Дочери богини Воды (СИ) - Шурухина Мария

— В глубине леса, есть небольшая поляна, — тихо промолвила Роанна, не веря, что она говорит это вслух. И зачем ей понадобилось вмешиваться? — Поляна нетронута пожаром. Целое лето я собирала там корешки и травы. И продолжала собирать даже после того, как узнала от местных, будто лес проклят. За все это время ничего дурного со мной в лесу не случалось, и ничего необычного я не видела.

Господин Карпентер с профессором Рином синхронно переглянулись.

— Все лето ходили в лес, говорите? — задумчиво произнес Арчибальд, пристально разглядывая Роанну.

— И заметь, мальчик мой, — непринужденно поддакнул профессор, — ни один вампир не высосал ее кровь, ни один оборотень не обглодал до косточек.

— Господин Рин! — казалось еще чуть-чуть и хозяйке дома, сидевшей по правую руку от профессора, уже никакие приличия не помешают брезгливо от него отодвинуться.

— А что такого? — профессор наигранно пожал плечами. — Нам, дознавателям, доподлинно известно, впрочем, как и большинству населения нашей великой империи, что особи с подобными, хм… способностями, все еще повсеместно встречаются среди нас. Разумеется, мы ищем их и отлавливаем. Но это не значит, что они полностью истреблены.

— Мне совестно вас затруднять и просить, — вкрадчиво встрял Арчибальд, — но не могли бы вы, госпожа Хилл, помочь нам с поисками? Вы знаете лес, проводите нас до поляны? Зачту вам целый рабочий день, разумеется.

Доктор Рин что-то нечленораздельно хмыкнул — непонятно, восхитившись или возмутившись щедростью подобного предложения.

— Думаю, смогу, — ответила Роанна, внутренне съежившись, когда представила, что снова придется выйти на улицу, на пронизывающий холод и ветер.

— Значит так, — вынес вердикт мастер. — Мы с профессором и госпожой Хилл идем в лес. Даже не пытайтесь возразить, матушка, — на сей раз грубо отрезал он, видя, что Элоиз уже открывает рот, переходя в наступательную стадию возмущения. — Ирма, возьми с собой Кир-шу, запрягите экипаж и еще раз поспрашивайте в нашей и соседней деревне. Другие слуги пусть еще раз обыщут все уголки в доме и во дворе.

Профессор Рин, несмотря на то, что был в возрасте бабки Роанны, шагал широко и бодро. Во всем его облике, скорости реакций, здравых и точных суждениях сквозило нечто, позволяющее сделать вывод, что этот человек не пренебрегает ни физическим, ни умственным трудом.

Господин Карпентер, впрочем, от него не отставал, и Роанне только и оставалось, что поспевать за обоими мужчинами.

Они зашли в лес со стороны широкого оврага, начинавшегося сразу за резным забором добротного дома мастера. Внизу кое-где пробивались молодые березки и кустарники лещины, не приносящие плодов. За оврагом начинались обугленные пеньки с торчащими вверх черными страшными стволами.

— Как вы думаете, Роанна, почему здесь лес не растет? — поравнявшись с ней, внезапно нарушил затянувшееся молчание профессор. — Сколько лет прошло с пожара?

— Местные говорят, лет десять-двенадцать точно. — Ветер в лесу не свирепствовал, как на поле, так что Роанне удалось быстро согреться. — Моя бабка говорила: всему свое время. Раз не случается, значит, время еще не пришло.

— Ваша бабка была, без сомнения, мудрой женщиной.

— Почему же была… она и сейчас жива и, надеюсь, здравствует.

Мастер, шагая впереди, неожиданно остановился и Роанна чуть на него не налетела.

— Как — жива? — удивился он. — Я думал, вы сироты.

Доктор Рин хмыкнул что-то нечленораздельное и сделал вид, что его очень занимает палка, которую он по пути сдернул с черной лапы дерева.

— Если не живете вместе, значит, поссорились? — продолжил допрос мастер.

— Вроде того, — уклончиво ответила Роанна.

Какое-то время господин Карпентер изучал ее, буравя пристальным взглядом. Затем сказал:

— Извините. Не нужно было спрашивать. Надеюсь, вопрос не показался слишком бестактным с моей стороны. Вы не обиделись?

— Нисколько. — Сейчас больше всего ее занимало то, как бы дырка на плаще, которую она обнаружила сегодня утром, не разошлась еще больше. Обычно, Роанна перекладывала шерстяные вещи полынью от моли. Похоже, забыла на этот раз. — Просто мы с Льеном не любим об этом говорить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Смотрю, вы с Льеном вообще мало общаетесь с людьми. И нисколько не любопытны.

