Враг моего врага. «Песец» - Натали Р.

Каманин, переступая порог шлюза.

С ходу наезжать не будет, понял Шварц. И наехал сам:

– Ну и на хрена ты мне тут? Лучше б Салима приехала.

– Дела у нее, – буркнул тот. – Вот стану координатором, тоже буду как привязанный сидеть. Пока этого не случилось, хоть поездить в свое удовольствие по разным уголкам системы с познавательными целями.

Хайнрих хмыкнул.

– А чего такой невеселый?

– Да так… У тебя выпить есть? – неожиданно спросил Каманин.

Хайнрих присвистнул.

– Влад, ты что, пить сюда притащился? На Земле пойло продавать перестали? Трындец!

Они сели в кабинете с видом на скучный и безликий «Песец»: штрафники были полны рвения, а приказы Шварца недостаточно однозначны, и надписи исчезли с бортов вместе с картиной. Не стыдно даже будущему координатору продемонстрировать. Будущий координатор бросил на «Песец» мимолетный взгляд – и правда, глазу теперь не за что зацепиться, – и обратился к выставленной на стол рюмке, причем несколько раз подряд. После этого он созрел, чтобы задать вопрос:

– Хайнрих, ты не знаешь, что с Салимой?

– Я? – изумился Шварц. – Я должен знать? Я в четырех тераметрах от Земли, если ты забыл. А ты – там, рядом с ней. И ты меня спрашиваешь? А что с ней, кстати? – забеспокоился он.

– Вот я и хочу понять, что с ней! – нервно фыркнул Каманин.

– Так, спокойно, – Хайнрих хлопнул тяжелой ладонью по столу. – Объясни мне, с чего ты так переполошился. Что вообще происходит, мать твою?

– Она меня вдруг вызвала!

– Ну, это нормально. Понадобился, вот и вызвала. Или ты хотел, чтоб она сама к тебе прибежала?

– Она вызвала меня и предложила занять пост координатора. Прямо завтра.

– Поздравляю! Ты же этого и хотел. Или я чего-то не догоняю?

– Да, я хотел. Но не так! Представь себе парня, закончившего автошколу. Конечно, он хочет за руль! Сперва по ровной дороге, при дневном свете, чтобы освоиться с машиной. Постепенно наращивать скорость, ездить в более сложных условиях… И тут – бабах! – он оказывается в гоночном автомобиле, несущемся в тумане по оживленному горному серпантину, местами обледенелому, а местами обрушенному – а гонщик вдруг отсаживается и говорит: «Давай, рули!» Да, забыл еще сказать, что по автомобилю стреляют из придорожных кустов! А сверху, до кучи, авиация бомбит!

– Экий ты, Влад, впечатлительный, – протянул Хайнрих. – Обосрался, значит. Сбежал от Салимы сюда, за четыре тысячи гигаметров.

– Нечего язвить! – Каманин залпом опрокинул рюмку. – Съездить к тебе я планировал еще до разговора с ней. Хотя получилось… так, как получилось. Словно бы я удрал.

– И она в тебе разочаровалась, – ухмыльнулся Хайнрих. – И с горя начала готовить в координаторы американского президента.

Каманин передернулся и перекрестился:

– Не приведи Господи! Нет, не так уж она разочаровалась. Выразила надежду, что эта поездка поможет мне набрать еще несколько очков опыта на пути к ее креслу.

– То есть смены генеральной линии не произошло? И чего ты тогда убиваешься? Набирай свои очки, герой хренов.

– Хайнрих, я просто хочу понять: что это было? Это точно не из-за тебя?

Шварц вздохнул. Хотел бы он, чтобы из-за него…

– Как ты себе представляешь, а? Мы даже не разговаривали с тех пор, как я улетел, сообщениями и то не обменивались. О чем поговоришь по официальным каналам связи, там же все пишется, никакой конфиденциальности! Все равно что трахаться на площади перед секретариатом ООН. То есть я этого не говорил, если что, – спохватился он. – Она мне ничего не передавала, кстати?

