Одинокий волк - Джоди Линн Пиколт

никогда не оставит.

Ее слова возвращают меня в прошлое. Я беременна Карой, и Люк каждую ночь прижимает меня к себе. Он рассказывает, как у альфа-самки может случиться ложная беременность.

– Я уверена, что у меня все по-настоящему, – говорю я, ворочаясь в надежде найти удобное положение для живота. – Не могу представить, зачем мне бы захотелось притворяться.

– Беременность альфа-самки заставляет других волков вести себя примерно. Они рекламируют себя как потенциальных нянек или доказывают альфе, что по-прежнему хороши в защите стаи, поддержании мира или в другой работе, которая обеспечит безопасность будущих волчат. А потом, в самом конце, когда альфа добивается, чтобы все вели себя как положено, она перестает вырабатывать гормоны в моче и запахе и говорит: «Попались».

– Это довольно впечатляюще, – говорю я.

Он обхватывает руками мой живот:

– Ты даже не представляешь насколько. За четыре-пять месяцев до начала периода альфа-самка уже знает, сколько волчат у нее будет, их пол и останутся они в стае или будут высланы, чтобы сформировать новую, – продолжает Люк.

Я смеюсь:

– Мне бы просто хотелось знать, какую одежду покупать – голубую или розовую.

– Это потрясающе! – шепчет он. – Эти дети становятся частью семьи еще до зачатия.

Теперь я понимаю, что Кара права. Люк хотя и был на редкость эгоистичным, никудышным мужем, но он любил своих детей. Он продемонстрировал это единственным известным ему способом: привел их в мир, без которого не мог жить. С Эдвардом это знакомство привело к трениям. Кара же получала от него сплошное удовольствие.

Когда Эдварду требовался заступник, я защищала его. Для Кары я сделаю не меньше. Я не могу стать тем опекуном для Люка, которого она хочет видеть, но это не значит, что ничем не могу ей помочь. Приняв решение, я поднимаюсь:

– Встречаемся в машине. Нам придется взять с собой близнецов, но будем надеяться, что они заснут по дороге.

– Куда мы поедем? – спрашивает Кара.

– Искать Дэнни Бойла. Я уверена, что он мечтает найти тебе адвоката.

В офисе окружного прокурора нет, но, как выясняется, старые репортеры не умирают – просто вместо тайных встреч с информаторами они устраивают встречи с другими родителями на игровых площадках, а вместо юбок-карандашей носят самодельные украшения из пластилина. Один звонок бывшему коллеге, и мы узнаём, что Бойл проводит пресс-конференцию в Грейндж-Холле Бересфорда. Обвинение в покушении на убийство в маленьком городке Новой Англии, даже отозванное, – достаточно крупное событие, чтобы заслужить освещения на первой полосе, а окружной прокурор не из тех, кто упускает прекрасную возможность.

Мы с Карой приезжаем уже в разгар пресс-конференции. Близнецы заснули в машине, и мы обе держим на руках по распаренному, теплому ребенку. Неудивительно, что мы сильно выделяемся среди репортеров и телевизионщиков. И хотя топчемся с краю толпы, где она распадается на отдельных людей, взгляд Бойла цепляется за Кару, и он едва заметно спотыкается во время своей речи.

– Я считаю себя борцом за справедливость, – говорит прокурор. – Вот почему я сделаю все возможное, чтобы правосудие не выходило из-под контроля. Я не допущу, чтобы мы стали сутяжным обществом, где в ходу сфабрикованные обвинения, основанные на ложных доказательствах.

Любопытно, Бойл не упоминает, что для начала именно он позволил обвинениям выйти из-под контроля.

– А как насчет того волчьего энтузиаста в больнице? – кричит репортер, и Кара рядом со мной вздрагивает.

– Наши мысли и молитвы по-прежнему с ним и его семьей, – серьезно говорит Бойл и поднимает руку. – Простите, народ, на сегодня вопросов хватит. – Он проталкивается сквозь толпу, равняется с Карой и хватает ее за руку. – Что ты здесь делаешь? – шипит он сквозь зубы.

– Вы мой должник, – вздернув подбородок, отвечает она.

Бойл оглядывается в поисках нежелательных слушателей и тащит Кару в общественную столовую Грейндж-Холла. Я следую за ними, прижимая сопящего на плече Джексона.

– Я твой должник? – потрясенно переспрашивает Бойл. – Да мне следовало отправить тебя в тюрьму.

Заметив меня, он хмурится:

– Кто это?

– Моя мать, – говорит Кара.

В ответ Бойл немного смягчается, ведь, в конце концов, я избиратель.

– Если бы я не был твердо убежден, что весь твой план – всего лишь результат тревоги из-за отца, то уже выдвинул бы обвинение. Я ничего тебе не должен; наоборот, я проявляю неслыханное снисхождение.

– Понимаете, – не дрогнув, гнет свою линию Кара, – мне нужен адвокат.

– Я уже говорил тебе, что не занимаюсь гражданскими исками…

– Моему отцу назначен временный опекун. На самом деле я даже не знаю, что это такое. Но на четверг назначено судебное заседание, где выберут постоянного опекуна, и мне нужно доказать судье, что я единственный человек, который хочет сохранить отцу жизнь.

Вид Кары в действии меня впечатляет. Она как терьер, вонзивший зубы в манжету брюк почтальона. Пусть она уступает противникам в размерах и размахе, но не сдается без боя.

Бойл переводит взгляд с Кары на меня:

– Ваш ребенок – это нечто.

И вдруг я понимаю, кого Кара напоминает мне сейчас.

В мою бытность репортером я тоже не останавливалась, пока не получала желаемого ответа.

– Да, – отвечаю я. – Я очень горжусь ею.

И пусть Кара предпочла жить с Люком, а не со мной и Джо. Пусть сейчас она готова пожертвовать всем, чтобы заботиться об отце. И все же, несмотря на ее непоколебимую преданность Люку, оказывается, она дочь своей матери.

Дэнни Бойл торопливо пишет что-то на обороте визитной карточки:

– Эта женщина раньше работала на меня. Сейчас она занимается юриспруденцией на полставки. Я позвоню ей и предупрежу, что вы с ней свяжетесь. – Он протягивает карточку Каре. – И чтобы больше я никогда тебя не видел, – добавляет он.

Люк

В волчьей стае существует вполне официальная иерархия, непрерывное и изменчивое доказательство доминирования и уважения. Если ко мне приближается волк более высокого ранга, я должен переместить свое оружие, то есть зубы, справа налево и обязательно по горизонтали. С другой стороны, если я прохожу мимо этого волка, не следует приближаться слишком быстро, иначе он напряжется и подастся всем телом вперед, не двигаясь с места, пока я не припаду к земле. Как только он встретится со мной взглядом, веля подойти, я могу придвинуться ближе – и даже тогда нужно подходить сбоку, отвернув голову и спрятав зубы, чтобы доказать, что я не представляю угрозы.

Излишне говорить, что поначалу я ничего не знал об этих правилах. Я вел себя как бестолковый человек и обладал исключительным даром путаться под ногами у волков, занимавших более высокое положение в стае. В первый же раз, когда я попытался приблизиться к бете без официального приглашения,