Враг моего врага. «Песец» - Натали Р.

голос.

– Одержимые дьяволом. Назад, быстро! – закричал брат Антоний, видя, что десантники не реагируют.

– Бесполезно, – скрипнул зубами Бен. – Они же в священном безумии, ничего вокруг не слышат, хотят только убивать.

– Надо срочно отходить. Мы не можем этому противостоять! Как забрать их оттуда, Райт?

– Подойдешь к ним в таком состоянии – хорошо, коли руки оторвут, а не голову, – мрачно произнес Бен. – Эй, парень! – он окликнул одного из кетреййи, правильно понявших приказ отступить. – Можете своих шитанн вытащить из той мясорубки?

Блондин посмотрел в ту сторону. Жалость мешалась на его закопченном лице со злостью и беспомощностью.

– Не дадут. Убьют, – дурак дураком, а главное понимает.

– Вы же в броне, – сказал брат Антоний. – Сделайте что-нибудь!

Бен выругался, глядя, как удар фигуры в капюшоне сокрушил скалу в багряно-кровавую пыль. Если бы она была одна! Тут кругом скалы, и все разом взбесились.

– Выдвигаемся, – сказал, как выплюнул, окинул своих бойцов хмурым взором.

Кто-то из них не вернется. Хуже нет – погибнуть из-за своих же. Если бы шитанн были врагами, Бен знал бы, как справиться. Достать кварцевые излучатели и не отпускать палец от кнопки. А сейчас… Они-то не различают, кто перед ними – враг или друг.

– На рожон не лезть, – предупредил он. – Постарайтесь остаться в живых.

Эстер нажала кнопку.

– Салима ханум, к вам старший следователь господин Краснянский и начальник следственного отдела полковник Перейра.

– Пригласите их, – прожурчало из переговорника.

Секретарша кивнула Перейре и чуть более настороженно – Краснянскому. С виду нормальный мужчина, костюм хороший, а дешевым одеколоном несет за версту, словно в одеколоновую лужу упал.

Салима вежливо поздоровалась с вошедшими, показала на кресло. Рыхловатый полковник и долговязый гражданин в штатском с пшеничными усами. Но как бы безобидно они ни выглядели, это сотрудники Конторы. Организации, обеспечивающей безопасность не какого-нибудь отдельного государства, а целой планеты. В пределах своей компетенции, разумеется.

– Наносолнышки, – счел нужным напомнить полковник. – Наш отдел расследовал дело о наносолнышках. Помните, неизвестные пытались несколько раз пробраться на «Ийон Тихий»?

– Да, я в курсе этого дела, – Салима кивнула немного нетерпеливо. – Появилась какая-то информация?

Визитеры переглянулись – будто врачи, которым предстоит сообщить больному о том, что он умрет.

– Да, Салима ханум, – ответил полковник словно бы с неохотой. – Мы вышли на след преступной группировки. Я бы даже сказал, серьезной организации.

– И?.. – она выжидательно посмотрела на них. – Не можете сами договориться с силовиками, чтобы ее накрыть?

Краснянский хмыкнул, как бы оценив иронию. Облако резкого одеколонового запаха колыхнулось.

– Проблема, собственно, не в этой организации, Салима ханум. Снесем ее – появится новая. Спрос рождает предложение, понимаете? Конечно, поле необходимо время от времени пропалывать, но с этим мы можем справиться, и не привлекая вас.

– С чем же вы не в состоянии справиться без меня?

– С заказчиком, – мрачно уронил полковник.

Салима терпеливо ждала. Полковник тоже чего-то ждал – наверное, того, что Краснянский возьмет на себя рассказ о деталях. И Железный Лех взял.

– Это арабская организация.

Салима нахмурилась.

– Я полагала, с арабским терроризмом давно покончено.

– Их нельзя, строго говоря, назвать террористами, – возразил Лех. – Они работают на заказ, выполняют разные щекотливые поручения. Чем щекотливее, тем дороже, понимаете? Единственное условие: никакой политики. Ну, вроде бы.

– Вроде бы? – она изогнула бровь.