– Кажется, хотела, – промолвил Каманин. – Но в последний момент передумала. Наверное, сочла, что из меня тот еще курьер, – к последней фразе примешалась интонация пьяной печали.

– Что же это за хрень такая, святые отцы? – спросил Бен.

Два монаха отпаивали ослабевших вампиров водой и бульоном. Кровь они уже получили: почти все кетреййи из отряда уцелели, вовремя расслышав приказ отступать. Но из шитанн удалось вытащить далеко не всех, и спасение девяти вампиров обошлось в двух своих, неосторожно подставившихся. Стефан выживет, а Равиль остался там, среди пляшущих скал.

– В камни вселился демон, – ответил Бену брат Антоний, кутаясь в черный плащ. Для мересанца здесь, должно быть, невыносимо холодно. – Или демоны. Тьма чует опасность, исходящую от нас. Она ищет все новые и новые формы сопротивления. Мы научаемся справляться с одной, но она тут же порождает другую. Дьявол изворотлив и не желает уступать.

– Что нам теперь делать?

Синий монах кинул взгляд на своих коллег, хлопотавших над ранеными.

– Тяжелораненых надо доставить на корабль, к медикам. А мы, – он пожал плечами, – остаемся выполнять задание.

– Да, но как?

– Еще не знаю. Нужно думать и молиться, Райт.

Бен покачал головой, глядя в темноту, клубящуюся меж застывшими на горизонте скалами. Сейчас, когда отряд отошел достаточно далеко, они прикидывались неподвижными, но тьма была живой и агрессивной.

– Жуть какая, – поделился он с монахами своими эмоциями. – Ни разу с таким не встречался.

– Я тоже, Райт, – отозвался брат Антоний. – А я, думаю, повидал больше тебя, сын мой. Более девяти лет непрерывных боев, разные миры, разные конфликты. Эта неправедная иллюзия жизни была очень насыщенной, но никогда и нигде я не сталкивался со столь явной и сильной тьмой. Да простит меня Бог, эту планету проще уничтожить, чем вычищать. И я так думаю вовсе не потому, что… Просто я вижу, Райт. Вижу мрак, въевшийся в недра, отравляющий почву и воду, разлитый в воздухе. Как люди могут здесь жить? У гъдеан, должно быть, огромный запас духовных сил, раз они до сих пор не склонились перед дьяволом поголовно и не повредились в уме.

– Значит, ты не осуждаешь гъдеан, святой отец? – заинтересовался Бен. До сих пор он считал, что все мересанцы люто их ненавидят.

– Можно ли осуждать овощ, выросший на технической свалке, за высокое содержание тяжелых металлов? – промолвил монах. – Скорее уж надо удивляться тому, что многие из этих плодов все же съедобны.

Осуществить свою тайную мечту и окрестить вампира Дьёрдю Галаци так и не довелось. Не успел, а теперь и думать нечего. Невзирая на некоторый идеализм, он четко понимал: ближе Аддарекха никто из шитанн к нему не подойдет. Он обрел у шшерцев, участвующих в операции, сдержанное уважение и кое-какой авторитет, но не более того.

Зато его счет новообращенных пополнился гъдеанкой.

Он не уговаривал Эст Унтли. Она сама захотела. Слушала его рассказы – он полагал, просто с тоски, от нечего делать, но решение уже тогда начало складываться, пока не оформилось в просьбу. Просила она так, словно он мог отказать. Робко, тихонько, будто считая себя не совсем вправе обращаться с такими просьбами. Женщина и не представляла, насколько она порадовала епископа. Значит, свет его веры ярок, и к нему слетаются заблудившиеся в темноте.

Дьёрдь решил, что Эст Унтли необходима крестная мать. Женщине нужно на кого-то опереться в этом мире, а любовник – недостаточная