Записки на ёлке - Кэтрин Вэйн

птица. Окей?

– Си, – с виноватой ноткой в голосе ответил Рома и спрятал браслет в карман.

Им двоим осталось малость: расставить на столы вазы с ветками ели и раскидать по всему залу конфетти. Это всё так устарело, ушло в прошлое, но это по-прежнему любят. Как и закутавшись в мишуру скакать под старьё из девяностых.

Как это обожал и Рома. Он тихонько подобрался к старому компьютеру у диджей-установки и среди стопки дисков отыскал какую-то флешку. Под столом он нашёл пакет с мишурой, ядрёно фиолетового цвета и, пока старенькие мозги машины загружались, укутался в шуршащий, колючий блеск по самые глаза. Костя должен оценить.

После долгого шебуршания процессора в колонках что-то булькнуло, и Костя лениво посмотрел в сторону Ромы.

– Смотрю, тебя не отпускает концерт Мадонны? Сколько уже лет прошло… Я тоже на нём был. Богиня. Правда? – в чужом хранилище памяти Рома нашёл частичку себя. Его лицо засияло детской радостью, и в актовый зал без замедления хлынул мощный музыкальный поток. Такой, что Костя вздрогнул и чуть не выронил вазу из рук. Показалось, что это его сестра сюда забрела, чтобы нашкодить и спрятаться в глубине зала. А потом по-хулигански смотреть – как громко распевая песни, Костя наряжает ёлку в их доме. Этот момент показался до жути знакомым, родным и парень стал двигаться в такт мелодии в обнимку с вазой.

– Мадонна прекрасна, но я на концерте не был. Не с кем, да и денег в тот год я не накопил.

– Чёрт, – воскликнул громко Рома, – и зря мы раньше не встретились. Пошли бы вместе. Ты такое шоу пропустил. Это нечто! – он быстро выскочил из-за стола, выключил свет и, выбежав на середину зала, под свет гирлянд стал вытанцовывать движения из шоу Мадонны. Один в один. Почти. Он быстро, со скоростью света, вернулся в тот год, на большой стадион и, закрыв глаза, представлял, что он снова там, в своей атмосфере, – только представь: свет бьёт по глазам, прямо тебе в лицо, музыка разрывает на части, от этих танцев у тебя развивается сумасшедшая аритмия, декорации надвигаются прямо на тебя и она… Богиня всех богинь поет только для тебя. Ах, я бы каждый день ходил на её концерты! Там свобода, там мне хорошо.

Костя сделал танцевальный круг вокруг Ромы и прислонился к стене. Он наблюдал, как честно и профессионально парень пользовался своим телом. Пластичный изгиб в стороны. То поднимает руки вверх, то обнимает себя ими. И мишура в ловких пальцах была как лёгкая шёлковая лента у гимнастки. Чистого лица касались метко редкие лучи от диско-шара, и бит заставлял улыбаться. Всё шире и шире. Как ему легко. Как ему просто быть. Здесь и сейчас. Не думая ни о чём. В этой пустоте, простоте и глянце. Костя невольно запустил пальцы в свои волосы и приподнял их к верху. Рома совсем как тот парень с дискотеки, о котором никак не хочется забыть. Надо быть для него отличным вариантом. Вернуть себе моду весны, ощущение эйфории и оторваться. От стены. От себя, прямо в центр танцпола. Из всех возможных вариантов на вечеринке Костя всегда выбирал занять позицию наблюдателя. Восторженного почитателя. Но здесь они одни и Новый год совсем уже близко. Костя это почувствовал. На чьём-то затылке.

Он оказался за спиной Ромы, покачивая бёдрами в такт любимой музыке. Но это уже была не Мадонна. Maroon 5. Диск, за которым парень полчаса стоял в очереди.

Рома ощутил тёплый воздух на своей шее и, щёлкнув пальцами в воздухе, обернулся. Он встретил азартный взгляд и плавные умелые движения телом. Разнузданный парень. Наконец-то. Устал изображать независимость и оказался рядом. Ромка знал.

– Рад приветствовать тебя на корабле "Свобода", капитан, – он приставил руку к голове и, кинув на плечи парня мишуру, пошёл танцевать по залу вместе с ним. Шаг делает один, второй непременно рядом. Они смотрят друг на друга и всё ещё теряются, что можно друг другу сказать. Выпить бы, но эта дискотека всё ещё ненастоящая. Зато свобода вся для них.

Под светомузыкой в пустом огромном зале без алкоголя и душного сигаретного дыма два студента срывали друг с друга закрытость, стеснение и лишние опасения. Здесь и сейчас они оба были как профи танцевального искусства. Укутывают друг друга в пёстрые краски и смотрят друг на друга нескромно долго. Чтобы на завтра не забыть. Его лицо, смех и дикие танцы под гирляндами.

– Жалко Стива, – перекрикивая музыку, сказал Костя, расставляя на стол пластиковые стаканчики.

– Какого Стива?

– Джобса. Он рано ушёл из нашего мира. Так жаль его.

– Да, жаль. Но ещё жаль цены на его детище, – пританцовывая, отвечал Рома, поправляя по ровной линии работу напарника. Ему это даже казалось приятным – исправлять за Костей. Каждый неровно стоящий стаканчик, – я на пятый Айфон коплю. Как думаешь, получится купить в следующем году?

– Пока ты копишь на материальное, духовное и вечное ускользает от тебя. Запомни это.

Костя нелепо закружил парня в танце и тут же отпустил. Накрыло. Но Рома был и не против. Он прижался к стене и, закрыв глаза, громко выдохнул.

– Да? И кто же это сказал?

– Я! – Костя гордо поднял голову и, отыскав в коробке картонную корону, водрузил её себе на голову. Теперь можно быть счастливым как в детстве. В те времена, когда отмучившись со стишками на табуретке, можно было снять ненавистные колготки и кусачую шёлковую рубашку мушкетёра. И бежать, теряя терпение беситься у ёлки с незнакомыми, но такими же взбалмошными как он. То детство было временем, где всем ты был угоден и все с тобой дружили. Тебя брали в хоровод и прикрывали перед взрослыми, когда ты делал что-то неправильно. Времена прошли. И вот от Кости отступали в сторонку все, кто был рядом. Руки вытирали, когда здоровались. "Мало ли, что ты там мог в своём клубе подцепить". Неловко смотрели на сцену, когда он пел женскую песню. И тем голосом, каким его представить не могли. Сладким настолько, что слипаются лимфоузлы. Какой-то странный, когда в коридоре говорит с красивыми парнями во время перерыва. Несуразный. Ужасный.

В этом зале пустоты Костя смотрел на Рому и слышал в своих мыслях, что он проживал всё то же. Много раз. И птицу из-за этого вдоль вены рисовал. Сначала одно крыло, потом второе.

Музыка стихла, и они оба оказались рядом.

– Ты танцуешь танго? – тихо спросил Рома. Его рука легла на талию парня. Смело, но внутри от этого