Ледяной лес - Чиын Ха

Он играл с этим странным куском дерева, пока не село солнце. Осознав, что стало темно, мальчик поспешил в приют, уверенный, что его ждет только порка. Но наказание было куда хуже: у него отобрали чудесный трофей, единственную вещь, которую он захотел оставить себе.

– Что это у тебя в руках? А ну, дай сюда. Пойдет на растопку.

Мальчик отчаянно сопротивлялся, не желая выпускать волшебную вещь из рук, но воспитательница с легкостью отобрала ее. И тогда неожиданно для себя он издал столь ненавистный ему звук:

– Верни!

Все вокруг с удивлением обернулись.

– Так ты, оказывается, умеешь разговаривать. А чего все время притворялся немым?

– Это мое! Верни!

В бессильной злости парнишка вцепился в воспитательницу. Женщина хищно улыбнулась.

– Хочешь получить ее назад? Что ж, держи крепче.

И, размахнувшись, ударила его по голове деревяшкой.

Когда мальчик снова открыл глаза, он лежал в спальне вместе с остальными детьми. В комнате почему-то было тепло. С трудом подняв голову, он посмотрел на камин. Там тлела его деревяшка, и треск огня вдруг показался ему похожим на стоны боли. Мальчик закрыл глаза и заплакал, чувствуя ту же боль, что и его сокровище.

После этого он снова и снова ходил к мусорной куче, но, сколько бы ни искал, сколько бы ни копался в вонючих грудах, так и не смог найти что-то похожее на ту волшебную вещь.

В один из таких дней в полной безнадежности он без сил плюхнулся посреди кучи мусора. До этого единственным, о чем он мечтал, было избавиться от постоянного шума. Теперь же мальчик узнал, каково это – желать чего-то всем сердцем.

Он вернулся в приют с пустыми руками, дрожащий от холода, в ожидании порки. Но что-то было не так: кругом стояла тишина. Мальчик в недоумении остановился и вдруг услышал прекрасные звуки. Он замер на месте и прислушался, задержав дыхание. В воздухе плыли те самые звуки, которая умела издавать его деревяшка. Правда, эти были еще красивее. Мальчик понял, что кто-то счастливый владеет такой же вещью.

Если бы только он знал, как правильно ей пользоваться, он смог бы рождать еще более прекрасные звуки. Мальчик подбежал в окну и заглянул внутрь.

В центре гостиной стоял седой старик, вокруг него сидели дети. Старец прижимал к себе точно такую деревяшку, разве что менее потертую, и выводил удивительные переливы. Мальчик внимательно наблюдал за каждым движением старика, стараясь запечатлеть все в памяти.

К его удивлению, мужчина не перебирал пальцами тонкие нити, а водил по ним длинной палочкой. Мальчик сообразил, что именно так следует извлекать звук из предмета, и ему нестерпимо захотелось заполучить такую же палочку и новую деревяшку.

Вскоре старик опустил руку. Переливы смолкли, но продолжали звучать в голове мальчика, расцветая новыми красками. Мальчик не мог поверить, что столь чудесные звуки – часть ужасного шума, что мучил его каждый день. Наверняка было другое слово, чтобы их описать, слово, которого он пока не знал.

От переизбытка чувств мальчик упал на колени. Из дома доносились крики детей, но малыш настолько погрузился в себя, что не слышал ничего вокруг. Им завладели другие звуки, он ощущал только их, а вскоре они растаяли в голове. Он снова открыл глаза, чувствуя легкое разочарование: этого было мало. Он должен учиться, несмотря на то что уже разгадал секрет.

Мальчику пришлось долго ждать, пока старик наконец не вышел из приюта в компании юноши.

– Учитель, понравилось ли вам играть для детей?

Старик равнодушно ответил:

– Ни одного милого личика.

– Неудивительно: все чумазые, невоспитанные сироты.

– Если бы не мэр и его благотворительные программы для детей, черта с два я бы сюда сунулся. Что это за слово такое – «благотворительность»? Придумывают всякую дрянь. Как эти маленькие невежды вообще могут оценить такое высокое искусство, как музыка?

– Полностью с вами согласен. Лучше бы на те деньги, что заплатили вам, сделали ремонт или купили детям еды.

