Секретные академики - Владимир Губарев

— Как провести границу между знахарством и подлинной наукой? Ясно, что это сделать подчас очень трудно, не так ли?

— Для нас нет: мы можем их сразу же разделить с помощью своих приборов. Обычно я рассуждаю так. Среди нас есть люди, которые поднимают большой вес, быстро бегают, высоко прыгают. Они отличаются от нас, и с помощью своих приборов мы стараемся выявить границы человеческих возможностей.

— Можно еще один пример?

— Еще экзотики? Пожалуйста. В горах Индии стоит огромная армия. Это рядом с границей Китая. Там с обеих сторон почти миллион человек. Солдаты едят мясо, но проку от этого нет — оно не переваривается. Это связано с тем, что окислительные процессы идут плохо, и мясо организмом не усваивается. Мы сделали прибор, которые определяет уровень окисления пищи. Важно это?

— Безусловно. И не только для солдат. Каждый человек может использовать такой прибор для того, чтобы узнать, какую именно пищу ему лучше употреблять.

— Еще один пример. Все знают о томографии. Мы изобрели еще один ее вид. Она абсолютно безопасная и безвредная, и опять-таки позволяет выявить заболевания на ранних стадиях.

Из официальной справки: «Лазерные и оптические системы, методы и устройства. Об уровне проводимых работ свидетельствуют Государственные премии, присужденные доктору наук Е. Н. Базарову — за разработку высокоэффективных стандартов частоты, доктору наук М. Е. Жаботинскому и кандидату наук А. В. Францессону — за создание высокочувствительных квантовых парамагнитных усилителей».

— Я уже понял, что биомедицинскими исследованиями вы гордитесь. А как же с оборонной тематикой, во имя которой был создан ваш институт?

— Во времена Советского Союза у нас были проведены прекрасные оборонные работы, на самом высоком мировом уровне. Не буду рассказывать о них, так как практически все они используются и сегодня в армии и на флоте. Тогда это было главное назначение ИРЭ. Однако с распадом СССР ситуация резко изменилась — заказов у нас не было. Чтобы выжить, мы начали переключаться на гражданскую продукцию. Сегодня в институте уровень оборонных работ не более пяти процентов, а тогда это было больше восьмидесяти. Сегодня мы стали главным институтом по радиоэлектронике для быта и жизни людей.

— Хорошо это или плохо? Ведь фундаментальная наука страдает от отсутствия средств?

— Конечно, страдает. В оборонной тематике было очень много фундаментальных проблем. Они хорошо оплачивались. И хотя сегодня все иначе, мы тем не менее много занимаемся фундаментальными вопросами. Это позволяет нам держаться на высоком научном уровне.

— Ваши медицинские приборы находят применение?

— Медицина по своей сути консервативна. И это хорошо. Проникать в медицину трудно. Новые приборы воспринимаются медиками с трудом. Один из наших сотрудников уехал в Америку и там уже шесть лет пытается «пристроить» наши приборы по ранней диагностике рака. Даже в США нет ничего подобного, но приходится преодолевать огромные трудности, чтобы доказать эффективность их использования. Мы работаем со многими медицинскими организациями в разных странах мира. Убежден, что в конце концов добьемся своего: капля камень долбит. Некоторые приборы уже широко используются. Мы сделали браслет для машиниста. Если он начинает засыпать, то тот подает сигнал. И световой, и звуковой. В том случае, если человек не просыпается, то прибор дает команду на экстренное торможение. Наши приборы используются на всех железных дорогах.

— К сожалению, пока не видно крупных проектов. Таких, чтобы весь институт был задействован. Отдельные группы исследователей работают эффективно, но хотелось бы, чтобы они объединились, вместе работали над какой-то большой и очень важной программой. Такие проблемы должно ставить государство.

Из официальной справки: «Генерация электромагнитных колебаний. Исследования по данному научному направлению охватывает широкий круг вопросов, наиболее значительными из которых являются:

— генерация больших мощностей с помощью релятивистских многоволновых генераторов, взрывомагнитных генераторов, мощных оротронов, сильноточных электрооптических систем и др.

— разработаны и исследованы твердотельные источники СВЧ колебаний, в том числе выявлены возможности создания генераторов излучения в коротковолновой части миллиметрового диапазона на основе лавинно-пролетных диодов и диодов Ганна.»

— Из вашего кабинета виден Кремль. Я знаю, что вы принимали участие во всех встречах с президентом. Ваши впечатления от них?

— Я встречался со всеми нашими президентами — Горбачевым, Ельциным и Путиным. Я был народным депутатом. Мне было прямое поручение от Горбачева сделать в Кремле машину для голосования. Оказалось, что это самая большая в мире машина.

— Это ваш реальный вклад в демократию?

— Потом я вступил в Межрегиональную депутатскую группу. Там были вожди — Ельцин, Афанасьев, Попов и еще два-три человека. Потом из «Межрегионалки» мы вышли и перешли к Вольскому, к промышленникам. Туда мы были по профессии да и по интересам своим ближе. Здесь я и закончил свою политическую карьеру. Был в Комитете по связи. Провел первый у нас тендер по сотовым телефонам. Была создана программа по телефонизации страны. Потом поднял вторую проблему — применение волоконной оптики. И, наконец, использование спутниковой связи. В 90-м году я выступал в Лондоне. Там я сказал, что развитие сотовых телефонов в России будет идти быстрее, чем во всем мире. Почему? А у нас 70 процентов деревни не телефонизировано, и тут огромные возможности именно для сотовых телефонов. Ну а после августа 91-го я уже в политику не вернулся.

— Было ли моральное удовлетворение от того, что ею занимались?

— Безусловно. К сожалению, лучших людей отстранили от власти.

— Что вы имеете в виду?

— При выборах в Верховный Совет СССР в 1989 году отбор был жесткий. Приблизительно 15 человек претендовало на одно место. Победили, бесспорно, лучшие. Но те, кто был побежден, потом попали в Верховный Совет России. И когда СССР не стало, то они своих бывших конкурентов, тех, кто их победил, принципиально никуда не пускали. Из-за этого было допущено ряд стратегических ошибок. Особенно по развитию отечественной промышленности.

— Пример, пожалуйста.

— Производство телевизоров. Было распоряжение выпускать только ту продукцию, которая превосходит импортную. Это абсолютно неправильный подход. Та же Япония возрождалась иначе. Они брали лицензию в Америке, начинали выпускать свои телевизоры. Ясно, что поначалу они были хуже. Но если рядовой японец покупал свою продукцию, то он освобождался от подоходного налога. Естественно, японцы предпочитали покупать свое, и тем самым они стимулировали развитие отечественной промышленности. Это пример умного, рационального подхода в управлении. Разве наши руководители могут привести хотя бы один подобный пример?! Ответил я на вопрос об отношении к президентам?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});