечатлением, а папа просто говорит мне:

– И почему ты так беспокоилась из-за работы, глупышка? У тебя собственная колонка. Черт возьми, это что-то да значит, правда?

– Скажи честно, – снова обращается ко мне Джессика. – Никто не знал? Вообще никто?

– Коллеги знают, конечно. Дункан, например. Гарри я тоже обо всем рассказала сама. Не хотелось, чтобы он наткнулся на мою статью о нем после твоей свадьбы и решил, что я от него без ума да и вообще слегка того. И еще Шивон знает.

– Кто? – спрашивает Надин, а Джессика таращится на меня со смесью гнева и возмущения.

– Она сама меня вычислила. Это все из-за заголовка статьи… На девичнике я сказала ей то же самое и совсем об этом забыла. На свадьбе я взяла с нее обещание молчать. С тех пор она пытается уговорить меня все вам рассказать – и про Гарри, и про остальное.

– Не знала, что вы дружите.

Я пожимаю плечами. Я тоже не знала, но теперь, когда Джессика об этом заговорила, мне кажется, что да. Мы время от времени обмениваемся сообщениями, пересылаем друг другу смешные или интересные видео и статьи… Так же начиналась наша дружба с Фрэнки.

Джессика на мгновение задумывается, и я боюсь: вдруг она досадует из-за моей очередной тайны? Вдруг она считает, что я краду у нее подругу? Но она берет меня за руку и говорит:

– А ты можешь нам проспойлерить свою следующую колонку?

Я не могу удержаться от смеха. Камилла выхватывает у Надин телефон, чтобы получше рассмотреть, и щурится, пытаясь разобрать буквы на экране. Джессика легонько меня шлепает, вопит, что она серьезно, да и вообще сейчас Рождество, время исполнения желаний, я должна дать ей почитать черновик. Надин хихикает над отрывком из статьи про вечеринку в честь дня рождения собаки, который вслух зачитывает Камилла, и я падаю обратно на диван рядом с сестрами. Они прижимаются ко мне, и мы покатываемся со смеху.

Никакое это не дно, думаю я. Не может быть. И не потому, что мне не устроили головомойку, которой я так боялась, а потому, что расставание – это возможность высказать все, что ты так долго скрывал от себя же, возможность признать свои ошибки. Я ведь хотела расстаться с прежней Софи, верно? Разве есть лучший способ начать новую жизнь?

Да даже если и дно… Пусть так. Я готова снова подняться на поверхность.

КАНУН

НОВОГО ГОДА

Глава 39

– Может, тебе подать заявку на то шоу… как его… ну, где людям подбирают пару? – спрашивает Лена, пытаясь разлить остатки розового вина поровну. Закончив, она плюхается на диван между мной и Талли. – Вдруг для тебя найдется кто-нибудь подходящий!

– Жаль, что ты вот так на себя забила, – сокрушается Талли.

– Я не забила! Просто…

– Сосредоточилась на себе? Ходишь на свидания с собой? Собираешься варить варенье? – Лена кидает на Талли такой снисходительный взгляд, что я хихикаю.

Талли обиженно морщит носик:

– Я думала, вам понравилось мое абрикосовое варенье!

(Талли решила хоть чем-то занять освободившееся от Сэма время и теперь ходит на курсы по приготовлению варенья. Мы с Леной всячески заверяем ее, что ее варенье нам понравилось.)

Я отвечаю:

– Вроде того. Нет, не в смысле варенья – без обид, Талли, – а в смысле «сосредоточиться на себе». Я так устала таскаться на свидания только ради свиданий. Если и пойду, то разве что из-за парня, который покажется мне перспективным в плане отношений, а не из-за надежды на то, что он более или менее ничего и что я смогу заставить себя его полюбить. Понимаете, о чем я?

Судя по их ничего не выражающим лицам – нет, не понимают.

Но они мои лучшие подруги, поэтому старательно растягивают губы и, согласно кивая, твердят наперебой:

– Конечно!

– Да-да!

– Ты молодец, Соф, это здорово!

– Ты слишком хороша для них!

– Отличная идея!

Я пытаюсь улыбнуться в ответ, но почему-то у меня не получается, а во рту вдруг становится сухо. Я делаю большой глоток вина – в основном для того, чтобы еще немного оттянуть неизбежное.

Сегодня канун Нового года, время обеда, и я не могу больше откладывать задуманное. В последнее время нам нечасто удаются спонтанные встречи – только ради Талли и ее разбитого сердца, потому что ей очень нужна наша поддержка, – но, когда я сказала, что хочу поговорить об очень важных вещах, Талли пришла ко мне с огромной коробкой шоколадных конфет, а Лена принесла две бутылки вина, заявив, что сегодня ей нужно начать пораньше, чтобы прямо с первого числа вписаться в январский безалкогольный челлендж.

Я начинаю исповедь с самого простого: рассказываю девочкам всю правду о наших с Гарри отношениях. Они находят историю настолько забавной, что даже не сердятся на меня