Брачная игра - Элисон Уэйр

Потом привезли новое письмо. Королева требовала его немедленного возвращения ко двору. Роберт ехал с тяжелым сердцем, не зная, чего ожидать, и не смея питать никаких надежд. Но надежда вспыхнула сразу же, когда ему сказали, что королева примет его в своих покоях. Он подпрыгнул от радости, когда Елизавета протянула к нему руки. Глаза ее были полны слез. На этот раз извинялась она сама.

– Мария разрешилась от бремени сыном, – объявила Елизавета. – Сесил сообщил.

– Наследный принц Шотландии. Рад за королеву Марию. Досталось бедняжке.

А ведь это мог быть его ребенок! Он, Роберт, мог бы стать отцом будущего шотландского короля. От мысли о собственной бездетности всегда делалось больно. Роберт бы многое отдал, чтобы стать отцом любого ребенка, пусть и не короля.

– И я тоже очень рада за Марию, – сказала Елизавета, однако ее тон говорил обратное.

– Бесс, в чем дело? – спросил Роберт, хотя прекрасно знал ответ.

– Страдания страданиями, а сейчас Мария радуется. Она сделала то, что мне сделать не удастся. Чрево мое бесплодно.

– Что за чушь ты говоришь? – не выдержал Роберт. – Ты не считаешь, что это немного похоже на спектакль? Напрашиваешься на жалость? Как ты можешь говорить о бесплодности чрева, не попробовав родить?

Елизавета хотела возразить, однако Роберт прижал палец к ее губам.

– Послушай. – Он обнял Елизавету. – Не существует причин, мешающих тебе родить ребенка, наследника престола. Только твои безосновательные страхи, которые ты непременно преодолеешь, если всерьез постараешься. Ты здоровая женщина. Твои месячные наступают без задержек. И ты знаешь, что путь к зачатию лежит через наслаждение. Понимаешь? Не через страдание, а через наслаждение.

– Это что, очередная уловка с целью заставить меня выйти за тебя замуж?

От подобных разговоров Елизавете всегда становилось не по себе. Ни один мужчина, даже Робин, не имел права говорить ей такое.

– Нет, Бесс, я лишь хочу тебя подбодрить, – нежно возразил он.

Похоже, Роберт действительно ничего не замышлял. Просто хотел вернуть прежнюю нежность и сердечность их отношениям.

Елизавета поцеловала его. Поцелуй был коротким, крепким, но без страсти.

– Спасибо, Робин, но давай оставим эту тему.

В августе традиционное летнее путешествие двора Елизаветы пролегало по землям Нортхэмпшира и Оксфордшира. Роберт настойчиво уговаривал королеву заехать к нему в Кенилворт и даже заранее готовился к ее визиту.

– Ваше величество, а благоразумно ли это? – предостерег Сесил. – И так говорят, что ваш приезд в Кенилворт станет прелюдией к вашему браку с лордом Лестером.

– При чем тут брак? – насторожилась Елизавета.

– Вы же знаете людскую молву.

– Что ж, тогда я туда не поеду.

Узнав о ее отказе, Роберт принялся бурно возражать:

– Прежние твои летние визиты в дома знати почему-то никто не считал прелюдией к твоему браку с их хозяевами. Почему же обычное приглашение погостить у меня должно восприниматься по-иному?

Елизавета не понимала, огорчен ли он или только делает вид.

– Ты намерена остаться с Сесилом, но почему-то никому в голову не приходит, что у тебя есть виды на него.

– Глупая аналогия, – пробормотала Елизавета.

– Не отказывайся от поездки в Кенилворт! – умолял Роберт. – Докажи всем этим сплетникам, что они ошибаются. Мне очень хочется, чтобы ты посмотрела, как я изменил облик замка. Обещаю: тебя примут так, как и должны принимать королеву. И ненавистное тебе слово «брак» ни разу не будет произнесено!

Минута, в течение которой Елизавета раздумывала, показалась Роберту вечностью.

– Ты меня уговорил! – наконец улыбнулась она.

Пусть мир катится ко всем чертям. Когда ее заботило чужое мнение?

Визит в Кенилвортский замок прошел с огромным успехом, разочаровав тех, кто был падок до сплетен. Но по возвращении в Лондон Елизавета нашла свой парламент пронизанным бунтарским духом. Обе палаты отказывались одобрить любые постановления о новых налогах, пока королева не рассмотрит их петиции и не отнесется с должным вниманием к исключительно важному вопросу о назначении преемника.

– Как смеют они диктовать мне условия! – бушевала она на заседании Тайного совета.

Затем, утихомирившись, отправила парламенту послание, где давала честное слово – «слово принцессы» – выйти замуж. Палата лордов и палата общин не раз слышали ее обещания и к нынешнему отнеслись весьма прохладно.

– Я никогда не позволю парламенту вмешиваться в подобные вопросы! – снова бушевала Елизавета. – Налоги нужны не для балов и охот, а на благо моего народа. Но эти упрямцы противятся, вместо того чтобы меня поддержать!

