Амаира Первого дома - Ина Деш

было видно, как она покусывает внутреннюю сторону губы.

Тем более был вполне достойный повод так поступить — девушка еще готовила. Шарлинта не слышала шагов, но даже не дрогнула, когда теплые руки обняли ее за плечи. Он притянул ее к себе близко, позволяя опереться на свое тело. Потом Лин почувствовала, как его лицо касается ее макушки.

— Вкусно пахнет, — произнес Равенель, и принцесса не знала относится ли это к ней самой или к нехитрому завтраку.

Она замерла в его объятиях, наслаждаясь теплом, вдыхая любимый запах. Хотелось, чтобы эти мгновения никогда не кончались, но насмешливый голос Арно быстро развеял иллюзию уединения:

— Я украду его буквально на полчаса, принцесса. У тебя такая грозная амаира, Нел. Я думал, что она покромсает меня вместе с сыром с эту миску.

Лин подняла глаза на Равенеля, чтобы понять его реакцию. Старший амаир поймал ее взгляд — растерянный, печальный.

— Я всего на полчаса, маленькая. Потом обязательно вернусь, — пообещал Нел и легко коснулся губами ее сомкнутых губ.

Глава 15

Шарлинта пальцами повторила путь дождевых капель по стеклу. Погода полностью соответствовала ее настроению. Нет, Равенель не обманул и вернулся даже раньше, чем через полчаса. Но только для этого, чтобы забрать с собой едва проснувшегося младшенького. Сонный, лохматый Икрей единственный, кто позволил себе проявить эмоции, поцеловал Лин жарко, требовательно, многообещающе, совершенно не стесняясь присутствующих при этом Арно и Саариты. Потом схватил несколько уже остывших лепешек и вышел вслед за Нелом и советником.

И Шарлинта, прямо в легком домашнем платье, вышла на крыльцо. Она, конечно же, понимала, что делать этого не стоит, но удержаться от соблазна взглянуть на своих улетающих драконов не смогла. Зябко обнимая себя за плечи, принцесса наблюдала, как трехипостасные исчезают в посветлевшем небе. Лин осознавала, что дюжина драконов полетела явно не на легкую прогулку, и, действительно, случилось что-то важное. Но обида все равно царапала где-то внутри. Дед тоже часто сбегал по делам империи в самые неожиданные моменты, но тогда у принцессы было настолько плотное расписание, что страдать по этому поводу времени не оставалось. А сейчас. Шарлинта и сама не могла сказать, какие именно у нее были ожидания. Но все произошедшее — эта скоропалительная свадьба, странное утро — все это было совсем непохоже на то, что она могла наблюдать ранее со стороны.

Правда, при ней оставили феникса. Лин впервые задалась вопросом после приснившегося накануне и увиденных ей шрамов, не самого ли Трейвента берегут, таким образом, братья. И, главное, отчего именно берегут.

Феникс также задержался ненадолго. Даже позавтракать не успел, как за ним пришли нуждающиеся в немедленной помощи. Принцесса вновь проглотила подступающие слезы и невозмутимо направилась на второй этаж в спальню, прихватив с собой книгу легенд на амаинарском. Ей не хотелось больше видеть непрошеных гостей, а доступа на второй этаж у посторонних не было. Боглы уже прибрали их кровать, и шнурки отиа лежали поверх подушки, а не под ней. Шарлинта не сразу поняла, что с ними что-то не так. Скинув туфли, она забралась на кровать и пальцем провела по розоватым камушкам. Розоватым. А накануне они были солнечно-желтые, прозрачные. Это другие отиа? Кто и зачем принес их сюда, и почему решил оставить на ее подушке?

Шарлинта перерыла всю постель, но кожаных шнурков с желтыми камушками так и не нашла. И что все это значит? Она устала. От бесконечных загадок, недомолвок, оговорок. Устала от неизвестности. Хотелось оказаться далеко, где-то, где не будет вопросов, решение которых никак не может обойтись без ее амаиров. Где-то, где не будет других трехипостасных, рассматривающих ее, как неизвестную диковинку.

Оставив книгу на кровати, принцесса перебралась на широкий подоконник, разложив отиа на своих коленях. Стекла расчертили мокрые дорожки дождевых капель. Бездумно водя по ним пальцем, девушка пыталась решить, что ей делать со всеми этими вопросами без ответов. Вновь задать их прямо? Было страшно. Страшно получить даже косвенное подтверждение тому, что их отношения она сама себе и придумала. А на самом деле все ненастоящее, ложь для ее личного успокоения. Ждать? С каждым днем она все больше погружалась в то, что сочинила. И чем дольше ожидание, тем больнее потом будет принять правду.

— Грустишь?

Шарлинта вздрогнула. Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что даже не услышала приближения феникса. Отиа соскользнули с колен девушки на пол, и Трейвент наклонился, чтобы поднять их. От амаира пахло осенним дождем и ветром, видимо, он только что вернулся в дом.

— Это нормально? — тихо спросила Шарлинта, погладив гладкий розоватый камушек, когда шнурки вновь оказались на подоле ее платья.

— Что именно, маленькая?

Принцесса недоверчиво взглянула на него. Конечно, мужчины обычно невнимательны к деталям, но не до такой же степени.

— Цвет камней. Они какие-то особые? И в этой перемене оттенка есть какой-то скрытый смысл?

Говорить об отиа было проще, чем о собственных расстроенных чувствах. Намного проще. Тем более что на лице феникса легко читалось недоумение. Он действительно не заметил изменений до того, как принцесса рассказала о них.

— Были желтые, — подтвердил Трейвент, подняв один из шнурков с ее колен и внимательно рассматривая камни в сероватом осеннем свете. — Не знаю, Лин, ни разу о таком не слышал.

Шарлинта все так же недоверчиво рассматривала его лицо, которое находилось так близко. Никакого повода не верить сейчас амаиру у нее не было. Разве что собственное плохое настроение. Девушка отняла холодные пальцы от стекла и провела ими по щеке Трея.

— Меня попросили беречь тебя во сне, — произнесла она задумчиво, вглядываясь в его лицо, как будто пытаясь рассмотреть в нем что-то новое. — Только не объяснили от чего именно беречь.

Пальцы девушки скользнули вниз по шее, потом остановились на шнуровке рубашки, там, где под тканью ощущались шрамы.

— Как ты выжил?

Рубашка очень мешала. Шарлинта обернулась на облюбованный ранее тракарамкой диванчик. Саарита уже покинула спальню, видимо, сразу после возвращения феникса. Интересно, она сама проявляет подобную деликатность, или амаир ее попросил.

— Чудом выжил, маленькая, — лаконично ответил Трей, накрывая ее пальцы своей ладонью. — Кто именно тебя просил?

Шарлинта чувствовала, как под ее ладошкой поднимается и опускается