Дочери богини Воды (СИ) - Шурухина Мария

Глава 23. Проклятый лес

До поместья господина Карпентера Роанне пришлось идти пешком целую свечу и огарок, досадуя про себя, что живя в деревне, она и мыслить начала по-деревенски. Ведь в столице давно измеряют время в часах и минутах, сверяясь с огромным циферблатом на башне городской ратуши. И только в таких глухих заброшенных селениях, подобно Черным пенькам, преобладают до сих пор старые порядки.

Вышла она рано. Варг еще спал, но Льен, зная, что избежать утренних обязанностей не получится, встал вместе с ней засветло. Работу по дому для ее брата никто не отменял: принести дрова, растопить печь — к утру она остывала, и дом вымораживался; натаскать воды из колодца в бочку на кухне — для мытья посуды, умывания и прочего. Помниться, братец ее плакал и ныл поначалу, непривычный к такой работе. Да и сама Роанна еле разгибала спину, а руки покрывались красными болезненными волдырями. У бабки им не приходилось заниматься тяжелой физической работой по дому…

Дорога вилась по невспаханному полю. Травы склонились к земле под тяжестью инея. Растопыренные палки чертополоха поблескивали застывшими на них ледышками. Красиво. Только пасмурно и мрачно. И снега нет. Снег здесь на юге — редкое явление. Да и вообще погода тут странная — зима слякотная и влажная, а солнце настолько редкий гость, что за несколько месяцев забудешь, как оно выглядит. И от этого становится как-то неуютно, тоскливо на душе. То ли дело у бабки, на севере… Зимы там морозные, трескучие, долгие. Но и солнца вдоволь. Снег искрится, блестит, днем смотреть с непривычки больно. Местные привыкли, а приезжие наловчились ходить с узкой темной полоской на глазах. Ткань для этого берется особая, тонкая — сквозь нее все видно и солнце не слепит…

Еще ей очень холодно. Голый обугленный лес совершенно не защищает от ветра, который свирепствует на поле. Треплет старенький Роаннин плащ, отороченный неопознанным зверем и местами изъеденный молью. Хорошо бы заработать у господина Карпентера на куртку для Льена. Пусть не новую, лишь бы крепкую и теплую…

Так, трясясь от холода и невеселых мыслей, Роанна дошла, наконец, до добротного дома мастера. Остановилась в нерешительности перед резными массивными воротами. Она бы вошла, но по ту сторону залаяли собаки, лязгая зубами и просовывая черные носы в щель между воротами и землей. Не видно даже металлического молоточка, в который обычно стучат, чтобы хозяин отворил дверь. «Как же они гостей принимают, — подумала Роанна, — кричать, что ли, надо? Неприлично, вроде, перед воротами кричать». Но она замерзла так, что стало не до приличий. Набрав в себя побольше стылого воздуха, Роанна собиралась было крикнуть, но тут кто-то заливисто свистнул собаками и черным носы под воротами исчезли. А потом резная массивная калитка растворилась, явив собой сгорбленного Кир-шу в кудлатом черном тулупе.

— Ах, моя госпожа, — запричитал он, — что же вы себя не бережете — такая погода, а вы пешком. — Старый слуга с прищуром оглядел ее наряд, покачал головой. — Нельзя же так! Пойдемте скорее.

За дверью дома разливалось блаженное тепло, смешанное с запахом сырой древесины и детских воспоминаний. Роанна, сняв плащ и крупно дрожа всем телом, дышала и не могла отдышаться. Кир-ша, проводив ее в уже знакомую гостиную, усадил на низенькую софу, ушел, но быстро вернулся с огромным шерстяным пледом. Развернув, набросил ей на плечи — плед спустился до пола. Роанна принялась было несмело отказываться от такого проявления заботы, но Кир-ша, сузив и без того узкие глаза, выразительно поцокал языком. И она сдалась, позволив себя укутать — старый помощник мастера умел мягко настоять на своем.

— Вам бы и внутренне согреться не помешало, — произнес он, оглядывая дело своих рук и, похоже, оставшись довольным результатом. — Обождите пока здесь. Пойду, мастеру доложу о вашем приходе — они с утра пораньше с Ирмой в мастерской заперлись, ничего и никого, как обычно, не слышат. И рамос вам заварю. Помниться, в прошлый раз вам понравилось, правда?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вместо ответа Роанна улыбнулась и кивнула. Тот самый странный напиток, напоминающий топленое молоко, а на вкус — терпкий, немного солоноватый чай со специями, рецепт которого Кир-ша ревностно охранял. Она помнила. И он действительно пришелся ей по вкусу.

