Брачная игра - Элисон Уэйр

Но Мария словно застыла. Не от горя. От непонятной медлительности. Даже когда улицы Эдинбурга запестрели оскорбительными афишами, в которых Ботуэлла называли убийцей Дарнли и любовником Марии, она не двинулась с места. Отец Дарнли приехал в Эдинбург с частным обвинением. Он открыто называл Ботуэлла убийцей своего сына. Однако шотландский лорд наводнил улицы, примыкающие к зданию суда, своими вооруженными сторонниками. Леннокс испугался показаться на процессе, а поскольку он был единственным обвинителем, Ботуэлла оправдали. Все это привело Елизавету в ужас. В знак сострадания она велела освободить из Тауэра леди Леннокс. Ну почему, почему Мария не делала ни малейших попыток найти убийц своего мужа? Елизавета уже в который раз задавала себе этот вопрос.

Каждая почта из Шотландии приносила все более скверные известия. Ботуэлл настолько распоясался, что похитил Марию и увез ее в свой данбарский замок, расположенный на пустынном берегу, в тридцати милях от Эдинбурга. Кое-кто говорил с усмешкой, что Мария туда поехала охотно. По одним слухам, Ботуэлл ее изнасиловал, по другим – она якобы готовила заговор. Очередные новости были подобны взрыву, уничтожившему дом Дарнли. Мария… вышла замуж за Ботуэлла, хотя после убийства мужа не прошло и трех месяцев. Самое невероятное – их венчание совершалось по протестантскому обряду. На этом настоял Ботуэлл.

– А ведь он остается главным подозреваемым, – выслушав новость, угрюмо заметила Елизавета. – Черт бы побрал Марию! Неужели она совсем мозгов лишилась? О чем она думает? Я выразила ей свое недовольство за отказ найти и судить убийц Дарнли и за открытое благоволение человеку, которого народная молва называет виновным. Остается предположить, что Мария просто лишилась рассудка.

Елизавета вспоминала свое поведение несколько лет назад, когда стало известно о смерти Эми Дадли. Ведь не поспешила же она выйти замуж за Роберта, которого подозревали в убийстве собственной жены. Нет, Елизавета тогда вела себя очень мудро: удалила Роберта со двора, пока с него не сняли все подозрения. Да и потом стойко отказывалась выходить за него замуж… и до сих пор отказывается. Наперекор своему счастью. Поведение Марии ставило в тупик. Этого Елизавета не понимает и никогда не поймет. Чтобы королева поспешно вышла замуж за предполагаемого убийцу ее мужа? В Эдинбурге на каждом углу кричали о виновности Ботуэлла. Неудивительно, что народ теперь жаждал крови Марии Стюарт. Ни один европейский двор не выказывал симпатии королеве Шотландии.

– Мне стыдно за нее, – с негодованием говорила Роберту Елизавета. – К тому же Ботэулл всегда ненавидел англичан и все английское. Надо искать какое-то решение, иначе мы получим угрозу у самого порога. Более скверного выбора, чем выбор Марии, невозможно и представить. С нашей точки зрения, конечно.

Точку зрения Елизаветы разделяли и шотландские лорды. Не прошло и месяца со дня этой свадьбы, как они выступили против Ботуэлла. После короткой стычки им удалось захватить Марию. Шотландскую королеву вернули в Эдинбург и там с позором провели по улицам. «Сжечь эту шлюху! Убить ее! Убить!» – кричала возмущенная толпа.

Марию поместили в замок на островке посреди озера. Там у нее случился выкидыш двойни, зачатой в результате изнасилования. В присутствии других Елизавета упорно называла это изнасилованием, поскольку не допускала мысли, чтобы особа королевской крови могла пасть так низко. Но наедине с собой думала по-другому. Особа королевской крови тоже женщина. Пока Мария оправлялась от потери крови, лорды Конгрегации заставили ее отречься от престола в пользу малолетнего сына. Вскоре он был коронован и назван Яковом Шестым. Регентом назначили графа Мори – сводного брата Марии, отличавшегося неуступчивым характером.

– На этот раз они зашли слишком далеко! – Елизавета метала громы и молнии. – Подданные не смеют сажать под арест свою королеву! Я виню Марию только в одном – в ее преступной медлительности. Но она была и остается законной королевой в глазах людей и Бога. Ее подданные приносили ей клятвы верности и послушания. Недопустимо, чтобы королеву насильно лишали власти.

Елизаветой двигало не только сострадание к Марии. Обращение с ее «дорогой сестрой» создавало очень опасный прецедент. Елизавета даже мысленно не решалась примерить такое развитие событий на себя.

Роберт и Сесил переглянулись – это происходило на заседании Тайного совета. Оба видели, как подавлена и огорчена Елизавета. Желая ее успокоить, Сесил осмелился положить ей руку на плечо.

