Брачная игра - Элисон Уэйр

– Она не хочет, чтобы думали, будто она настроена против королевы Марии. И потом, она боится, что шотландский пример может оказаться заразительным для ее подданных. Она не забыла свои прошлогодние стычки с парламентом.

– Мне понятны страхи ее величества, – кивнул Сесил. – Пусть сейчас она заявляет, что не желает признавать регентство Мори и титул малолетнего короля Якова. Попомните мои слова: через какое-то время она это сделает. Королева понимает: у нее нет реальной власти, чтобы изменить положение дел в Шотландии.

Успокоившись, Елизавета взялась за чтение отчета герцога Сассекского, отправленного ею в Вену для наблюдения за эрцгерцогом. Отчет был составлен в хвалебных тонах. По словам наблюдателя, Карл Габсбург был высок, хорошо сложен, приветлив. Держался он с достоинством. Помимо названных качеств, герцог Сассекский сообщал, что ее потенциальный жених весьма богат, пользуется успехом у женщин и хорошо образован. Как и Елизавета, говорит на четырех языках. Словом, мужской образец для подражания. Герцог Сассекский не нашел ни одного изъяна в его внешности и характере. Вот только… эрцгерцог Карл категорически отказывался переходить в протестантскую веру.

Елизавета обратилась к своим советникам. Следует ли ей разрешить Карлу слушать мессу в полном одиночестве, чего не допускали английские законы? Эрцгерцог выражал готовность публично сопровождать ее на англиканские богослужения.

– По-моему, это прекрасное компромиссное решение, – сказал Сесил.

– Согласен, – подхватил герцог Норфолкский.

– А я против, – решительно заявил Роберт и тут же был поддержан несколькими советниками.

– Еще бы вы не были против, – усмехнулся герцог Норфолкский.

Обсуждение растянулось на недели. Елизавета радовалась новой отсрочке. Она утверждала, что никак не может принять решение. Тем временем Роберт настраивал проповедников, убеждая их выступать против подобного брака. Оставаясь с Елизаветой наедине, он был учтив и ласков, больше не позволяя себе склонять ее к какому-либо решению. Все выглядело так, будто только сама королева может решать свою брачную участь.

Стратегия Роберта принесла плоды. В конце концов Елизавета поручила герцогу Сассекскому объяснить Карлу, что королева не может идти против своих религиозных убеждений и принципов Англиканской церкви. В Англии не принято служить мессу для одного человека, даже если это принц королевской крови. Сесил и оба герцога – Норфолкский и Сассекский – ополчились на Роберта. Император был возмущен таким исходом переговоров, однако вскоре возблагодарил судьбу. Максимилиан радовался, что его младший брат не попал в когти капризной и непостоянной еретички. Не иначе как сам Господь уберег эрцгерцога Карла от этого брака.

– Ты правильно поступила, отказав ему, – сказал Елизавете Роберт. – Ты спасла Англию от религиозных противоречий, от угрозы бунтов, а то и гражданской войны. Вспомни, как яростно Томас Уайетт выступил против покойной королевы Марии, когда она решила выйти за короля Филиппа.

Елизавета даже вздрогнула. Ее тогда тоже заподозрили в причастности к мятежу и заключили в Тауэр. К счастью, доказательств против нее не было. Обдумывая свою брачную игру с эрцгерцогом, Елизавета не сомневалась, что поступила правильно. Ее подданные получили еще одно наглядное подтверждение: их королева никогда не злоупотребит их любовью и преданностью и не позволит ломать английские законы.

Она улыбнулась Робину. С недавних пор в их отношениях произошла почти незаметная перемена. Елизавета видела в нем не столько любовника, сколько друга и помощника. Доброта почти неуловимо заменила собой страсть. Елизавета знала: Роберт до сих пор мечтал жениться на ней, но сейчас он куда реалистичнее смотрел на свои шансы, чем прежде. Она продолжала его любить. Роберт был для нее целым миром и, наверное, таковым и останется, но она радовалась, что он больше не донимает ее нескончаемыми просьбами отдаться ему. Он давно уже не заводил разговоров о ее страхах перед браком и замужней жизнью. Похоже, Роберт смирился с фактом, что эти страхи она не преодолеет никогда.

Впрочем, иногда Елизавета вспоминала их страстные ночи и едва сдерживала слезы. То время ушло навсегда. А что пришло взамен? Ощущение, пришедшее взамен, она старательно гнала от себя, но порой оно угрожало накрыть ее с головой. Ужасное ощущение потери.

