Ирка Хортица и компания - Кирилл Кащеев

все равно не верю, чтоб вы там про всяких утопленных панычей не намекали! — она повернулась к майору. — Вон, она вам только что призналась, что человека утопила! — она ткнула в Стеллу.

— Ты дывысь, яка! — возмутилась та. — Я з нею тут… наставничаю, делюсь опытом з молодежью, а она на меня станового46… тобто, майора милицейского натравила! А ну, держи ее, вовкулаче, зараз она тебе все расскажет! — с неожиданной легкостью и быстротой толстуха подскочила к Оксане — у руках у нее оказалась старинная склянка с узким горлышком.

Майор обхватил за плечи, стиснул — Стеллины пальцы больно впились в щеки, заставляя открыть рот, глаза-буравчики оказались близко-близко, а склянка с мутной коричневой жидкостью прижалась к самым губам…

Оксана завизжала — пронзительно, как пойманная летучая мышь. Склянка в руках Стеллы дрогнула — и разлетелась, плеснув во все стороны стеклянной пылью и враз вскипевшей коричневой жижей. Под кожей полыхнуло жаром… и жар этот хлынул наружу! Мир заволокло прозрачной бледно-зеленой кисеей, он пошел рябью… и Оксана завизжала снова — она стояла в костре из бледно-зеленого пламени! Прыжок, Оксана рванула прочь… и костер прыгнул вместе с ней. Она стояла и визжала, голос поднимался выше, становился тоньше… а пламя полыхало сильнее. Огненная завеса раздалась в стороны, мелькнуло ведро… и поток чего-то белого с размаху выплеснулся Оксане в лицо, прямо в раскрытый в крике рот. Ведро нахлобучили ей на голову, и Стелла звучно приложила кулаком по донышку.

Девчонка с ведром вместо головы на мгновение замерла, растопырив руки в стороны как кукла… гулко икнула под ведром… и плюхнулась на попу, прямо в растекшуюся по старому паркету белую лужу. И только тогда яростно рвануло ведро, отшвыривая его в сторону. Ведро загрохотало.

— Вы… что вы… сделали? — она уставилась на белые потеки на пальцах. Принюхалась… лизнула ладонь — и снова завопила. — Это что, молоко? Вы с ума сошли, я молоко терпеть не могу!

— Ще пожалуйся, що оно з пенками! Це ты що зробыла? Дывысь, дывысь! — Стелла принялась тыкать толстым пальцем во все стороны.

Веселенькие обои покрывала жирная копоть. Занавешивающие проем бусики почернели и омерзительно воняли горелой пластмассой, а пол под молочной лужей был прожжен насквозь.

— Подумаешь, евшан-зельем я ее напоиты хотила! — продолжала разоряться Стелла. — Не отравой якой! Хоче вовкулака знать кого и за що ты вбыла, ну и рассказала б ему правду — жилплощадь то зачем жечь? Психованная! Ось тепер верю, що ты когось зъила! Такая на що завгодно способная!

— Не ела я никого! И это не я! Не я! — вскочила Оксана… и снова звучно икнула, безумными глазами уставившись на собственную ладонь. Там, как последний язычок пламени в погасшем костре, то разгорался, то затухал слабенький зеленый огонек.

Стоящая за спиной у Стеллы бабулька в черном балахоне сунула той в руки банку со сметаной.

— Це нащо? — растерянно уставилась на сметану толстуха.

— Так молоко кончилось. — развела руками та. — А ничем другим колдовской огонь не потушишь!

— Не надо… сметаной. — слабо пробормотала Оксана.

— Ще як надо! Загасила вогник, швиденько!

Здоровенный волк мягко, шаг за шагом подбирался к девушке, в глотке его клокотало рычание, а громадные клыки скалились из-под приподнятой верхней губы… Оксана взвизгнула и пламя над ладонью взметнулось выше. Банка со сметаной свистнула в воздухе… и врезалась волку в нос! Серый сдавленно рявкнул… и скакнул в сторону, в прыжке разворачиваясь к новому врагу.

— Зовсим з глузду зъихав, волчина позорный! — упирая руки в бока, гаркнула Стелла. — Кончай девку пугать. За свой счет мени ремонт робыты будешь!

— А куда у него форма девается, когда он… превращается? — Оксана заворожено глядела на вовкулака сквозь пляшущее на ладони зеленое пламя.

Волк звучно чихнул, почти как кот потер лапой ушибленный нос, встряхнулся… и шкура медленно, будто скатываясь, принялась сползать с него, втягиваясь куда-то подмышку.

— Под шкуру уходит. — майор поднялся с четверенек.

— А шкура… как комбинезон? — заторможено спросила Оксана — почему-то именно этот вопрос казался ей сейчас жизненно важным.

— Вроде того. — угрюмо буркнул майор.

— Дытынка, ты ладошку-от закрой! — ласково-ласково просюсюкала Стелла. — Злый вовк тебя бильше не тронет. Не тронет! — прикрикнула она на вовкулака, устало возвращаясь в кресло. Старушонка в черном балахоне немедленно возникла рядом со здоровенным, похожим на бомбу, металлическим сифоном и толстым граненым стаканом. Зашипела пенная струя и Стелла принялась глотать газировку так жадно, что Оксана облизнула пересохшие губы. — Аааах! — тетеха со вкусом выдохнула и уже живее затараторила. — Бо не слипый же ты, вовкулаче, сам бачишь: ведьма она, може, и давно, а узнала про свою Силу лише зараз!

— Но ведьм же не бывает? — жалобно проныла Оксана.

— Звичайно ж не бувае. Насправди мы уси тут инопланетяне з Марса, а тебя мы потеряли при посадке. Маленькая була, з иллюминатора выпала.

— Правда? — еще жалобней спросила Оксана.

— Тю, дурна! — захохотала Стелла. — В инопланетян веришь, а в ведьм — не? Слышь, вовче, ну кого така кулёма вбыты могла?

Оксана обиделась. Одну толстую тетку в калошах она бы, кажется, с удовольствием прибила. Если безнаказанно, конечно.

— Парень, который с ней в кино был, найден повешенным возле «Красногвардейца»… — мрачно начал майор.

— Я же вам говорю — не ходила я с ним! Я свой билет Мыши отдала… мы с ней за одной партой сидим. А Катька Остроумова вообще сама приперлась: решила, что я с Аликом гуляю, и сразу он ей понадобился! Она мне всегда завидовала.

— Це правильно. Нам, ведьмам, завжды завидують, бо мы найкращи! Ось помню, у нас на селе була така Одарка, теж от зависти хиба що не лопалась. Каже: Стешка, и чого ж ты така гарна… тобто, Стелла… — тетеха сбилась, бросила быстрый вороватый взгляд на слушателей и не сбавляя темпа, затарахтела. — А який кинотеатр, кажешь? «Красногвардеец»? Це той, де в шестьдесят седьмом мужика распяли?

— Какого… мужика? — медленно и раздельно спросил майор.

— А, я и забула зовсим, ты ж не местный! — отмахнулась Стелла. — Було тут дило, почитай, двенадцать або тринадцать лет назад: там забор деревянный поблизу був, от прям к нему мужика и приколотили! Почитай, голого, одни сподники на нем и остались. Он ще живой был, когда скорая приехала, в реанимации помер.

— Ничего такого в наших архивах… — начала майор.

— Це дило по линии НКВД… — перебила его Стелла. — Чи як там воны зараз называются — КГБ? По их линии шло: думали, що це якась секта, та и паника в городе була б, якщо б хто узнав. А меня Лизавета Григорьевна послала, бо теж