– Если бы ваше величество вышли замуж, парламент не ставил бы вам палки в колеса, – заметил Сесил.

– Дух мой, неужели ты думаешь, что я сама этого не знаю? – вздохнула Елизавета, устало приваливаясь к спинке стула. – Ладно. Я напишу императору Максимилиану и сообщу о своем согласии на брак с эрцгерцогом.

Пока королева не передумала, Сесил бросился за бумагой, пером и чернилами.

Парламент спешно уведомили о готовности королевы выйти замуж, но, пока император не ответил на ее письмо, она не станет называть имени счастливца-жениха. Далее Елизавета узнала, что палата общин собирается послать к ней депутацию с просьбой назвать имя ее будущего мужа и имя преемника на случай, если она умрет бездетной.

– Их требования необоснованны! – возмутилась Елизавета.

– Ваше величество, парламентарии всего лишь заботятся о благополучии королевства, – попытался успокоить ее Сесил.

– Черт бы их побрал с их заботой! Такие вопросы мне решать, а не им. Когда правил мой отец, им бы и в голову не пришло противиться королю.

– От тебя не убудет, если ты примешь депутацию, – вмешался Роберт.

– Нет, – заупрямилась Елизавета.

– Ваше величество, палата лордов их поддерживает, – предостерег Сесил.

– Они не посмеют!

Но палата лордов посмела, и это добавило веса новой петиции.

– Герцог Норфолкский! Ты и подобные тебе – изменники! – объявила Елизавета, щурясь на герцога.

Тот сидел с каменным лицом.

– Ваше величество, они думают о благе Англии и благе королевы, принимая то и другое близко к сердцу, – сказал Роберт.

Прежде он никогда не поддерживал Норфолка.

– Роберт, ты ничем не лучше их! – крикнула Елизавета. – От меня мог отвернуться весь мир, и меня бы это не испугало. Но я никак не думала, что среди предательских голосов услышу и твой.

– Я готов умереть у ног вашего величества, – с жаром произнес Роберт.

– Что толку мне от твоей смерти? – сердито бросила Елизавета и покинула заседание Тайного совета.

В приемной она увидела де Сильву, ожидавшего конца заседания. Послу требовалось переговорить с Сесилом. Де Сильва сразу заметил, что королева не в себе. Как Робин мог не поддержать ее? Это самое настоящее злодеяние, по-другому не назовешь!

– У вашего величества неприятности? – участливо спросил де Сильва.

– И еще какие! Зла не хватает на моих советников. И в первую очередь на лорда Лестера! Сами посудите, господин посол! Человек, к которому я благоволила, которого одаривала всем, чем могла, порою рискуя собственной честью. И вдруг такая черная неблагодарность! Я намерена прогнать его с глаз долой и очистить путь для приезда эрцгерцога в Англию.

Для де Сильвы эти слова были как манна небесная. Он сочувственно кивал, воздерживаясь, однако, от высказывания своего мнения.

– Представляете? Вся знать против меня, – жаловалась Елизавета. – Палата общин отказывается поддерживать нужные для страны законы, пока я не соглашусь с их требованиями. А я не знаю, чего этим дьяволам от меня нужно!

– Представлю, как оскорбителен для достоинства королевы компромисс с палатой общин, – бархатным голосом произнес де Сильва, превратившийся в одно сплошное сочувствие судьбе несчастной Елизаветы.

– Однако у меня нет иного выбора, – горестно вздохнула она.

В этом была главная сложность Елизаветы. Она не могла обойтись без парламента.

Наконец королева уступила. Депутации парламента было велено дожидаться ее появления. Елизавета сразу предупредила, чтобы спикер даже рта не открывал. Говорить будет она сама. Елизавета приготовила речь. Вариантов было несколько, и она выбрала самый сильный, и теперь, когда парламентарии обеих палат стояли перед ней на коленях и под ее стальным взглядом, обрушила на них свой праведный гнев.

– Некие необузданные личности в палате общин замыслили маневр, который иначе как предательством не назовешь, – суровым тоном начала Елизавета. – Я бы еще могла понять тех, кто обратился бы ко мне с мольбой или с искренней просьбой назвать преемника. Но еще никто не смел от меня что-либо требовать! Особенно удивляет то, с какой поспешностью палата лордов поддержала нижнюю палату в их глупости и вероломстве. Разве я не родилась в Англии? Или мои родители не были англичанами? Притесняла ли я кого-нибудь за все годы моего правления? Как я правила вами? Или теми, кто пытается меня осуждать, движет зависть? Я не собираюсь ни перед кем оправдываться. Я не собираюсь увязать в длинных речах, ибо мои деяния говорят сами за себя. Я заявляла о своем намерении выйти замуж, и честь не позволит мне нарушить слово королевы. Говорю вам снова: я выйду замуж в ближайшее благоприятное время и надеюсь родить детей, иначе замужество не имело бы смысла.