Ирка Хортица и компания - Кирилл Кащеев

смотрела как глаза его наполняются хищной желтизной, зрачок стягивается в точку, а верхняя губа приподнимается, будто у него вдруг стали… ну очень большие зубы! — Ты его за колготки убила? А бабу за что — за юбку? За кофту? А мужика два года назад?

— Какую… бабу? Какого… мужика? — сползая по сидению кресла просипела Оксана. — Я никого не убивала! Как бы я могла… я и с Аликом в кино не пошла! И потом его не видела! Даже близко не была!

— Ах ты ж тварррррь! — оглушительный рев заставил Оксану сползти на пол, обеими руками зажимая уши. На нее вдруг дохнуло резким запахом — как у большого пса из пасти. — Сказки мне будешь рассказывать, что этот ваш Алик фарцевал и его свои прибили? Выдуриваешься, будто я вас, ведьм, не знаю? Да я сам видел как ты на парня морок клала!

Из-под верхней губы майора высунулись клыки, лицо скомкалось, и как раскладной пластиковый стаканчик принялось вытягиваться в жуткую лохматую морду… и Оксана почувствовала как сознание уплывает, не в силах справиться с открывшимся ей зрелищем.

— Эй! Ты что, ведьма, оборотней не видела? — прорычало чудовище, нависая над ней.

— Ведьм… не бывает… — простонала Оксана. Сверкнули оскаленные волчьи клыки и она попыталась заорать: не потому, что надеялась на спасение, а потому, что видеть это и не кричать было невозможно.

Когтистая лапа запечатала ей рот, заставляя давиться жесткой шерстью, вторая лапа бесцеремонно задрала юбку, Оксана отчаянно забилась, беспорядочно размахивая руками во все стороны. Ладоням стало горячо, что-то сверкнуло, в нос ударил острый запах паленой шерсти и оплавленной синтетики. Над головой у нее сдавленно выругались и ее с силой швырнули в угол. Оксана взвыла и кажется, на мгновение потеряла сознание.

Она лежала, привалившись к директорскому сейфу, и как павшего бойца ее укрывало вывалившее из угла знамя. Паркет-елочка обуглился, будто посреди директорского кабинета взорвалась шаровая молния. Чудовища нигде не было, а майор резко сорвал трубку, быстро и зло набрал номер… палец его несколько раз срывался, будто ему что-то мешало:

— Елизавета Григорьевна? — со злобной любезностью прорычал он в трубку. — Передо мной сейчас сидит… — он посмотрел на лежащую на полу Оксану, но исправляться не стал. — Та самая малолетняя ведьма, которой нет! Какая рóбленная, когда у нее хвост! Натуральный, ваш, ведьмовской хвост!

Оксана застонала. Ее позор, ее ужас, то из-за чего она всегда прислонялась к стене, когда переодевалась на физкультуру и не отрывала глаз от парты, когда на биологии рассказывали о рудиментах и показывали картинку хвостатого мальчика. Островок темного пушка на копчике и прячущийся в нем крохотный хвостик! Он… знал?

— Да, проверил! А она в меня огнем шибанула! Ах, так и надо? А то, что она трех человек убила, тоже так и надо? — от рыка майора задрожали кубки на сейфе. — А вот это уже националистический выпад, гражданочка. Оборотни — нет, не национальность, а вот всех под одну гребенку в людоеды записывать — явный национализм! Ладно… Ладно… — голос его постепенно стихал, клокочущее рычание успокаивалось. — И вы меня тоже извините, Елизавета Григорьевна. Да… Конечно, привезу… Но вы же сами понимаете… — голос его начал повышаться. — …что прикрыть убийства я не позволю! Хорошо… Хорошо… Приятно было с вами побеседовать, ваше превосходительство! — в последних словах снова прорезался рык. Он явно хотел шарахнуть трубкой, но потом сдержался и просто положил ее на рычаги. Один длинным текучим шагом преодолел расстояние до Оксаны и ухватив девушку за лямки школьного фартука, вздернул с пола.