Старик усмехнулся:

– Это все делается для того, чтобы унизить меня. Не все относятся ко мне с былым уважением. Взять хотя бы Ренара Канона. Сколько раз я просил его о сольном концерте в Канон-холле, а он ни в какую.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Он отказал вам? Не может быть!

– Я говорю чистую правду. Мальчишка совсем зазнался, думает, что если он сын великого Джея Канона, то…

Вдруг его перебил громкий оклик:

– Стой!

Старик выпучил глаза от удивления, а его ученик схватился за сердце, подпрыгнув от страха.

– Ты кто такой и зачем так пугаешь людей?

– Мне нужно с тобой поговорить, – отважно произнес мальчик, указывая пальцем на старика.

Юноша не на шутку разозлился.

– «С тобой»? Да как ты смеешь! Где твои манеры? Ты хоть знаешь, кто перед тобой?

– Тише, Андерсон, тише.

Глаза старика излучали холод, но на лице играла улыбка.

– Ты хотел поговорить со мной, малыш?

– Да.

– И о чем же?

– Об этом, – ответил мальчик и указал на черный футляр в руках старика.

Тот приподнял свою ношу.

– О скрипке?

– Так это называется скрипка.

– Да. Видимо, ты никогда раньше такого не видел. Скрипка – это музыкальный инструмент.

– Инструмент, – неуклюже произнес мальчик, будто пробуя слово на вкус, но тут в разговор снова вмешался юноша:

– Нет, ну это уже за пределами моего понимания. Он живет в городе музыки – как он вообще может не знать, что такое инструмент и скрипка?

Старик проигнорировал вопрос и наклонился к мальчику.

– Тебе она нравится?

– Да, я хочу себе такую же.

– Такую же? – рассмеялся старик.

– Ты хоть знаешь, сколько стоит эта скрипка, невежда? – закричал юноша и отвесил мальчику подзатыльник.

Но старик нежно погладил его по голове и сказал:

– Андерсон прав, она слишком дорогая. Если хочешь, я подарю тебе такую же, подешевле.

– Правда?

– Господин Коннор? – Юноша с удивлением посмотрел на старика. Тот лениво скользнул взглядом по его лицу, будто выражая свое недовольство, а затем снова взглянул на мальчика.

– Мне совсем несложно купить ему самую простую скрипку, а взамен…

– Что я должен буду сделать?

Старик внимательно разглядывал лицо мальчика, затем бросил косой взгляд на Андерсона.

– Пообещай, что будешь упражняться каждый день. В следующем месяце я навещу тебя вновь и ты должен будешь показать, чему научился.

– Обещаю!

– И еще кое-что. – Выражение лица Коннора стало жестким. – Если продолжишь разговаривать со мной без уважения, скрипки можешь не ждать. Все понятно?

Мальчик ответил, съежившись от страха:

– Я понял вас.

Теперь в приюте дни напролет пела скрипка, и вскоре все, даже те, кто сначала был недоволен, с восхищением прислушивались к прекрасным трелям.

Днем мальчик играл каждую свободную секунду. Ночью же засыпал, крепко прижимая к себе хрупкое деревянное тельце, страшась за свое сокровище. Но теперь никто не пытался отнять скрипку, даже воспитательница, которая мало-помалу стала внимательно вслушиваться в мелодии, выводимые этим ребенком.

Правда, сам маленький скрипач был недоволен своими успехами. Андерсон принес ему инструмент и показал азы скрипичной техники. Мальчику было этого мало: для того чтобы выразить звуки, рождавшиеся у него в голове, требовалось еще большее мастерство. Он начал обучаться сам – освоил техники левой и правой руки, все то, что знал и умел каждый музыкант. А еще стал изобретать оригинальные исполнительские приемы, которые потом держал в секрете до самой смерти.

Коннор навестил мальчика спустя полгода, намного позже, чем обещал. По правде говоря, он совершенно забыл о сиротке и той скрипке, что подарил ему. Но как-то раз в одном из музыкальных салонов начинающий скрипач поинтересовался:

– Господин Коннор, я слышал, вы давали благотворительный концерт в одном из приютов на окраине города.

Старик ненадолго задумался.

– Разве? Что-то не припомню.