Другое имя. Септология I-II - Юн Фоссе

ходила с ним к морю, нет, ни разу не ходила, она маленькая совсем, Сестра-то, и ей наверняка не понравится у Фьорда, а может, и понравится, может, ей будет приятно стоять возле Фьорда, думает он, и смотреть на море? может, им и на Пристань выйти, поглядеть на Лодку?

Но Мама говорит, нам туда нельзя, говорит Сестра

Знаю, говорит Асле

Выходит, нам нельзя спускаться к Фьорду? – говорит она

Но я часто хожу к морю, говорит Асле

и они все стоят, потом Сестра говорит, что хочет домой, а Асле говорит, нет, они спустятся к Фьорду, что бы ни говорила Мама, ведь Сестра никогда там не бывала, говорит он, а Сестра говорит, разве им в самом деле можно, и Асле говорит, что они сделают по-своему, и оба, держась за руки, идут к тропинке, которая бежит по крутому склону вниз, к Лодочному Сараю

В Лодочном Сарае ужас как интересно, говорит Асле

Хочешь, зайдем? – говорит он

Там темно и страшно, говорит Сестра

Нет, ни капельки не страшно, говорит Асле

и крепко держит Сестру за руку, и вот они начинают спускаться по тропинке к Лодочному Сараю, и Асле думает, он и правда надеется, что Мама сейчас их не видит, не то ведь побежит за ними и оба получат двойной нагоняй, и за то, что Сестра угваздала платье, и за строго-настрого запрещенный поход к морю, к Лодочному Сараю, к Приливной Полосе, к Фьорду, к Пристани, к Лодке, туда, куда им ходить не разрешается, думает Асле, а Сестра говорит, что дальше идти боится, и останавливается, Асле тянет ее за руку, а она упирается

Отпусти мою руку, отпусти, говорит Сестра

и Асле отпускает ее руку, и они стоят на тропинке, ведущей вниз, к Лодочному Сараю, и Асле глядит на крышу Сарая, на серые плитки, он знает, они называются шифер, так ему сказал Отец, шифер, и на крыше плитки уложены одна к другой, одна немного наезжает на другую, и крыша Сарая сплошь в переливах серого цвета, думает он, поверить невозможно, что существует столько оттенков серого, думает Асле, и в зависимости от погоды они выглядят по-разному, на солнце серых красок всего две, зато тень играет всевозможными оттенками серого, ведь краски всегда как бы в движении, а одновременно вроде как в покое, краски – движение в покое и покой в движении, думает Асле, не говоря уже о том, что стены Сарая, дощатые стены, совсем посерели и трещины придают древесине множество оттенков серого, думает Асле и говорит, что Сарай серый, но серых красок очень много, и у них нет названий, а Сестра поддакивает, и он крепко держит ее за руку, ведь прямо страх берет, что существует столько оттенков серого и множество оттенков других цветов, например голубого, его называют просто голубым, а ведь наверняка существует тысяча разных вариантов голубизны, тысяча, по меньшей мере тысяча, да нет, их столько, что и не сосчитать, думает Асле

А голубые краски, их столько, что и не сосчитать, говорит он

Да, говорит Сестра

Голубые, говорит она

Небо голубое, говорит она

Временами, говорит Асле

Но сегодня небо тоже серое, говорит он

И кстати, такое оно почти всегда, говорит он

Ага, серое, говорит Сестра

Небо серое, и Лодочный Сарай серый, и плитка на крыше серая, и стены Сарая серые, но ты ведь видишь, что серый цвет разный? – говорит он

и Сестра кивает

Ты видишь? – говорит он

Да, говорит она

Но тебе это неинтересно, говорит он

Да, неинтересно, говорит она

Если хочешь, мы можем зайти в Сарай, говорит он

Но ведь там темно и страшно, говорит Сестра

Совсем ничего не видать, говорит она

и Асле говорит, что вон там, наверху Сарая, прямо перед ними, есть люк, а на нем висит ржавый крюк, поэтому люк легко открыть, и тогда они могут попасть в Сарай, говорит он, а Сестра говорит, что ей ни капельки не хочется заходить в Сарай

Ну ладно, говорит Асле

и они огибают угол Сарая и идут по тропинке вдоль его стены к другому углу, и Сестра говорит, что ей страшно, что не знает, хватит ли ей духу, а Асле говорит, что если пройти чуточку дальше, Мама уже не увидит их из дома, зато они увидят Приливную Полосу и Фьорд, Пристань и Лодку, а Сестра останавливается, и Асле тоже останавливается, оба стоят, он и Сестра в перепачканном грязью платье

Они такие милые, Гунвор и Гудлейв, говорит Сестра

Да, говорит Асле

Угостили нас газировкой, и вообще, говорит она

Но Гунвор не очень-то отчистила твое платье, говорит Асле

Надо его постирать, а то Мама рассердится, говорит он

Да, говорит Сестра

Можно постирать его в море, говорит он

Правда? – говорит она

Еще как, говорит Асле

И тогда Мама не рассердится? – говорит Сестра

Нет-нет, не рассердится, если платье будет чистое, говорит он

Ну, тогда ладно, говорит она

и они идут дальше к углу Сарая, теперь они в таком месте, где Маме их из дома не видно, ни в окно гостиной, ни со двора, думает Асле, теперь они в безопасности, думает он, а Сестра останавливается, стоит не шевелясь и говорит, что дальше около тропинки полно высоченной крапивы, разве он не видит? и Асле молчит, отмечает, что кое-где крапива ростом намного выше его, а листья колючие, и колючки наверняка будут цепляться, и Асле говорит, чтобы Сестра шла поближе к стене, следом за ним, а сам идет к крапиве и приминает ее, а Сестра говорит, что ей это не нравится, ей страшно, говорит она

Может, повернем обратно? – говорит Сестра

Надо только обогнуть угол, дальше все будет хорошо, мы увидим море, говорит Асле

Мне что-то не хочется, говорит Сестра

Да и Мама говорила, что нам нельзя ходить к морю, говорит она

А мы все равно идем, говорит Сестра

и Асле идет дальше, потихоньку, идет первым, Сестра за ним следом, держась за его свитер, а Асле глядит вперед и видит, что кое-где большие колючие листья крапивы нависают над тропинкой, большие зеленые колючие листья, то совсем низко над тропинкой, то выше, иные намного выше его головы, они легонько покачиваются, хотя ветра нет, листья покачиваются, и вот сейчас один крапивный лист норовит коснуться его лица, он останавливается, поднимает ногу и приминает крапиву, они продолжают путь, и Асле видит, что крапивный лист, того и гляди, обожжет ему ногу, и быстро приминает крапиву, а затем видит крапивный куст, чьи листья, несколько листьев, множество листьев высовываются чуть ли не до середины тропинки, их тоже надо примять, думает Асле, поднимает ногу, приминает крапиву, а Сестра говорит, что здесь так темно и страшно, и крепко держится за свитер Асле, он же осторожно идет как можно ближе к стене, а Сестра просит идти потише, и Асле замедляет шаг, поднимает ногу, приминает еще один большой крапивный куст, больше ни один лист на тропинку не высовывается, и до угла всего ничего, и они продолжают идти, он впереди, Сестра следом, Асле огибает угол, Сестра тоже, и вот