1570

Сесил был заметно напряжен. Минувший год оказался для правления Елизаветы тяжелым и опасным. Беды начались, когда католики, жившие в северных графствах и сорок лет упорно противившиеся религиозным реформам, подняли мятеж против ее протестантской власти. Мятеж удалось подавить только благодаря беспощадным действиям генералов. А потом – как гром среди ясного неба – предательство герцога Норфолкского, примкнувшего к графам-католикам. Он сделал это не из пробудившейся любви к католицизму. Норфолком двигало желание вытолкнуть Сесила и Лестера из Тайного совета.

Король Филипп, воспользовавшись моментом, стал угрожать Англии войной. Потом и папа Пий V, возмущенный казнями мятежников, опубликовал буллу, отлучающую Елизавету от церкви. Елизавета сама пришла в ярость, узнав, что Пий… освободил английских католиков – ее подданных! – от обязанности повиноваться ей. Более того, он заявил, что убийство королевы-еретички не будет считаться грехом.

– Это не что иное, как подстрекательство здешних католиков к Крестовому походу против вашего величества, – заявил Сесил. – Пожалуй, сейчас это самая серьезная наша угроза.

Елизавета сидела с каменным лицом. Если она и раньше не чувствовала себя в полной безопасности, то сейчас подобное ощущение выросло многократно. Ей уже начинало казаться, что мирные дни никогда не наступят.

Не способствовало миру и то, что Мария Стюарт стала теперь английской узницей. Два года назад она бежала из Шотландии в чем была. Мария явилась в Англию за поддержкой, надеясь, что дорогая старшая сестра даст ей армию для войны с шотландскими бунтарями.

– Что мне с ней делать? – спросила тогда Елизавета, созвав Тайный совет.

– Ваше величество не собирается удовлетворять просьбу Марии? – осторожно спросил Сесил.

– Уильям, я не дура! – огрызнулась Елизавета. – Мария без конца заявляла о своих притязаниях на мою корону. Это главная мечта ее жизни, с которой она, насколько могу судить, не рассталась до сих пор. По-моему, Мария никогда не прекратит добиваться признания ее моей преемницей. Неужели вы думали, что я сама дам ей армию? Не ровен час, она позабудет про шотландских мятежников и попытается сбросить меня с трона.

– Мудрое решение, – поспешил поддержать королеву Сесил. – Но нам нужно решать, как быть с Марией.

– Как бы с ней ни поступили, она все равно останется для меня головной болью, – призналась Елизавета. – Она была замешана в отвратительных скандалах. Шотландские лорды считают ее прелюбодейкой и убийцей. Эти обвинения так с нее и не сняты. Неужели вы думаете, что я, королева-девственница, приму такую особу у себя при дворе? Я должна заботиться о сохранении своей репутации. Ее и на пушечный выстрел нельзя подпускать к тем местам, где бываю я.

– Отправьте ее назад в Шотландию, – предложил герцог Сассекский.

– Но она законная королева, вероломно свергнутая своими подданными и помещенная ими под арест, – напомнила Елизавета. – Обвинения в убийстве с нее до сих пор не сняты, однако нет и доказательств ее причастности к убийству Дарнли. Конечно же, Мария оказалась совершенной дурой, выйдя за Дарнли и перессорившись с шотландской знатью. Мало того, она спуталась с Ботуэллом. А потом, без гроша в кармане, является в Англию и ждет, что сестра даст ей армию.

– Ваше величество предлагали держать Марию где-то на севере, вблизи наших границ с Шотландией. Но тогда она окажется в самом сердце земель, населенных католическими мятежниками, – предостерег Сесил. – Это может иметь весьма опасные последствия.

– Я же сказала, Уильям: куда ее ни помести, от нее везде нам только хлопоты, – вздохнула Елизавета. – Поэтому я не решаюсь оставлять ее на свободе.

Что ж, Елизавета сделала все, что могла. Она поместила Марию Стюарт в один из северных замков, имевший крепкие стены и надежную охрану. Там Мария должна была оставаться, пока не рассмотрят ее дело. Тюремщиком «дорогой сестры» Елизавета назначила верного сэра Фрэнсиса Ноллиса. Для семьи Ноллис это стало трагедией. Елизавета не хотела отпускать от себя Кейт, поскольку очень любила свою сводную сестру. Фрэнсис тосковал без жены, снова и снова прося разрешения навестить Кейт или позволить ей приехать к нему. Эти просьбы превратились в настоящие мольбы, когда заболела Кейт. Потом она умерла – на руках у королевы, но вдали от мужа. Елизавета корила себя за эгоизм. Только сейчас она поняла, что не имела права разлучать любящих супругов. Чувство вины за смерть Кейт и горе утраты будут сопровождать ее всегда. Чтобы хоть частично искупить эту вину, Елизавета устроила Кейт пышные и дорогие похороны в Вестминстерском аббатстве.