Великая иллюзия - Татьяна Юрьевна Степанова

С офицером было что-то плохо, ему все щупали пульс. Затем подняли, погрузили в машину и увезли. Я потом слышал, что он лежал в госпитале. У него случился удар. А он ведь был молодой парень, капитан, лет ему тридцать всего».

«Они все топтались на поляне, восклицали, что-то взволнованно обсуждали. Ящерица из машины не выходила. Я курил в стороне на воздухе, мне самому что-то было не по себе. А они все так странно смотрели в сторону машины, где она пряталась. Я почувствовал – что-то резко изменилось. Они словно боялись ее… Литератор сам подошел, кивнул мне – давай за руль. Он сел на заднее сиденье рядом с ней. Я снял фуражку с зеркала и увидел их обоих. Литератор был взволнован до крайности, но не испуган. А она… Ящерица… Коралли откинулась на спинку сиденья, глаза закрыла, сама белая как полотно. У нее тоже шла кровь, она прокусила себе губу. Литератор приказал мне возвращаться в Москву. Сказал, что лично отвезет Коралли в цирк. Она вечером должна была еще выступать с номером перед публикой. На обратном пути они сначала молчали. Затем Литератор произнес:

– То, что вы делаете, есть некий природный и человеческий феномен. Признаюсь, я до конца уверился в ваших способностях только сейчас, после жестокого опыта, который был необходим ради нашего общего дела. Вы согласны нам помогать, Мария?

– Лично вам, Всеволод, да. Но при одном условии. Что и вы скажете мне правду.

– Я готов. – Литератор смотрел на нее.

– От кого вы обо мне узнали впервые? Только не говорите опять, что вы ходили в цирк на мое представление.

– Но я правда ходил. И до войны – после премьеры фильма «Цирк». И в сорок девятом. А узнал я о вас и об Аделаиде от Вальтера Штеннеса. Мы встречались за границей с ним. На Дальнем Востоке. Он ведь не Четвертый? Он умолял вашу подругу о помощи в одном важном деле. Она ему отказала. А могла бы спасти весь мир. Четвертые всегда идут дальше вопреки судьбе – так Штеннес говорил мне о вас, о ней. Но она не отважилась встретить судьбу, когда та звала ее. А вы? Вы пойдете навстречу своей судьбе, Мария?

Она окинула его взглядом, словно оценивала.

– Оставьте пафос литературе, Всеволод. Я слышала о вашей пьесе в Малом театре. Вас не посещала мысль, что вы загубили свою судьбу, связавшись с тем, что вас сейчас окружает? Были бы писателем, драматургом, выходили бы на поклоны публики. Наслаждались бы известностью, любили красивых актрис. Или участь всесильного тайного министра, вынужденного скрываться под псевдонимом, слаще?

– Но вы тоже скрываетесь под псевдонимом. А самую красивую актрису… редкую… феноменальную женщину я встретил в шестнадцатом, когда из университета записался добровольцем в пехотный полк. Перед отправкой на фронт я, юный прапорщик, провел ночь на «Вилле Роде», в кафешантане с офицерами полка. Вы танцевали на эстраде в костюме черного Пьеро – то ли девушка, то ли мальчик с накрашенным личиком… И фокусник показывал свои глупые трюки – доставал розу из цилиндра. Это был ваш жених».

«Оба этих немолодых пятидесятилетних человека, – писал далее майор МГБ в своей официальной записке, – дальше всю дорогу до цирка молчали. Но я понял, что их связывали некие отношения еще до испытаний в лесу. И что их встреча вообще была неслучайна, как говорится, вместе их свела сама судьба».

– Майор – секретный информатор полковника Рафаэля Саркисова – докладывал ему о происходящем. Начальник личной охраны Берии сам хотел быть в курсе, используя доверенного агента. А Вальтер Штеннес – герой Первой мировой, затем известный штурмовик, фашист, который впоследствии кардинально пересмотрел свои взгляды, – пояснил Гектор задумчиво. – Уже в двадцатых он выступал против Гитлера, а затем покинул Германию. Он хотел физического устранения фюрера. Искал способы, как с ним покончить. Ради этой цели он пошел на контакт с НКВД и делился секретной информацией. То, что Всеволод Меркулов – Литератор с ним встречался на Дальнем Востоке, показательно: Штеннес служил военным советником Чан Кай Ши, участвовал в китайско-японской войне и даже посещал Тибет. Но здесь есть еще кое-что.

Он открыл последний файл первой части досье. Скрин ксерокопии текста, написанного от руки с исправлениями и помарками. Без даты, без «шапки», без подписи. Почерк энергичный, рваный.

«То, что я лично наблюдал вместе с нашей группой, свидетельствует о неоспоримых фактах воздействия уникального человеческого феномена на физические процессы. Я сам учился на физико-математическом факультете Петербургского университета, поэтому обладаю достаточной суммой знаний, чтобы феномен оценить. Дело уже не в гипнотических способностях, хотя и они налицо в мощном своем проявлении. Как это демонстрируют ее цирковые номера. Дело в способности как-то воздействовать на сам физический процесс – в случаях с изменением траектории полета пуль. Когда воздействию подвергается не психика, разум, а сама материя – в нашем случае сопротивляемость среды, давление, скорость, направление полета пули. Если все это делается в отношении стрельбы, то это возможно и с другими физическими, а также с биологическими процессами, происходящими во внешней среде. И в человеческом организме. Воздействие на давление крови в сосудах, на сам кровоток, на частоту сердечного ритма и сокращений сердечной мышцы и тому подобное. Произведенный в лесу во время стрельб опыт блестящее тому доказательство. А там ведь она имела дело с молодым здоровым организмом. Возможно, в следующий раз, когда она будет иметь дело с организмом немолодым, подорванным болезнями, нездоровым ночным образом жизни, употреблением алкоголя, курением и старческой невралгией, результат окажется именно таким, как мы и желаем».

Они все молчали, прочтя отрывок-скрин.

– Фрагмент уже неофициальной записки, личного письма, – прокомментировал Гектор. – Я думаю, писал сам Литератор – Всеволод Меркулов своему патрону Берии. Он его убеждал в некоем важном для них обоих вопросе.

На его мобильный пришло сообщение.

– Есть и вторая часть досье. – Он читал имейл. – Цена в два раза выше. Продавец требует время на проверку моей транзакции до полуночи, если я соглашаюсь. А я… уже подтверждаю.

– Гек, грабеж, – предупредила Катя. Отношение ее ко всему, что они узнали, было сложным, двойственным.

– Но мы же должны иметь представление, чем все тогда, в 53-м, закончилось. Чтобы нам двигаться дальше в нашем расследовании убийства, мы не может прочесть лишь половину досье. Катя, вы же хотите, жаждете узнать все!

– Да. Но… продажный контакт