Секретные академики - Владимир Губарев

— И сколько рентген это «стоило»?

— Немного, так как облако, к счастью, оказалось небольшим. Наверное, 20–30…

— И вы так спокойно об этом говорите?

— У меня были случаи, когда были аварийные случаи и ситуация оказывалась намного тяжелее!

— На Новой Земле, когда «раскололась» гора?

— Да, из-за тектонической трещины произошел выброс, случилась «нештатная» ситуация. Тогда все получили больше… Там я был прогнозистом, и обстановку предсказал довольно точно.

— Именно эту, аварийную?

— И ее тоже. Было несколько вариантов, в том числе и весьма похожий… Но это все полигоны, взрывы, и занимаются такой работой испытатели — им по профессии положены переживать разные ситуации и рисковать. А Чернобыль сильно отличался тем, что в орбиту этого события попрало много людей, которые никакого отношения не имели ни к испытаниям, ни к атомной энергетики. Правда, электроэнергией от АЭС они пользовались, но тем не менее…

— Вы рисковый человек?

— Так сложилась судьба, а потому стараюсь трезво оценивать происходящее и принимать те меры, что необходимы с моей точки зрения как профессионала. Именно так мы работали и на ядерных полигонах, и в Чернобыле.

— Вы встречались со многими ядерщиками, кто из них произвел на вас наибольшее впечатление?

— Очень многие. Это были образованные интеллигентные люди. Я могу перечислить десятки фамилий, но первым все-таки назову Юлия Борисовича Харитона. Тем более, что он был оппонентом на моей докторской диссертации.

— Не может быть?! Как же вам удалось защититься, если известно, что более «въедливого» и «придирчивого» оппонента просто не существовало?!

— И более справедливого! Хотя мне эта диссертация досталось очень тяжело. Но это, я считаю, мое высшее научное достижение! Когда я приехал к нему, он сказал: «Надо выступить перед моим научным коллективом». И вот в зале человек сто пятьдесят, а я один перед ними… После доклада меня засыпали вопросами, однако в основном меня поддержали, диссертацию одобрили, и только после этого Юлий Борисович Харитон написал отзыв. Он, конечно же, мог и сам это сделать — проблему он знал великолепно, но все-таки посчитал, что пройти «школу Арзамаса» мне будет полезно. И это действительно так, потому что встречи и работа со специалистами из ядерного центра — это, конечно же, лучшие впечатления на всю жизнь. Это не только профессионалы высокого класса, но по человеческим качеством уникальные люди.

— Сейчас многие из них возвращаются к мирным ядерным взрывам, мол, это и есть настоящая конверсия. Вы, я знаю, принимали участие в их проведении. Какой из них запомнился особенно?

— Чаган. Создание гигантского озера, и я первым переплыл эту воронку…

— Когда?

— Сразу же, как только воду пустили. Там 410 метров в диаметре. Это была весна 1965 года… Эксперимент был очень эффектным. Пытались сделать воронку таким образом, чтобы радиоактивности было мало. Заряд надо было разместить в земле так, чтобы с одной стороны он «прорвался» наружу, а с другой — чтобы «грязь» была захоронена. И вот мы смотрели: при взрыве будут ли красные всплески, что свидетельствует о «грязи»?.. Все-таки несколько прорывов радиоактивности на шаре мы наблюдали… Некоторая активность все-таки осталась… Вот с американцами и обсуждали, как сделать заряды «почище», геометрию изменить и так далее. Технически все эти проблемы решаемы, но если учитывать психологию человечества, то при жизни нашего поколения вернуться к промышленному использованию ядерных взрывов не удастся.

— Из-за Чернобыля?

— Из-за него и из-за страха перед всеобщим уничтожением, гибелью Земли. А этот страх порожден гонкой ядерных вооружений, и он еще долго будет преследовать нашу цивилизацию.

— И ваша работа в науке помогла это лучше осознать?

— Надеюсь, что это так…

Новая встреча с академиком Израэлем случилась через несколько лет. И на этот раз мы говорили совсем о других проблемах. Впрочем, их следует рассматривать как продолжение предыдущих.

Нынче планета живет неспокойно. Я не имею в виду террористические акты, войны, захваты заложников, акции «Возмездие» и прочие катаклизмы, которые люди устраивают себе сами. Бог, как говорится, нам судья. Остается только надеяться, что дети и внуки будут разумнее, чем мы. Но вот с планетой, где нам суждено жить всем вместе, происходит нечто странное: она взбесилась, будто ее разъярил кто-то. А может быть, вновь виновен человек?!

Внимание ученых сегодня сконцентрировано на климате. Они пытаются разобраться, что происходит вокруг нас и какова судьба Земли: грядет ли новое похолодание или напротив ждать потепления?

Уже несколько раз на президиуме РАН шло обсуждение этой проблемы, потому что именно от ученых общество ждет точных прогнозов. Причем не только на ближайшее будущее, но и на весь XXI век.

Академик Юрий Антониевич Израэль возглавляет Институт глобального климата и экологии РАН, и, казалось бы, ему по должности положено знать ответы на все подобные вопросы. Но интерес к его мнению и выводу подогревается и другими причинами. Пожалуй, в нашей Академии нет больше ученого, который занимался бы проблемами климата и «погоды на Земле» столь комплексно, широко и одновременно детально, как Ю. А. Израэль. Кстати, сей факт признан во всем мировом научном сообществе, а потому Израэль входит в руководство многих международных организаций, и его авторитет бесспорен.

В общем, академик Израэль сделал доклад на президиуме РАН, а потом сразу же улетел в Лондон, где шло заседание специалистов «Межправительственной группы экспертов по изменению климата», которая создана по решению ООН. Так уж получилось, но и в Москве и в Лондоне он вынужден был делать прогнозы на весь XXI век.

Я спросил академика:

— Что происходит с климатом? Насколько мы, обыватели, можем судить, но с ним творится что-то неладное: то жарища стоит немыслимая, то вдруг среди лета холода нагрянут… Или всегда так было?

— У нас в стране есть ряд ученых, которые очень эффективно занимаются климатом, и поэтому определенные представления о том, что происходит, у нас есть. «Проблема климата» — именно так это звучит сегодня! — интересует представителей разных направлений науки. К примеру, ведется моделирование процессов, которые могут влиять на климат, и эти работы ведутся весьма успешно. Группу ученых возглавляет академик Гурий Иванович Марчук. Есть крупные ученые, которые занимаются анализом фактического состояния климата. Вся гидрометеорологическая служба ведет наблюдения за состоянием погоды, а климат — это усредненное состояние погоды за две недели, за месяц, за год, за десять лет. В общем, тысячи и десятки тысяч специалистов занимаются климатом, потому что его изменения влияют абсолютно на все, что происходит на земном шаре.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});