Дневник Константина - Егор Воронов

class="p1">— Ты так думаешь?

Хауз упёрся головой в стену.

— Кажется я понял. Ты действительно хотел их освободить? Доказывал, что имеешь право на действия?

Хауз не среагировал.

— Ты даровал им свободу, а они, неблагодарные, не приняли её? Только вот их там кормят. В амбаре тепло. Их моют, ухаживают, любят в конце концов. Они работают и приносят пользу. Не знаю, понимают ли они это, но они полезные. Они, как и многие люди, предпочли комфорт выше свободы. Но и комфорт их, не сравнится с нашей «несвободой». Если ты находишь свободу здесь, находясь в клетке, чего тебе не хватило там, снаружи?

Хауз помрачнел. Священник ещё какое-то время просидел там, после чего встал и собрался уйти.

— Как вас зовут? — спросил Хауз.

— Хм… Орен.

— Почему мы должны вам верить, Орен?

— Не должны. Суть веры в том, что ты можешь верить, можешь не верить, но она будет верить в тебя всегда.

— Вы красиво говорите, но не все так считают.

— Люди разные. Стоит лишь любить и будешь любим в ответ.

— Ну и бред! — буркнул себе под нос Хауз.

— Храни вас корона, — сказал Орен напоследок и вышел из камеры, направившись в следующую.

«Нет. Нет, все было не так. Та ночь. В ту ночь он был со мной…»

— Риц! Риц, это глупо!

— Ха-ха! Глупо? Ты ведь сам этого хочешь!

— Да, но…

— Но? Какое может быть, но?

— Я не это имел ввиду! Я же образно! Черт, Риц, это незаконно!

— Да что ты говоришь? А как же деревья? Они взаперти, как и мы!

— Риц, хватит кричать.

— Если мы не можем спасти их, как мы будем спасать себя?!

— Я не понимаю, о чем ты говоришь…

— О том, что ты хочешь сделать, но не решаешься! Тебя что-то останавливает. Что? Ты боишься, как на тебя посмотрят! Плевать я на них хотел! Вот что я успел понять за свою жизнь — всем плевать, чего ты хочешь, всем плевать на смысл твоих действий! Ты не получишь похвалу за геройство! Они ждут от тебя только то, что нужно им самим! Поэтому!..

— Да нет же! Просто всегда есть другой выход!

Париций застыл. После паузы и молчания, вновь послышалось фырчанье ящеров в открытых вольерах.

— Вот, — Дэрриэл достал из кармана погонный свисток. — С его помощью можно давать ящерам команды.

— Ты…

— Я хочу стать смотрителем! Мы не можем просто взять и выпустить их на волю. Боюсь, они там просто погибнут. Их нахождение здесь уже неизменно. Но я ещё могу о них позаботиться.

Париций даже не задумывался об этом. Он всегда знал, как выйти из ситуации. Всегда знал, что делать. Для него всегда был способ. В этом была его особенность. Но то был лишь прямой метод достичь желаемого. Он не думал о последствиях. Не думал, чем один путь может быть лучше другого. Какая разница? Ведь главное — достигнуть цели, верно? В тот момент он впервые это понял. Но было уже слишком поздно.

Зрачки Париция, уже привыкшие к темноте, расширились ещё больше.

— Дэр!

«В ту ночь на нас с братом напали ящеры. Те, кому Дэрриэл желал лучшего, отняли его жизнь. Все ещё помню слезы матери. Тиль не знала, что делать. Как и я… так что я поступил так, как поступил бы Париций — сбежал из города. С тех пор я просто боюсь туда возвращаться. Боюсь встретить ее. Это было безрассудное решение, как и все в моей жизни. Хотя сейчас, мне уже плевать. Место, где я сейчас работаю поощряет мои поступки. Наконец-то. Я искупаю свою вину спасая других. Как бы я хотел, чтобы она узнала об этом… Я стал воином, как она и хотела. Я — решительность ассоциации, но…»

Хауз открыл глаза. «Что я здесь делаю? — спросил он себя. — Как я здесь оказался? Кажется… — он сел на кровати. — Это кошмар. Он снова заставил меня это пережить, — Хауз встал. — Но что это? Я будто заново жизнь прожил. Совершенно не похоже на прошлый раз, — он встал перед дверью в клетку. — Но одно должно быть неизменным, — нащупал незримую ручку и открыл дверь. — Нереальность происходящего».

Окружение изменилось, Хауз снова был дома. Он смело переступил порог. Секунду промедлив, достал знакомый топор.

Его руки держались ровно, глаза смотрели прямо. Он не боялся. Он шел вперёд, четко понимая свою цель. Шаг за шагом дверь становилась ближе, а рукоять сжималась. Он дёрнул за ручку — дверь была заперта. Тогда Хауз сделал шаг назад и замахнулся топором. Один удар, второй. Дверь разлеталась в щепки. Каждый удар был наполнен решимостью.

Зайдя в комнату, Хауз увидел его — своего старшего брата в страхе забившегося в угол комнаты с чем-то в руке.

— Кто ты?!

Хауз молчал.

— Что тебе нужно?!

Дэрриэл смотрел на того, как на безумца.

Хауз пошел в его сторону. Левой рукой он остановил удар деревяшкой, схватив запястье, отчего Дэрриэл выронил свое оружие и яростно сжал зубы. Хауз остановился, последний раз взглянув в его испуганные глаза. Его губы произнесли: «Прости» — и одним ударом он вонзил топор в его голову.

2

— Ох, что же это? — Амегдал начал шагать в ее сторону. — Такие вещи еще существуют?

«Что произошло? — подумала Сати. — Его голос… Он приближается!»

— Впрочем, я даже рад, что он сделал такой выбор.

Одним движением он сорвал плащ, в тот момент как ловушка Сагитты была уже готова. Маленькая сигда на земле ярко вспыхнула и ударила прямо в лицо Амегдала. Этого времени было достаточно, чтобы отойти. Пока тот был еще ошеломлен, Сагитта сделала глубокий вдох и зарядила несколько стрел в его сторону.

Глаз был сожжен. Сати не была уверена, что ему плевать, ведь больше ни одна стрела не попала в цель. Амегдал пустился в ближний бой. Это странно, но он будто больше пытался схватить ее, чем ранить или убить.

Рука дотянулась и его острые когти прорезали ее предплечье в попытках схватить. Это стоило ему одного заряда стрел в грудь. Оба противника понесли потери. Но в то время пока Сати пыталась быстро залатать рану, Амегдал, еще больше взбесившись и озверев, накинулся снова. Сопротивляться было все труднее. Лук в ближнем бою был почти бесполезен, а стрелять куда попало было опасно, ведь можно задеть лежавших без сознания союзников. Сагитте было страшно. И стоило ей убедить себя в плачевности ситуации, задуматься на секунду, как это «животное» схватило ее за шею.

Оголив клыки, он произнес:

— Чертовка… Ты хороша. И почти готова для