– Мой добрый Дух, за меня можешь не бояться. Я решила добиваться освобождения Марии.

Елизавета делала все, что было в ее власти. Она отправила в Эдинбург Трокмортона, дабы постараться примирить Марию с шотландскими лордами. Она настаивала на реставрации власти Марии. Трокмортону было приказано добиваться поимки и суда над настоящими убийцами Дарнли. И все это в сжатые сроки.

Тем временем Ботуэлл сбежал за границу. А в Эдинбурге фанатичный проповедник Джон Нокс своими пламенными проповедями не давал угаснуть народной ненависти к Марии. Шотландские лорды объявили Трокмортону, что он не вправе совать нос во внутренние дела чужой страны. Он сначала настаивал, затем просил о встрече с Марией. Ему отказывали. В конце концов лорды пригрозили: если он не оставит своих настырных усилий, они казнят Марию и разорвут мирный договор с Англией.

Возмущенная Елизавета отправила Трокмортону новые указания: «Попроси их показать тебе хотя бы одно место в Священном Писании, где дозволялось бы свергать законного правителя. И пусть покажут закон, дозволяющий подданным арестовывать королеву, держать ее под стражей и судить. Сколько бы они ни искали, им ничего не найти, ибо таких законов не существует».

– Бесс, послушай меня, – пытался успокоить ее Роберт. – Я понимаю твои чувства. Но сейчас нужно действовать очень осторожно. Трокмортон пишет, что любые попытки освободить королеву Марию почти наверняка приведут к ее казни. И не забывай: эти люди – протестанты, и нам невыгодно ссориться с ними.

– Если я не вмешаюсь, ее точно казнят, – убежденно возразила Елизавета. – Союзники они нам или нет, но они предали свою королеву.

– В таком случае нам придется с ними воевать, – сказал Роберт.

Сейчас он горячо благодарил судьбу за то, что она не сделала его мужем Марии Стюарт. Тем не менее рыцарские инстинкты толкали его на защиту несчастной королевы.

– Воевать? – переспросил Сесил. – Да убережет нас Бог от войны. Нам нужно найти с ними общий язык. Как-то договориться. Протестантская Шотландия – важная предпосылка для мира в будущем.

– Я не признаю графа Мори правителем Шотландии, – уперлась Елизавета. – Я отзову Трокмортона и тем самым покажу ему, что не уважаю его власть.

– Ваше величество, это будет напрасный жест, – вздохнул Сесил. – Нравится нам или нет, но в Шотландии Мори имеет власть. Шотландцы не хотят возвращения Марии.

– Она их законная королева! – закричала Елизавета. – Мы не можем оставить ее томиться в тюрьме! Ты бы лучше подумал, как отомстить за нее и вызволить несчастную. Уильям, я не шучу. Я объявлю Шотландии войну. Предупреди Мори и остальных изменников: если они и дальше будут держать Марию под замком, если с ее головы упадет хотя бы один волос, я без колебаний нанесу им сокрушительный удар.

– Ваше вел…

– Довольно с меня твоего умиротворения! – перебила его Елизавета. – Каждый, кто с тайным злорадством наблюдает, как свергают законного правителя соседней страны, потом может с таким же злорадством наблюдать свержение правителя у себя дома!

Сесил даже отпрянул. Впервые Елизавета усомнилась в его верности. И все же он не позволил обиде взять над собой верх.

– Ваше величество, Роберт прав, – своим обычным ровным голосом сказал Сесил. – Если вы начнете угрожать шотландцам войной, они, скорее всего, осуществят свою угрозу и казнят Марию Стюарт.

Эти слова заставили Елизавету умерить пыл. Раскрасневшаяся, она снова села и закусила большой палец – безошибочный признак ее подавленности и смятения. Потом как ни в чем не бывало заговорила о делах внутри страны, давая понять, что шотландская тема пока закрыта.

После ее ухода советники сочувственно переглядывались.

– Я бы не стал слишком уж серьезно воспринимать недовольство королевы, – сказал Бэкон.

– А я и не воспринял, – вздохнул Сесил.

– При всех протестах ее величества уверен, что в душе она почти уже согласна с новой властью в Шотландии, – заметил Бэкон.

– Да. Пусть словесно она и отрицает Мори, но я не верю в серьезность ее намерений воевать с шотландцами, – согласился Сесил. – И в то же время ее поведение ломает усилия многих лет успешной дипломатии.

Роберт слушал их. Лицо его оставалось мрачным. Потом заговорил сам:

– Она не хочет, чтобы думали, будто она настроена против королевы Марии. И потом, она боится, что шотландский пример может оказаться заразительным для ее подданных. Она не забыла свои прошлогодние стычки с парламентом.