Дневник Константина - Егор Воронов

Мысли начали смешиваться, свет в пещере гаснуть, я более не мог зацепиться ни за Саги, ни за реальность и поспешно стал удалялся от нее. Мой мозг запустил все свои механизмы, чтобы оставить меня в сознании, но в итоге…

Кошмар

1

— Париций! — учительница схватила его за руку. — Сколько раз я тебе говорила, не лазать по шкафам!

Париций стоял и смотрел на нее заплаканными глазами. «Но мне просто было интересно!» — думал он, совершенно не понимая, почему его в очередной раз за это отчитали.

— А если бы ты уронил что-нибудь? Помнишь, что произошло в прошлый раз?

Он кивнул. Учительница не смягчила взгляд. Тогда Париций добавил:

— Я поранил Энни.

— Ты хочешь, чтобы это повторилось?

Он покачал головой.

— Тогда иди вместе со всеми на обед.

Она отпустила его руку, достала из кармана платок, вытерла ему слезы и развернув чуть подтолкнула в спину, чтобы он ушел.

Идя по длинному коридору, Париций продолжал думать: «Если школа предназначена для получения знаний, почему меня каждый раз останавливают, стоит мне попытаться что-то узнать?»

— Так нечестно! — проворчал он и пнул ногой пол.

Париций свернул на лестницу, столовая находилась на третьем этаже. Она была достаточно далеко, чтобы он успевал осмотреть очередную металлическую статуэтку с полок шкафа миссис Питальды, пока весь класс обедал и возвращался назад. Вот ведь невезение! Кажется, Питальда в этот раз снова что-то забыла или делала это уже намеренно. Она вернулась в класс, стоило тому взобраться на стул.

Запахло мясом и хлебом. Либо сегодня снова давали этот сухой дуэт из черствой булки и куска фарша, либо…

— Пирожки! — крикнули все хором.

Пирожки с мясом. Как бы Париция не кривило от местной еды, но пирожки с мясом — это то, за что стоило уважать поваров. Их уровень, по его скромному мнению, был не ниже королевской еды.

Париций вскочил на стул.

— Вот это да! Неужели проголодался? — спросил мальчик рядом.

— Не издевайся!

— Ха-ха-ха! Ты, как всегда. Я же говорил, рано или поздно, твои выходки перестанут работать.

— Лучше подай мне пирожок.

Мальчик был его старшим братом. В этой учебной трефе у них удивительно совпало время обеда. Дэрриэл посмотрел на поставленный посередине стола поднос с пирожками, выбрал подходящий и с ухмылкой передал его Парицию.

— Спасибо… А? Ты что! Он же горелый! — возмутился Париций и кинул его обратно.

— Эй-эй! Да ладно тебе. Знаешь, я уверен внутри он такой же вкусный, — не снимая с лица улыбки сказал Дэрриэл и разломал горелый пирожок, из которого потек мясной сок.

Париций лишь хмыкнул в ответ и уже сам дотянулся до подноса.

— Ну и что ты там искал в этот раз?

— Ничего не получилось.

— Ну, я не спорю. Просто все равно интересно, — продолжил тот и откусил мясное лакомство.

Париций прожевал свой кусок, на секунду задумался и сказал:

— Статуэтку ящера, — и продолжил есть.

— Надо же, как необычно! Знаешь, если ты так сильно хочешь…

— Нет! В жизни не подойду к этим… — перебил Париций, но и сам прервался, не сумев придумать как их обозвать.

— Не понимаю, чего ты их боишься.

— Не боюсь я! Просто они мне неприятны. Вот и все…

— Как и этот? — Дэрриэл указал на остатки съеденного им пирожка.

Париций промолчал.

— Да, может они и страшны внешне…

— Ага! Ты сам это сказал!

— Дай договорить! Ну… В общем, они хорошие, просто нужно их понять, подружиться.

Париций безразлично пожал плечами и сунул в рот остаток пирожка.

— Париций! — закричала мама. — Что произошло? Почему ты снова в таком виде?

Он стоял на пороге в дом, весь в грязи. Одежда была порвана, а на голове творился полнейший хаос.

— Пойдем!

Она взяла его за руку и повела в отдельную комнату, чтобы умыть.

— Дэрри, сними пожалуйста белье с крыши! — крикнула она напоследок, прежде чем закрыть дверь.

Заканчивался сезон жизни. Всюду цвели угасашки, как их называли дети, и Париций пытался набрать букет. Нагрянувший ливень не испортил настроение и не остановил мальчика от задуманного. Париций достал из-за спины букет пепельных цветков. Ему пришлось снять накидку, чтобы защитить их от дождя. Хоть сам он и вымок до нитки, букет остался невредим.

— Это?.. — мама взяла букет. — Париций… большое спасибо. Ты… ты из-за него вот так?

Риц кивнул.

— Святой король! — она обняла его, несмотря на свою чистую одежду. — Прости меня пожалуйста. Мне очень нравится.

Она встала.

— Пойду поставлю их в воду, а ты пока разденься.

Париций улыбнулся в ответ и кивнул. Он был полон счастья, что его план удался.

В итоге, как разошлись тучи, пришлось сушить не только промокшее белье, частично спасенное Дэрриэлом, но и выстиранный наряд Париция вместе с домашним платьем Тиль.

— Хаос! Хаос!

— Моя фамилия — Хауз!

— И что? Я уверен, твои родители просто-напросто ошиблись. Ха-ха-ха!

В этот момент Париций не выдержал… Конечно же, его потом наказали, ведь никакие насмешки не сравнятся с разбитым носом и парой фингалов. Хотя Риц был уверен, что учительница его поняла — это читалось на ее лице. Конечно! Она ведь сама использовала эту кличку из раза в раз, когда у того пробивались лёгкие искры угасающего желания исследовать! Чем больше классов он заканчивал, чем больше наказаний выдерживал, тем лучше понимал — в этом мире поощряется лишь строгая дисциплина. Как-то на одном уроке истории он задал вопрос:

— А как мы узнали о событиях мирового раскола и периода до него, если все было уничтожено?

— Такую историю нам передали наши предки. Так вещал первородный маг, — ответил учитель.

— А почему мы должны им верить?

Риц не закладывал зла в этот вопрос. Он верил предкам, верил первородному магу. Единственное с какой целью он задал этот вопрос — любопытство. Ему было интересно: почему же? На чем держится вера в историю кроме уважения?

В классе воцарилась тишина. Учитель уставился на него, как не на человека.

— Мы не смеем сомневаться в словах первородного мага! Они возродили жизнь на Алиусе! Отступники были предателями, демонами! Эпоха до мирового раскола была похожа на ад! Они взяли под контроль абсолютно все! Весь материк подчинялся их придуманной вере!

— Но чем тогда отличается…

— Молчать! — крикнул учитель, тяжело дыша. В его глазах читался не то страх, не то неуверенность и сомнение.

Париций замолчал. Он более не проронил ни слова на эту тему. Но вопрос так и остался висеть у него в голове…

— Ну же! Давай, пошли!

— Дэр, ну какой в этом смысл?

— Раз уж у