Старый слуга, слегка поклонившись, удалился. И Роанна снова осталась в гостиной одна. Правда, на сей раз ее одиночество продлилось недолго.

— День добрый, госпожа Хилл. Если он вообще может быть добрым сегодня — такой ветрище не улице. Так и воет в каминном дымоходе!

— Здравствуйте, профессор, — поприветствовала Роанна, одновременно неловко пытаясь освободится из пледа — сидеть перед господином Рином вот так — закутанной в ткань с ног до головы показалось ей невежливым.

Но профессор, шагнув на последнюю ступеньку винтовой лестницы, ведущей на второй этаж прямо из гостиной, жестом остановил ее разоблачение.

— Грейтесь, прошу. Вы же замерзли! — тоном, не терпящим возражений, произнес он, подходя и садясь напротив Роанны на стул. На докторе Рине были домашние штаны из некрашеного льна, просторная рубаха с подвернутыми рукавами и разношенные тапочки. Рыжие с проседью волосы вились тугими колечками, малахитовые прозрачные глаза в обрамлении раскосых морщин смотрели проницательно и цепко. Вообще, если бы Роанна не знала, что этот человек — дознаватель, сказала бы, что выглядит он довольно мило. — Или вы полагаете, что вид девицы в пледе может как-то меня смутить? Бросьте вы эти глупости, мы не в столице на ежегодном императорском балу, чтобы кичиться этикетами. Полагаю, вы пришли за своим подтверждением?

— И за этим тоже, — Роанна, наполовину стащившая с себя плед, получив разрешение, снова с наслаждением в него закуталась. — Но еще на работу. Господин Карпентер разве вам не говорил?

— Дождешься от него, — фыркнул профессор. — Значит, Ачи взял вас на работу… Разрешите полюбопытствовать, кем же?

— Помощницей в мастерской.

— Правда? Но ведь Ирма всегда была… Ах да, — хлопнул он себя по лбу, словно только что вспомнил нечто важное, — мастер частенько повторял при наших встречах, что не отказался бы от помощницы. Что же, поздравляю, хорошее место.

— Спасибо, — лаконично ответила Роанна, по внешнему виду профессора Рина подозревая, что поздравляет он ее отнюдь неискренне.

— Как Варг? — внезапно сменил тему собеседник.

— Понемногу, но уже ходит с костылями. — Она предпочла не рассказывать доктору про недавнюю вылазку мальчишек. Ведь то, что она теперь здесь работает, мастер даже не удосужился ему сообщить. Так что и про Варга с Льеном пусть рассказывает сам. — И господин Карпентер на днях заберет его домой.

— Ходит? — задумчиво проводя рукой по торчащим рыжим пружинкам волос, произнес профессор. — Когда, говорите, он сломал ногу?

— Недели три назад.

— Хм… открытый перелом, а уже ходит… за такой короткий срок! Да у вас выдающиеся способности, госпожа Хилл! Вот что значит правильное лечение и врожденная нестабильность ауры, м-да… Были бы вы доктором, цены бы вам не было!

Но ей никогда не стать доктором, ведь она — женщина. Ее и как целительницу не признают, что уж там говорить про серьезную профессию. Не стала она рассказывать профессору Рину и про то, что помимо втирания противовоспалительной мази и бальзама для заживления ран собственного приготовления, неоднократно пробовала водить руками над переломом Варга, как делала бабка. Ночью, пока мальчишка крепко спал и не видел ее жалких попыток исцеления. Бабка говорила, девушка может лечить других, даже если у нее в крови спит ведьмовская сила. Пусть не так, как инициированная ведьма, но получше многих целителей и докторов. И Роанна, всегда отрицавшая свою возможную ведьмовскую сущность, решилась попробовать. Из той самой книги она знала, нужно было всего лишь сосредоточиться и

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

представить, как правильно срастаются кости. Ведь это несложно, верно? Лишь бы только у мальчишки не осталось пожизненной хромоты…