Притворись влюбленной - Бэт Риклз

экране герой Алана Рикмана пытается купить украшение в подарок своей любовнице.

Я могла бы ему возразить – слишком уж хорошо я помню, сколько усилий мне требовалось до недавнего времени, чтобы сходить одной в кафе, – но, снова окинув взглядом его квартиру, понимаю, насколько она безлика и скудно обставлена. Несколько книг, какие-то фотографии – но он даже не развешивал украшения к празднику, хотя живет здесь почти год. Одинокая нитка мишуры на телевизоре навевает тоску еще сильнее, чем если бы ее вообще не было. Моя метровая елочка с дешевой блестящей звездой на макушке и коллекция плюшевых оленей тоже не фонтан, но по сравнению с обиталищем Гарри у меня дома просто витрина роскошного лондонского универмага.

И я думаю, что он, наверное, прав.

Мне всегда казалось, что одиночество нас с ним роднит, что мы на одной волне, – но теперь я не уверена. Я и раньше считала, что все равно никогда не пойму, почему он думает так-то или с чего он вообще взял то-то, но впервые чувствую, что наша разница в мировосприятии – это важно.

До меня вдруг доходит, что, возможно, если я хочу расстаться со своей прежней жизнью, мне надо включить в это понятие и наши псевдоотношения с Гарри. Он отчаянно тоскует по жизни, которую я даже представить себе не могу: мне никак не удается мысленно вписать себя в идеальный, как с картинки, брак – с двумя, а то и с четырьмя детьми, как мечтает Гарри. Речь не о браке именно с ним, а вообще с кем бы то ни было. У меня начинается нервная почесуха и сердце останавливается. Нет, я не утверждаю, что совершенно точно не хочу такой судьбы, – просто не знаю, хочу ли я. Гарри всегда говорил, что между нами все не всерьез, и я понимаю, что нам ничего не светит, но я не могу не думать о том, что происходящее между нами… Нам хорошо вместе, нам нравится проводить время друг с другом – но я прекрасно понимаю, что такие отношения не назовешь здоровыми.

Мы просто помогаем друг другу замазывать трещины – и в моей жизни, и в его. Мы притворяемся, что никаких трещин нет, вместо того чтобы разобраться со своими проблемами.

Я ничего ему не отвечаю – просто не знаю, что ответить. У нас есть планы на рождественские праздники, и я не могу сделать Гарри больно, когда он так во мне нуждается. Когда он смотрит на меня с улыбкой, я улыбаюсь ему в ответ. Я уютно устраиваюсь у него под боком, мы вместе досматриваем кино. А потом я заказываю такси и еду домой, не оставшись у него на ночь.

Впервые с тех пор, как мы с Гарри познакомились, я понимаю, что мне не грозит опасность в него влюбиться.

Глава 37

Декабрь какой-то слишком насыщенный. Я не строю планы – они строят меня: мы с Талли собираемся посмотреть приторную романтическую комедию на Netflix, мне надо пройтись по магазинам в поисках подарков, провести несколько вечеров с Гарри, завернуть подарки в красивую упаковку… чтобы обнаружить, что после работы снова придется побегать за подарками, которые я забыла купить. В ближайший уик-энд я еду к бабушке с дедушкой, чтобы повидаться с ними перед Рождеством: сам праздник я проведу с папой, Камиллой и сводными сестрами.

Да и Надин не позволит нам пропустить первое Рождество малыша Финли.

Тети Доун и Джанин надеются провести праздник в тишине, но Лора и мои бабушка с дедушкой все равно приедут к ним в гости – по той же причине: это первое Рождество в жизни Поппи. А мама в этом году опять куда-то улетает на праздники.

Двадцать четвертого декабря мне приходит письмо от человека, имя которого мне сначала ни о чем не говорит.

Гарет.

Не говорит – пока я не открываю само письмо.

Боже, это же тот самый Гарет. Гарет-похититель-Рождества, парень, с которым я встречалась в прошлом году и который бросил меня в канун праздника, хотя я думала, что иду на свидание, чтобы обменяться подарками.