Лех пригладил короткие волосы, при этом распространив вокруг себя новую волну одеколона, и пояснил:

– Когда дело касается персон, определяющих политику, становится трудно отделить личное от политического.

– Продолжайте, – потребовала она.

– Под давлением обстоятельств некоторые члены этой организации проявили склонность к сотрудничеству, – деликатно выразился Железный Лех. – К сожалению, не самые влиятельные и не самые информированные, но недостающие кусочки мозаики мы восстановили по другим данным. В организацию поступил заказ на устранение одного человека.

– Не на уничтожение «Ийона Тихого»? – уточнила Салима.

– Я же сказал, никакой политики. Крейсер был не целью, а средством.

– Какая же цель может оправдать подобное средство? – недоверчиво усмехнулась она.

– Адмирал Хайнрих Шварц.

– О, – не то чтобы она совершенно исключала такой вариант, но комок в горле вдруг возник и рассосался не сразу. – И вы говорите, в этом нет политики?

– По отзывам, адмирала Шварца мечтает убить целая толпа народа, – отведя глаза, произнес Краснянский, – безо всяких политических соображений, исключительно благодаря особенностям его характера. Извините, если я задеваю ваши чувства, но это реальность. Таким образом, сам факт вовсе не вызывал удивления. Насторожили нас сперва детали исполнения – наносолнышки, понимаете, станет использовать не каждый оскорбленный чиновник. А после – размер суммы. Такие деньги недоступны простому смертному.

– О какой сумме идет речь? – она справилась с предательским комком.

– Пребывая в ограниченных возможностях, мы не смогли проследить финансовые операции с точностью до монеты, – не моргнув глазом, отозвался Лех. – Но их порядок сравним с бюджетом небольшого государства. Поэтому мы стали копать дальше, проявляя удесятеренную осторожность. Не ошибусь, если скажу, что заказчик с девяностодевятипроцентной вероятностью не подозревает о нашем интересе.

– Итак, вы нашли заказчика, – Салима посмотрела на Краснянского.

– Да, – утвердительно кивнул Лех и переадресовал взгляд начальнику, предоставляя ему самому сказать то, что так смущало следователей.

Полковник вдохнул и выдохнул. И произнес, почему-то покраснев:

– Фейсал ибн-Фахим ан-Найян, великий эмир, глава арабского региона.

Координатор не закатила истерику, как боялся полковник Перейра, не упала в обморок, даже не изменилась в лице. Только вполголоса помянула шайтана и потянулась к графину с водой.

– Не могу сказать, что это меня изумляет, – прозвучал ее голос, какой-то отстраненный. – Однако огорчает. Пустить на ветер сумму, которую он мог бы с толком потратить на развитие региона… Мой милый братец – идиот. И, что обиднее всего, я сама в этом виновата: пробелы в воспитании. Вы правильно поступили, что не стали раздувать скандал, а пришли ко мне. Я сама разберусь с Фейсалом.

Вот только появится немного свободного времени, продолжила она про себя. Да и самочувствие сейчас неподходящее для выяснения отношений: даже от запаха одеколона муторно. Одно хорошо: Хайнрих сейчас настолько далеко от Земли, что никаким террористам или киллерам его не достать.

Хайнрих Шварц гадал, какого черта на его станцию прется Владимир Каманин, все то время, которое занял путь космического корабля – целых несколько дней. Последние полтора дня он откровенно маялся. Конечно, Каманин пока не координатор и не имеет права требовать себе скоростной корабль, едва ему приспичит смотаться на периметр, но Шварца так мучил вопрос, зачем ему это сдалось, что он желал лишь одного: чтобы визитер поскорее уже приехал и вопрос разъяснился сам собой. С другой стороны, а вдруг он едет с какой-нибудь дурацкой инспекцией? Мало ли, что они на «ты». Каманин – прямо скажем, не последняя шишка в планетной иерархии. Увидит непорядок или то, что непорядком покажется, начнет наезжать… Шварц загонял подчиненных, требуя белизны туалетных стен и стерильности полов, а особо проштрафившиеся замазывали изображение символического акта единения цивилизаций на «Песце» – настало время осуществить давно принятое решение.

– Привет, – сказал