— Поедем… — многообещающе прорычал он ей в лицо. — Разбираться!

Поедем? Они выйдут за дверь… и кто-нибудь остановит этого сумасшедшего! Директор или мама, мама же должна приехать… Мамочка!

Вместо того, чтоб шагнуть к двери, он метнулся к окну — и распахнул створку. Теплый ветерок ворвался внутрь, подбросил штору… Майор втащил Оксану на подоконник…

— Куда? Куда вы меня… Не надо! — она отчаянно вцепилась в раму. — Я разобьюсь, не надо, пожалуйста!

— А ты лети! — рыкнул майор, оскаливая в улыбке клыки… и выкинул Оксану из окна.

— А-а-а! — размахивая руками, она полетела вниз с высоты четвертого этажа…

Наверху удивленно рыкнули, хрястнула рама…

— Аа-а-а! — кирпичная стена скользила мимо как во сне, серый асфальт несся навстречу. Даже ужаса не было, его словно смахнул вьющийся вокруг ветер и ощущение запутанного, тягостного сна. — Агх! — потом был удар… и Оксана свалилась на что-то мягкое, живое, судорожно вцепилась в жесткую шерсть…

В загроможденном досками и старыми железяками закутке у школы встряхнулся громадный волк, точно мешок подбрасывая повисшую на нем девушку, одним махом взвился на крышу школьных мастерских, прогрохотал по кровле и пропал.

В мастерских трудовик оторвал глаза от окна, аккуратно закупорил стоящую перед ним бутылку и двигаясь заторможено, как сломанный механизм, отнес ее в мусорный бак.

* * *

Темнота дышала. В глубине ее загорелся огонек и медленно поплыл навстречу, то множась, как в бесчисленных зеркалах, то снова стягиваясь в один: слабый, трепещущий, живой… Дохнуло воском и ладаном.

— Вам назначено? — едва слышно прошелестело из мрака.

— Вам звонили… — буркнул майор.

— Следуйте за мной! — и огонек поплыл впереди.

Вовкулака дернул Оксану за руку, девушка чуть не кубарем перелетела через высокий порог. Дверь позади нее захлопнулась. Майор снова нетерпеливо потянул, и она пошла сквозь мрак, уже не пытаясь вырваться, и невольно сама цепляясь за его плечо. Тьма вокруг колыхалась, что-то невесомое коснулось ее лица, чуть не заставив Оксану завизжать. Огонек остановился перед тихо позвякивающей завесой, словно сотканной из струй.

— Хозяйка ждет вас. — прошелестело из тьмы, Оксана успела заметить как мелькнул совершенно белый, невесомый локон и яркий блестящий глаз, а потом смутная фигура истаяла, будто слившись с тьмой, и огонек тоже погас. — Поторопитесь, у вас мало времени.

Майор только рыкнул, нетерпеливо отбрасывая завесу — та застучала как градины — и они шагнули в совсем кромешную, непроницаемую тьму.

— То на горе не огни горять, то дивоньки ходять, белую лозу ложать… — тихий, жуткий, дребезжащий шепот налетел, как ветер, оттолкнулся от невидимой стены и ринулся обратно, окутывая Оксану как толстой периной. Банг! — басовито пропела струна. — Колы б я знала, хто на ту лозу ляжет, постелила бы ему шипы под боки, каминня в головах… Не будет вам счастья, дурни диты! — каркнул пронзительный, точно птичий голос. — Не быть вам разом!

— Ты очумела, ведьма старая! — вдруг рыкнул майор. — Какое «разом», она несовершеннолетняя!

В темноте что-то грохнуло, лязгнуло, задребезжало… и комнату залил свет. Оксана успела закрыть глаза… а когда медленно приоткрыла веки…

— Тю,