«Привет, Софи. Надеюсь, у тебя все хорошо. Прости за беспокойство, но мне нужно снять груз с души. За последний год я сильно вырос в личностном плане, и сегодня мне вдруг вспомнилось, как закончились наши отношения. Знаю, что ты очень расстроилась, и, поверь, я не хотел разбивать тебе сердце. Мне следовало вовремя понять, что твои чувства ко мне были сильнее, чем мои к тебе, – ведь я думал, что у нас с тобой ничего серьезного. Это я виноват. Я должен был проявить деликатность и не расставаться с тобой прямо перед праздником. Надеюсь, ты меня простишь. Сейчас ведь самое время подвести итоги, правда? Желаю тебе всех благ, Гарет.

P.S. Я встречаюсь с замечательной женщиной, так что пишу тебе не для того, чтобы снова встретиться. Просто хочется облегчить совесть. Счастливого Рождества!»

В полном потрясении я перечитываю его письмо пять или шесть раз, а потом начинаю хохотать. Бедняга Гарет, он так ничего и не понял. Дело было не в нем, и расстроилась я не из-за него. Просто было Рождество, и все произошло слишком неожиданно. Та, прежняя Софи все отсчитывала от себя: что я сделала не так? Что со мной не так? Уже поздно сдать в магазин купленный для него рождественский подарок? Я снова одна, и праздник я проведу в одиночестве.

И, главное, какая наглость: ему «хочется облегчить совесть»! Он «сильно вырос в личностном плане», и ему неприятно жить с чувством вины за то, что он когда-то бросил женщину прямо перед Рождеством.

Хрен ему, а не ответ, думаю я и делаю скриншот, чтобы отправить его в групповой чат Джессике и Надин. Я уже сочиняю сопроводительное сообщение девочкам, но что-то меня останавливает.

«За последний год я сильно вырос в личностном плане».

Да уж. Не ты один. И я удаляю недописанное сообщение и скриншот: мне ведь тоже хотелось бы «вырасти в личностном плане».

Рада за тебя, Гарет, думаю я. И это совершенно искренне.

«Самое время подвести итоги! Я не сержусь. Рада, что у тебя все хорошо. И тебе счастливого Рождества!» – пишу я.

То ли из-за близкого праздника, то ли из-за диснеевского «Санта-Клауса» по телевизору, то ли потому, что за последнее время я «сильно выросла в личностном плане», я откладываю телефон, и у меня на душе становится немного легче, немного светлее.

В день праздника вокруг творится настоящий хаос. Гарри планирует заскочить к родителям с «визитом вежливости» и затем присоединиться к нам за обедом, так что за мной в семь утра заезжает папа: на нем войлочные оленьи рога и аляповатый свитер с рождественским эльфом. Я забираюсь в машину со своими аккуратно (по большей части) упакованными подарками, глаза у меня красные от усталости, и я уже жалею, что надела платье-футболку с пайетками, – пожалуй, в нем будет неудобно вздремнуть днем. Машина забита под завязку: я-то думала, что переусердствовала с подарками для малыша семи недель от роду, но папа меня обогнал.

В гостях у Надин хаос еще заметнее. Она украсила дом, но совсем не так аккуратно, тщательно и продуманно, как раньше. Гирлянда просто намотана на перила лестницы, и, если честно, я не удивилась бы, если бы узнала, что елку наряжал малыш Финли.

(Нет, оказывается, это был Дэвид: он тоже измучен недосыпом, так что сделаем на это скидку.)

Камилла хлопочет на кухне – она готовит жаркое на обед. У меня есть всего несколько минут, чтобы обнять Финли (он одет в самый милый комбинезончик с оленем, который я когда-либо видела), – и вот меня уже просят помочь с брюссельской капустой и морковкой.

Гарри приезжает на час раньше, чем обещал, и это о многом говорит: насколько я помню, от дома его родителей до Надин почти час езды, так что едва ли он успел толком пообщаться с семьей.

Зайдя в дом с холода, Гарри кладет подарочную сумку с изображением Санта-Клауса и снимает пальто. У него такой вид, словно он вернулся с похорон, а не с рождественского семейного обеда. Я его обнимаю и, все еще погруженная в свои мысли, автоматически целую в губы – и не для того, чтобы произвести впечатление на окружающих: просто мы в последние месяцы так много общаемся, что это стало нашим обычным приветствием, особенно с тех пор, как я рассталась с Джейксоном.

Как только наши губы соприкасаются, я вздрагиваю. В нашу прошлую встречу я