— О чем вы, мастер?

— Неужели даже не спросите, что не так с моей сестрой?

— А вот я бы не отказался бы узнать, что не так с твоей сестрой, мой мальчик, — немного резко встрял профессор Рин. — Мне же все равно ее осматривать, верно? Расскажи.

— Она нелюдима, — слегка раздраженно начал Арчибальд, продолжая движение. — Часто поет себе под нос, любит оставаться одна. Совершенно не интересуется модой и светской жизнью, хотя я не раз возил ее в столицу. Зато она прекрасно считает, мгновенно складывает, вычитает, делит и умножает в уме большие числа, запоминает картины, названия, любые карты — стоит только взглянуть на них. Обожает животных, говорит, что с ними ей лучше, чем с людьми. Злиться на Варга, когда тот пугает кошек, а Сида вовсе не замечает, словно он не ее брат. Любит деда и, кажется, всерьез боится матушку. Иногда у нее случаются приступы. Вот как сегодня. Уйти из дома, ничего никому не сказав, обычное для нее дело. Так что поиски нам не впервой. Матушка, конечно, переживает, но больше не за свою дочь, а за то, как бы чего не подумали или не сказали люди, если прежде нас найдут Лию в таком состоянии. А у меня всякий раз сердце замирает, как представлю, что она где- то одна…

Бабка бы наверняка определила, что не так с сестрой господина Карпентера. Кажется, она болезни насквозь видит, особенно душевные.

— Значит, вы до сих пор не показывали Лию доктору? — поинтересовался профессор. — Целителю? Бабке-травнице, на худой конец?

Путники замерли в нерешительности у довольно широкой канавы, размытой течением родника, бравшего свое начало несколькими шагами выше. Обычно, когда Роанна ходила к поляне, она обходила канаву возле большого разлапистого полуобгоревшего дуба. Там вода замедляла свое течение, превращаясь в узенький ручеек. Но сейчас нужно было спешить и времени делать такую петлю не было.

Немного разбежавшись, профессор легко перемахнул на другую сторону.

— Никому не показывали. — Господин Карпентер не стал даже разбегаться. Примерился, прыгнул с места. Приземлившись на мерзлую землю, мастер протянул Роанне руку с противоположной стороны, предлагая опереться и перепрыгнуть. — Честно говоря, я хотел. Матушка не позволяла. Отговаривалась тем, что вспышки Лии — возрастные изменения, обычные для всех подростков. Но сестре уже шестнадцать, а приступы так и не прошли. — Ну же, госпожа Хилл, прыгайте, сколько можно сомневаться?

Кажется, так уже было когда-то. Мастер снова протягивал ей руку помощи, как в первый день их знакомства, когда Элоиз накричала на нее и ударила.

Роанна еле дотянулась до пальцев господина Карпентера, обтянутых черной кожаной перчаткой. Схватилась, прыгнула. При приземлении ее нога, подвернувшись на склизком склоне, поехала вниз, рука почти выскользнула из перчатки мастера, и она успела подумать, что сейчас по колено провалиться в ледяную жижу.

— Поймал! — засмеялся господин Карпентер, обхватывая ее за талию, а другой рукой — за плечи, крепче прижимая к себе и уводя от края канавы. — Неужели вы никогда не прыгали через канавы на празднике Воды?

Не прыгала. Дожила до восемнадцати, а ведь так и не прыгала…

Господин Карпентер, слегка отстранившись, положил обе ладони ей на плечи, легко сжал их пальцами. В сапфировых глазах, словно опушенных мехом чернобурой лисицы, плясали задорные смешинки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну же, признайтесь, ведь не прыгали?

— Нет, — мучительно выдавила Роанна, чувствуя, как снова покрывается пятнами от смущения. — Просто я… еще ни разу не была влюблена.

Вообще-то, она любила праздник Воды. Но обычай прыгать через канавы считала глупым и странным. Разве намерения тех, кто по-настоящему любит друг друга, можно проверить подобным способом? Влюбленные, желающие проверить свои чувства, взявшись за руки, одновременно прыгали через канаву, шириной в два человеческих шага и глубиной не меньше половины человеческого роста. Если ни один из влюбленных не оступиться и не расцепит сплетенных пальцев — чувства крепкие и прибудет с ними совет да благодать Богини на долгие годы. Но бывало и так, что один, а то и оба, купались в мутной грязи…