Амаира Первого дома - Ина Деш

грудь мужчины, ощущала биение его сердца. Она вся сосредоточилась на этом ритме, пойманном пальцами, поэтому не сразу смогла ответить.

— Саркани.

Было странно наблюдать, как даже тень прежней улыбки исчезает с его лица.

— К тебе приходила богиня?

Глаза Трейвента настолько потемнели, что казались практически черными. Шарлинта погладила застывшие под ее ладонью мышцы, не понимая, что именно вызвало подобную реакцию.

— Снилась, Трей. Просто снилась. Что в этом такого ужасного?

Никакой фанатической религиозности ни в одном из своих амаиров принцесса раньше не замечала. Но реакция феникса была необъяснимой.

— Мне она тоже однажды, как ты выразилась, снилась. Показала одну юную веллорийскую принцессу, — медленно, словно с трудом подбирая слова, ответил амаир. — А потом посоветовала очень постараться выжить, чтобы эту самую принцессу дождаться. Через месяц пришлось совершить то самое чудо, о котором ты спрашивала.

Феникс провел ее пальцами по шрамам под полотном рубашки.

— Я не хочу, чтобы с тобой случилось еще что-нибудь.

Свободной рукой Шарлинта погладила амаира по щеке.

— Ничего плохого она мне не обещала. Не волнуйся. Ее мое желание удивило, — взгляд принцессы снова опустился на шнурочки. — Она мои отиа держала в руках. Камни еще желтыми были, я точно помню. А теперь розовые.

Шарлинта задумчиво прикусила губу.

— А вы из-за того, что Саркани тебе показала меня, три года писали королю?

Она, затаив дыхание, ждала ответа. Может, действительно, все дело в их глубокой вере в эту богиню, а про кровь Примжит приукрасила?

— Нет, маленькая. Мы отнесем тебя к оракулу и там все расскажем. Очень скоро, обещаю.

— Сегодня.

Шарлинта повернула голову к дверям, в которых остановились Равенель и младшенький.

— Собирайся, Лин. Вылетаем, как только ты будешь готова.

Старший амаир говорил короткими рублеными фразами, а в серо-синих глазах, казалось, застыл лед.

— Что-то случилось?

— Случилось, маленькая. Собирайся, пожалуйста, нам нужно торопиться.

Древний. Шарлинта долго рассматривала оракула, пытаясь подобрать правильное определение. Действительно, не старый, а древний. Прожитые столетья не оставили сильный след на лице или теле. Но глаза. Выдержать этот взгляд было совсем непросто.

— Вы все-таки добыли эту девочку?

Голос оракула был глубокий и приятный, что нельзя было сказать о произнесенных словах. Шарлинта не стерпела и поморщилась от этого «добыли». Как трофей. Нечто неодушевленное. Но принцесса сдержалась и промолчала. Наверняка Трейвент почувствовал волну неудовольствия, исходящую от девушки, но на выражении ее лица это никак не отразилось.

— Я тоже очень рада с вами познакомиться, ам, — ровным голосом ответила Лин, продолжая спокойно смотреть в эти жуткие, почти нечеловеческие глаза с вытянутым, как у дракона, зрачком.

Хотя, почему как. Дракон и есть, пусть и в человеческой ипостаси.

По дороге амаиры с ней не разговаривали. Хотя Шарлинте очень хотелось расспросить Трейвента об оракуле, чтобы заранее подготовиться к этой встрече. Амаиры, видимо, весь путь переговаривались ментально между собой и с Арно, несущим на своей спине Саариту. Шарлинта не знала, была ли необходимость в присутствии советника на встрече с оракулом, или его взяли специально в качестве транспортного средства для тракарамки, но в любом случае радовалось, что ее драконам не пришлось нести телохранительницу.

С оракулом трехипостасные, видимо, тоже общались ментально. Иначе для чего они продолжали молча сидеть вокруг каменного очага на полу очередной пещеры — маленькой, но обжитой и по-своему уютной. Видимо, у амаинтов случилось что-то действительно серьезное, то, во что по какой-то причине посвящать принцессу никто не собирался. В очередной раз.

— Теперь оставьте нас с девочкой. Хочу с ней переговорить с глазу на глаз. Потом покаетесь.

Шарлинта вскинула недоверчивый взгляд на амаиров. Неужели бросят ее наедине с этой древностью? Икрей ободряюще улыбнулся. Трейвент смотрел с явным сожалением. Только Равенель после долгого взгляда глаза в глаза покачал головой:

— Не стоит наедине. Я останусь.

Глаза оракула на мгновение ожили, блеснули насмешливыми искрами, утратив так пугающую Шарлинту бездонную черную тьму.

— Ты в своем праве, амаир. Оставайся, если девочка не против.

Шарлинта молча покачала головой. Потом, будто спохватившись, добавила вслух:

— А Икрей и Трейвент могут остаться?

Оракул сухо рассмеялся, пристальным взглядом изучая принцессу.

— Не нахожу ни одной причины, чтобы отказать тебе, маленькая амаира. Покажи свои отиа.

Шарлинте очень хотелось спросить, откуда древний знает о том, что в последний момент она решила прихватить шнурочки с собой. Но она сдержалась. Молча достала из кармана брюк отиа и передала оракулу.

Древний долго рассматривал их, ощупывал, подносил к лицу, и в какой-то момент Лин подумала, что он хочет попробовать розоватый камушек на зуб.

— Саркани исполнит твое желание, правда, тебе может не понравиться то, в какой форме она это сделает, — наконец, произнес оракул.

— А вы прямо по виду отиа это определили? — не удержалась от вопроса Шарлинта, проигнорировав предупреждающие взгляды амаиров.

Стало как-то зябко, и девушка передернула плечами, пожалев, что сняла и оставила плащ у входа. Сидеть у оракула полагалось на циновках из какого-то незнакомого материала, разложенных прямо на полу пещеры вокруг очага. Может, амаинтам и было комфортно, но циновка не особо спасала от стылого камня под ней. Трейвент молча перебрался к принцессе за спину и буквально укутал ее в своих объятиях. Находясь в комфортном тепле, выдерживать колючий взгляд оракула было проще.

— Я оракул. Твои амаиры, как я вижу, не объяснили, что это значит. А стоило бы. Я вижу будущее, но не так, как ваши человеческие маги с даром предсказателя. Вижу сразу несколько вариантов развития событий. И развилки судьбы, от которых эти варианты зависят. Не самый приятный дар. Бывает так, что у судьбы нет развилок. Как у тебя, например. Какой бы путь ни выбрала, в любом случае он привел бы тебя к ним троим. Или как у меня. Не стать оракулом я не мог.

Древний рассказывал медленно, при этом еще и покачивался слегка на своей циновке, ни на секунду не отпуская внимания девушки.

— Ко мне приносят новорожденных детей, чтобы я взглянул на их будущее. И твоих амаиров