Лабиринт №7 - Сергей Васильцев

реальность. Однако альтернатива есть. Всегда. Не альтернатива выбора или поступка. Но веры.

– Тогда поверь, что ты птица, и лети.

– Но прежде – поверь.

– Как?

Сергей почувствовал, что его не воспринимают всерьез, и начал горячиться:

– Пойдем! – он поднялся и потащил Ольгу на улицу.

– Может быть, ты сначала доешь или хотя бы объяснишь мне, наконец, цель нашего круиза, – не выдержала Ольга.

– Нет! – отрезал он. – Ты не веришь.

– А ты?

– В гидродинамике есть понятие кавитации, когда скорость потока так велика, что нарушается принцип его неразрывности.

– К чему это?

– Да так, иногда страдаю абстрактными рассуждениями.

– Если бы я была чуточку поумней, – хихикнула Ольга. – То сочла бы что наши с тобой психомоторики фатально не совпадают. Или наоборот!

Сергей промолчал. Они вышли на улицу и добрались до ближайшей станции метро. А дальше по накатанному сценарию – поезд, женщина, вагон, следующая остановка. Они поднялись по эскалатору и вышли в город. Сергей огляделся по сторонам и ничего не почувствовал. Мир не изменился. Портал не сработал. Попробовал еще раз. И еще. С тем же результатом.

– И что? – ехидно поинтересовалась спутница.

– И ничего!

– Жаль… – она водила по асфальту носком модельной туфли. – Не полетали.

«Ты и только ты…» – внутренний голос затянул паскудную песенку.

Сергей хотел обидеться, но передумал.

«Действительно! – отметил. – Приспичит же такое! Посадил в электричку и увез в другую возможность. Еще бы турбюро открыл! Не желаете побыть барабашкой?»

И еще одна мысль пришла ему в голову. Судьба существует в виде универсальной идеи. И человек отражается в ней как будто в зале с тысячами зеркал. И чем дальше от подлинника, тем труднее различить черты оригинала. Индивидуальность стирается, превращая человеческое существо в схему из школьного учебника. Подлинность – вот ключевое слово. И она существует в единственном экземпляре. И только там, где ты действительно призван жить.

Вечером Сергей сидел у телевизора и изучал инструкцию солнцезащитного крема, который Ольга забыла в прихожей. Реклама на упаковке подчеркивала новизну средства и его уникальную текстуру. Более подробный текст вкладыша особо упирал на три пункта: фильтрацию вредоносного ультрафиолета – его β-составляющей – особенно опасной для кожи; выделение увлажнителей и витаминов на протяжении целых суток и нейтрализацию свободных радикалов.

«Людям недостаточно просто чуда, – подумал читающий. – Им нужно подробное разъяснение».

Зазвонил телефон.

– Не сердись! – сказала ему Ольга. – Я ужин приготовила. Приходи.

– Отлично! – неожиданно обрадовался ее возлюбленный, прихватил бутылку «Asbach» и потащился в гости.

На этот раз трапеза была обставлена романтически. С фарфоровой посудой, столовым серебром, хрустальными бокалами, свечами, полумраком и тихой музыкой. Сергей наполнил бокалы.

– Чин-чин!

– Выпил и постарался расслабиться.

– Скажи что-нибудь ласковое, – попросила Ольга.

Он сказал.

– Неплохо… – она улыбнулась.

– Я старался… – он улыбнулся в ответ.

– Мне надо кое что рассказать тебе. Хорошо?

Он кивнул молча и стал следить за игрой отблесков огня в гранях бокалов. Хозяйка немного нервничала, но это не очень сказывалось на содержательной части ее истории.

Она говорила о том, что после первой влюбленности, случившейся с ней еще в школьные годы, уже скоро лет десять считала себя женщиной, равнодушной к мужчинам и потому особенно для них привлекательной. Даже самые лучшие и занимательные представители мужской половины вызывали в ней все те же ученически-школьные, почти детские чувства. Люди как таковые интересовали ее не особенно. С ними было приятно сходить в клуб или на концерт, а потом поцеловаться час-другой, чтобы затем уже через час-другой забыть, как кого звали.

Она неплохо смотрелась на их фоне. Ими можно было хвастаться, меняться с подругами, слегка приревновывать. С ними было даже интересно разговаривать и дружить, за исключением, разумеется, тех сальных типов, которые исподтишка шарили своими липкими глазами по коже пониже спины. Даже секс с мужиками был иногда интересен – как спорт или эксперимент.

В этот раз все случилось совсем иначе.

Ее чувства представляли собой своеобразный клубок, в котором переплелись нити любви, обожания, ненависти, страха… Она многое отдала бы за то, чтобы вырвать из сердца эту занозу. Увы!

Она не знала, будет ли с ним легко или интересно, солидно, умно. Она даже не знала, будет ли с ним что-нибудь. Она вообще ничего не знала, потому что готова была завалиться в обморок от любого его звонка, а тело покрывалось пόтом от малейшего их соприкосновения. Было именно так. Катастрофа! Ей хотелось все и сразу. Хотелось прижаться к нему. Прильнуть. Ощутить его ладонь внизу живота. Почувствовать внутри. Сосуществовать.

Некоторое время он слушал внимательно и думал, что вполне понимает ее…

Ольга продолжала говорить, но собеседник не уже не обращал внимания на слова, а смотрел только в ее глаза, и ему казалось, что она просит о помощи.

– Возможно, я тебя излишне идеализирую, – зафиксировал последнюю фразу.

– Отрадно слышать.

– Не перебивай…

Итак – она ждала. А он и не думал торопиться. Он не спешил. Лучше бы он спешил! Тогда бы у нее еще был шанс совладать. Шанс вырваться из этого кокона. Перегореть.

Сначала ей это удалось. В другой раз – нет. Не удалось. Не вышло. Она поняла – он знал обо всем заранее и оттого отчаянно не торопился.

– Так ведь? – Сергей только пожал плечами.

А тут еще этот злосчастный роман с сестрой.

– Не стоит сейчас об этом. – гость затосковал. Он одновременно и хотел и не хотел выслушивать ее исповедь.

– Анна, – отчеканила Ольга. – Она была слишком сентиментальна, чтобы любить кого-то по-настоящему.

– А ты?

Улыбка застыла у нее на губах.

– Я – умею!

Остаток вечера прошел в обоюдных попытках изобразить покой и беззаботность. Потом Сергей помогал хозяйке убирать со стола, потом – мыть посуду. Потом она стелила постель, решив, что уже слишком поздно отпускать его домой.

Поцелуй был долгим и вкусным. Он проснулся, ощутив во рту присутствие Ольгиного языка.

– 

Я так по тебе соскучилась, – прошептала подруга, – просто ужас. А ты все спишь и спишь…

Ее кожа текла под его ладонью. Тонкие волосы щекотали нос и щеки. Глаза сияли так, что Сергей зажмурился. Выпуклости и впадины их тел совпадали, как будто предназначались друг для друга. Он вздохнул и почувствовал себя героем романа Барбары Картланд.

Накричавшись вдоволь, она приоткрыла глаза и прошептала с нежностью:

– 

Я тебя ненавижу…

И он ничуть этому не удивился.

Сергей жил с Ольгой и должен был радоваться, но получалось не очень. Не то чтобы она не вызывала в нем никакой чувственности. Но он мог легко контролировать ее. И поэтому относился к этому скорее